Вскоре Чаго понимает – старика не любят на плантации. Его не принимают всерьез. Для работников старик нищ и безумен. «Придурастый» – насмешливо зовут его работники меж собой за неуемное бормотание о всяких небылицах. А старику все равно. Каждый вечер подсаживается он к костру и говорит, говорит Чаго о просторах океана и его тайнах. Восторг светится в бесцветных глазах. Скрипучий голос смущает ум малыша.

– Пока есть мечты – жизнь продолжается. Время сомнений проходит, и понятно, куда тебе идти! – улыбается старик.

– Ага! – охотно соглашается Чаго. Он впервые узнает невероятные вещи. Они могут произойти на его глазах. И даже с ним! Обмурашивает. Воображение увлекает. Мысли летят далеко. – Вот бы увидеть, какой океан сейчас! – вздыхает малыш.

Старческое лицо приобретает мечтательное выражение, слова сами срываются с губ, и перед внутренним взором Чаго встают ночные волны, высотой с горы. Они сотрясают землю, вгрызаясь в берег и унося с собой часть суши в бешеных пенных потоках. А наутро солнце первым своим лучом укрощает ярость океана, и на прибрежной полосе остаются лежать его сокровища: невиданные волшебные камни, кусочки неизвестных растений и драгоценности с затонувших кораблей времен конкистадоров, а иногда – и таинственные существа, некогда населявшие мир и ушедшие в глубину веков. И щедрое солнце высушивает волшебно-белый песок. И океан становится сине-зеленым, прозрачным, ласковым. И нежный ветерок дарит ощущение счастья в ярком и беззаботном мире.

Чаго слушает с неизменным изумлением и благоговейно вздыхает. Все его маленькое существо стремится туда. А старик знай себе тихонько посмеивается

– Мой тебе совет, – говорит старший, обращаясь к Чаго, – делай свое дело и не слушай пустых россказней, к добру они не приводят.

– Разочаровывайся в людях сразу, экономь время! – поддакивает кто-то рядом.

По лицам работников проносятся мимолетные ухмылки.

– Не забивай ему голову! – ворчит пожилая работница, проходя мимо с корзиной выстиранного белья. Неодобрительно смотрит на старика. – Мальчику работать надо.

– Разве он не работает наравне со всеми? – спокойно возражает ей старик.

– Говорю тебе, брось заниматься ерундой, старое трепло! – сварливо откликается она.

– Чего она прицепилась? – недоумевает Чаго. – Отстань от нас! – вдруг выкрикивает он и сам пугается. За такое поведение его могут наказать. Малыш с тревогой оборачивается к старику, ища поддержки.

Женщина осуждающе качает головой.

– Поговори мне тут! – прикрикивает она на малыша, развешивая на провисшие веревки свои застиранные парашютообразные труселя.

Чаго хмурится, утыкаясь подбородком в тощие коленки. За что они все так ненавидят старика? Будто он делает гадости или рассказывает какие-то жуткие или непристойные истории. Почему-то до появления старика никому до него дела не было, а тут все кому не лень стали делать замечания.

В отличие от малыша старик не обращает внимания на злые слова, все придирки переносите завидной невозмутимостью и неизменно добрым взглядом.

– А все потому, что ты сам позволяешь себя обижать!– вдруг вспыльчиво заявляет Чаго.

Старик бросает на малыша изумленный взгляд, потом негромко смеется.

– Я не в обиде, – миролюбиво произносит он. – Это лишь реакция на их собственные страхи.

Малыш надувается, предпочитая отвернуться. Старик со всеми говорит прямо и честно. Почему же его не любят?!

Неприятный разговор вскоре забывается. Работа течет своим чередом. Опять солнце припекает кожу. Собирая листья, Чаго обливается потом, переходя от одного куста к другому.

Недалеко проходит охранник, останавливаясь в конце ряда. Чаго следит за ним исподлобья. Грузному охраннику гораздо тяжелее: он расхаживает по такой жаре в сапогах, таская на себе громоздкое оружие.

Небо плавится, поднимая на воздушных потоках одинокого хищника. Из джунглей доносится звук сломленной ветки. Громко и тревожно вскрикивает неизвестная птица у кромки леса. Очнувшись от знойной одури, охранник быстро шагает туда, на ходу снимая с плеча автомат.

Чаго поправляет сползающую набок соломенную шляпу и продолжает монотонный труд. Руки сами делают дело, а в голове бродят разные дерзкие мысли. Восторг сменяется сомнениями.

«Может, старик врет? И океан на самом деле не такой прекрасный?» – закрадывается подозрение. Слишком много всякой всячины понарассказывал. Чаго не знает. Он еще долго думает над услышанным, пока работает в поле, собирая кокаиновые листочки.

Вечером, маневрируя с полной тарелкой меж работников, Чаго разыскивает старика.

– Если океан так прекрасен, зачем ты покинул его и пришел сюда? – поспешно спрашивает Чаго, подсаживаясь к нему. В голосе слышится тревога.

Сегодня старик выглядит утомленным больше обычного. Сидя на земле, он сосредоточенно ест. Вместо ложки использует кусок кукурузной лепешки, ловко поддевая им тушеные овощи и отправляя в рот. Затем долго жует. Чаго это обстоятельство смешит. Наполовину разваренные овощи и без того мгновенно тают во рту. Старик делает вид, что не замечает его, посматривая по сторонам спокойным взглядом, полным отчуждения от забот и хлопотности окружающего мира.

– Стар я и слаб, – наконец откликается старик, – не могу рвать жилы, как прежде… а собирать листья каждый может. Старости никому не избежать, – прибавляет он с сожалением.

– А как ты рвал жилы? – не понимает Чаго, внимательно присматриваясь к его высохшим рукам.

– Как-нибудь потом расскажу, – бормочет старик.

– Потом ты забудешь, – Чаго нетерпеливо дергает за рукав.

Старик глядит на него искоса.

– Ешь. Не то простынет, – сокрушенно вздыхает он, разжевывая последний кусок.

Чаго покорно замолкает. Молча поев, все поднимаются и отправляются в барак на ночевку. Сборщики засыпают под приглушенный шум из строения, по виду напоминающего ангар. Там приступает к работе ночная смена. Все собранные листочки переминаются в больших чанах до тех пор, пока не дадут сок. Мутноватый, белесый, он выпаривается до гелеобразной белой массы. Массу толстым слоем размазывают по длинным столам, над которыми размещаются осветительные установки с особыми тепловыми лампами. Через несколько часов масса превращается в сухой белый порошок – кокаин. Он аккуратно фасуется и упаковывается под дулами автоматов.

Барак оглашается храпом. Один Чаго, закинув руки за голову, таращится в темноту. Мысли гонятся за мечтой! Чаго верит: он непременно придет – тот день, когда он увидит океан. А потом все оттенки океана смотрят на него из снов. Сны малыша тают, желание остается.

На следующий день погода гнусная. Обложной дождь виснет непроходимой серостью меж холмами, накрывая плантацию коки целиком. Но людей все же гонят на сбор листьев. Густота теплого тумана забирается в легкие липким удушьем. Стопроцентная влажность. Вымокнув и продрогнув, работники после обеда отсиживаются в бараке. На улице никого.

Чаго и пес меряют лужи: Чаго прыгает босиком в самые большие и глубокие, пес внимательно наблюдает за брызгами. Оба грязные и счастливые. Безразличные лица следят за ними из глубины барака. Один старик улыбается.

Вечером дождь прекращается. Кто-то приносит бутылку рома. Мужчины заметно оживляются, собираясь в круг подле костра. Повеселевшие лица разных оттенков коричневого озаряются всполохами огня. Что такое одна бутылка на пятнадцать человек? Ром смешивается с соком, дабы растянуть удовольствие.

Старик тоже выходит посидеть со всеми. Ему не наливают, да он и не просит.

В тропической ночи слышится короткая автоматная очередь. Разговоры обрываются на полуслове. Все поднимают головы, напряженно вслушиваясь. Стреляют за складами. Выстрелы не повторяются. Безмятежность ночи снова накатывает со всех сторон с мелодичным стрекотом насекомых.

– Все в порядке. Охрана развлекается, – замечает старший, – наверное, по обезьянам.

Чаго не спится. Покидая барак, он бродит по территории. Упорно выискивая способ сбежать, нетерпеливо поглядывает, как груженая машина скрывается за ограждением.