– Потому что мы – адекватные люди.

– Ты же сама сказала, что семейка у них мрачная.

– Я сказала, что папаша и… Коул, – от имени этого парня у меня внутри все перевернулось, – стоят друг друга, но я не говорила, что они из компании головорезов, и по ночам их банда выбирается на улицу, чтобы напускать ужас на жителей нашего прекрасного города.

– Уж лучше бы ты отрицала Господа, – со скепсисом растянула Эйприл и вновь улеглась на постель, подперев подбородок ладонью. – Ведь его существование и правда поддается сомнению. А вот ублюдки со стволами за пазухой – вполне реальная история.

Я перевела дыхание и задумчиво посмотрела в окно. Разумеется, Эйприл была права. В нашем мире огромное количество кретинов, для которых закон не писан, но я видела настоящее зло. Видела его лицо. И у него не человеческие глаза. С этими ублюдками можно хотя бы попробовать поквитаться. А для человека, который умирает от рака, вариантов нет. Рак нельзя избить или пристрелить.

– Почему Калеб не назвал свою настоящую фамилию? – нахмурилась Эйприл и почесала щеку. Я невольно выплыла из мыслей.

– Наверное, не хотел, чтобы я наткнулась на “слухи”.

– То есть он намеренно скрывал от тебя правду.

– Он многое от меня скрывал. Ничего не рассказывал про маму… – Я расстроенно повела плечами, вытянула ноги и почувствовала, как то ощущение счастья, которое я старательно берегла в своем сердце, омрачается треклятыми тайнами. – С другой стороны, я ведь тоже не всегда с ним честна. Когда я курила, когда этот… Коул застал меня… – Я небрежно взмахнула рукой, потому что до сих пор не могла четко произносить его имя. – Мы с ним вроде как пришли к компромиссу.

Брови Эйприл взлетели на лоб, и она игриво заулыбалась.

– И к какому же компромиссу ты пришла с этим парнем, Сара?

– Умерь пыл, Эйприл.

– Как он выглядит? Опиши мне его.

– Не собираюсь я никого описывать.

– Так хорош?

– О, Господи. – Я поднялась с кресла и смахнула с лица волосы. – Мне нужно дочитать статью про племя аборигенов, которые общаются на языке звуков. И это гораздо интереснее, чем подыгрывать твоей фантазии.

Моя подруга звонко рассмеялась, а я ленивым шагом покинула ее комнату. Мы жили в небольшой квартирке, которая находилась близко к главному университетскому корпусу. После того, как умер папа, я не могла найти в себе силы съехать от матери, но через полгода мы пришли к выводу, что жизнь продолжается. Что я не должна следить за ней. Что она и сама справится.

Вот только до последнего мне было страшно, что сломаюсь я.

Честно говоря, мне страшно до сих пор.

К счастью, рядом всегда Эйприл. Она быстро подобрала нам квартиру, быстро договорилась об оплате. Когда я отказывалась от походов в бар и погружалась в учебу, она тоже оставалась дома. Несмотря на взбалмошный характер, Эйприл Кларк становилась слишком серьезной, когда дело касалось дружбы. Со своими предками она общается паршиво. Они живут в сотне километров от Кингстона, ежемесячно присылают ей чеки и не рвутся налаживать отношения, так что ей отлично известно, какими бывают семьи и как важно ценить то, что имеешь.

Я прошла в свою крошечную спальню. У окна притаилась двуспальная кровать. На подоконнике скопилось огромное количество книг, а на книгах – неоновый фламинго, светильник, на который я раскошелилась в плохом настроении. К стене была приставлена стойка для одежды. После глобальной чистки я выкинула почти все яркие вещи, так что на плечиках висели скучные юбки-карандаши, блеклые блузки, пара джинсов и кофты холодных цветов.

Я рухнула на кровать, расставив руки, и уставилась в потолок.

Мне, и правда, стоило заняться статьей про аборигенов, но мысли не давали сосредоточиться. Я снова и снова возвращалась в тот шикарный особняк со стенами такими же молочно-белыми, как слоновая кость, с невообразимым фонтаном, прислугой, пугающими картинами. Я вновь ощущала холодную руку Калеба в своей ладони, видела суровое лицо Лиама Мёрдока, я чувствовала дрожь от испепеляющего взгляда наглого байкера, который ворвался на ужин, точно свободный ветер. С какой усмешкой он рассматривал меня, сидя напротив. Как лениво потягивал свой чертов бурбон. Как сухо отвечал брату, нашел меня в туалете и словил в ловушку своими гадкими словами. Он ведь играл и играл отменно, а я дерзко отвечала, хотя готова была провалиться сквозь землю. Его голос до сих пор звучал в моей голове: “Твои секреты умрут со мной”.

Отчего-то я крепко зажмурилась и сжала в пальцах простыню. Черт, почему я вообще думала об этом парне? Почему так отчетливо видела его красивые губы, накаченное, татуированное тело, почему до сих пор чувствовала, что его острый взгляд прожигал во мне дыру?

Он опасен. Определенно опасен. Эйприл права. С Мёрдоками не стоит связываться. Но Калеб…

Я распахнула глаза и виновато отвернулась.

Калеб не был Мёрдоком. Он носил фамилию матери. Калеб Прескотт. Я встречалась с ним.

Я поднялась с кровати и остановилась напротив окна. В груди возникло неясное чувство, словно я еще ни раз встречусь с его злополучным братом. Дьявол. Действительно, дьявол… Я недовольно поджала губы, а затем нашла свою сумочку, достала сигарету и щелкнула зажигалкой.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Коул

Кори снова причитал о своей подружке.

Его голос монотонным жужжанием звучал у меня в голове уже целый час, отчего хотелось просто-напросто застрелиться, лишь бы больше не слушать про то, какая же эта девица стерва. Я зациклено уставился на синюю дверь гаража фирмы по прокату машин “Отто моторс”. Отто Хацлер был другом отца и деловым партнером на протяжение многих лет, и раньше в его верности сомневаться не приходилось. Но все хорошее имеет мерзкую привычку когда-нибудь заканчиваться. И вот уже Отто заключает левые сделки с другими поставщиками.

– Вчера вечером она скакала на мне, как чокнутая, а сегодня утром заявила, что нам нужно сделать паузу, ты прикинь? – негодующе продолжал Кори. – Эй, чувак. Ты меня слушаешь вообще?

– Тебе пора перестать быть ее каблуком.

– Да я ее люблю просто, вот и все. Ну и что, что пытаюсь ей угождать во всем, разве нормальные отношения не так работают?

– Женщины не любят, когда им угождают.

– Ты с какой планеты?

– А ты? – Я измученно вздохнул и повернулся к Кори. – Брось ее, замути с другой. Посмотришь, она прибежит на второй день.

– У тебя когда-нибудь были отношения, которые длились дольше одного перепихона в клубе? – со скепсисом спросил Кори. Я закатил глаза. – Так я и думал. Не хочу я, чтобы она меня ненавидела после измены. Я не дебил.

– Дебил. Самый настоящий. Она наверняка кувыркается с кем-то прямо сейчас, пока ты плачешь по ней, как сопливая школьница.

Он злобно сощурился.

– Не говори так. Она не из таких.

– Ладно, не буду. Если и ты перестанешь трындеть о ней, как заведенный. Уши вянут.

Дверь гаража открылась, и из нее вышли двое – прихвостни Отто, два амбала с рожами, лишенными хоть какой-то доли интеллекта. Один держал в руке пакет плотно свернутой бумаги, в котором почти наверняка были деньги за товар, заказанный стариком Отто у других людей. Отец был в бешенстве от такого предательства. Его уязвленная гордость требовала отмщения.

“Уладь это”, – просто сказал отец, и я не смог затеять спор.

– Что делать будем? – спросил Кори, тут же сменив тему и вмиг став серьезным.

– Я пойду и поговорю с Отто, а ты сиди на стрёме.

– А если чего не так пойдет?

– Не волнуйся за меня, мамочка, я умею за себя постоять.

Кори скривил губы и отмахнулся от меня, после чего я выбрался из салона и направился к парадной двери во владения Кацлера. Я почти всегда ходил выколачивать деньги для отца в одиночку, иногда со мной ездил Кори или Зик, совсем редко Джейк. “Синие дьяволы” вели дела со многими фирмами и частниками в этом городе, и пусть многие из них прикидывались хорошими и честными парнями, на деле все эти ублюдки барахтались в крови и грязных деньгах. Отто Кацлер был одним из них.