– Давно тебя не было, – замечает он, ставя перед Ником пиво. – Все норм?

– Угу, – откликается Ник, цепляя пену на щетину.

Скат – самый близкий друг Ника, если считать, что дружба их выражается в трепе Ската и немногословных замечаниях Ника при встречах здесь, в баре. Никто не знает прошлого Колдуна. Никто не знает и настоящего. Даже Скату неизвестно, где и как Ник проводит время. Иногда его встречают на байкерских благотворительных мероприятиях. Иногда он мелькает на трассе. Иногда проносится слух о новом моте, вышедшем из-под руки мастера.

Колдун может не появляться несколько недель, месяцев, потом неожиданно прийти к Скату на пару часов или засесть в баре на неделю и опять исчезнуть. За долгие годы Скат уяснил одно: байкер приходит только когда сам этого хочет и исключительно ночью. Его никто не видел раньше при свете дня. О его работах – всегда восторженные отзывы. О нем потихоньку травят байки и уважительно провожают взглядами. Ник по кличке Колдун – ночная легенда его заведения. Скат благодушно посматривает по сторонам и старается не отходить от Ника.

– Вчера к Михе на базу ездил, – возобновляет он разговор, – видел в деле твой крайний шедевр. Чудеса! Ты и впрямь «колдун»!

– Не я, а сварка и болгарка, – спокойно комментирует Ник, сосредоточив взгляд на дне бокала.

– Он еще и скромничает! – улыбается Скат. – Повторить пива или покрепче?

– Пива, – Ник вполоборота разворачивается на стуле, оглядывает столики, замечает за одним из них знакомую незнакомку, пристально смотрит и опять отворачивается. Перед ним уже стоит новый бокал светлого.

– Ну а тебе чего? – спрашивает Скат у Клопа.

– Молочка, пор фавор! – шумит Клоп, наваливаясь корпусом на стойку и кривляясь.

– Изыди! – Скат добродушно отпихивает лицо парня своей пятерней.

Клоп не обижается, изворачивается и усаживается рядом с Ником.

– Ну? – кидает вопрос Скат, попутно разливая выпивку другим.

– Помогу Колдуну, – отвечает Клоп, получает свое пиво и стихает.

Появляется раздраженный байкер по кличке Леший. Он протискивает квадратное тело огромных размеров между высокими стульями и шумно требует водки.

– Прикиньте, на ночь мот во дворе оставил. Бак поцарапали, суки! Сиденье порезали и кофры сняли! – громко жалуется он, здороваясь с остальными. Одна за другой две стопки водки исчезают под чрезмерно густыми неухоженными усами. – Узнаю, кто, возьму арматурину на двадцать пять и развальцую все дыхательно-пихательные места ублюдкам!

– На двадцать пять не бери, – говорит Скат, – тяжелая.

– А может, это малолетки безмозглые? Всех, что ль, ухайдокаешь? – спрашивает один из завсегдатаев бара.

– И что? – вспыхивает Леший, дрожа усами. – На хрен такое делать?

– Сначала разберись! Знаем мы тебя… из-за каждой мелочи готов всех поубивать.

– Мелочи?! – возмущается Леший. – На восстановление до хрена бабла уйдет! И вообще, не в этом дело… Колдун, скажи ему!

– Обидно за изувеченный мот. При любом раскладе техника ни в чем не виновата, – откликается Ник.

– Вот именно! – кивает Леший и заказывает себе пива.

– А может быть, насолил ты кому-либо из соседей? Обидел? – интересуется Скат.

– Обидел – предъяви! – возражает Леший. – Видать, народ у нас ссыкливый пошел.

– Ага! Ты себя в зеркале видел? Кто ж осмелится к тебе с предъявой подойти? У тебя на табло написано: убью без предоплаты, – зубоскальничает Клоп.

– Узнать бы, кто, – вздыхает Леший.

– Царапины, порезанное сиденье… скорей всего, подростки орудовали, – предполагает Ник. – Характерный почерк.

– Если они – найду и накажу! – Леший грозно бьет указательным пальцем по стойке.

– А если дети? – спрашивает кто-то из-за спины.

– Ну… запугаю. Я ж не зверь какой – детей бить, – гнев Лешего немного стихает. – Над моим сыном-инвалидом как-то в школе кучка дебилов попробовала издеваться. Я к учителям, те шарахаются, говорят, разбирайтесь сами. В итоге разобрался, да осадок остался гнилой. Почему детей надо пугать и унижать, чтоб на беззащитных не покушались?

– Очень неправильная тема – бросать мот во дворе, – качает головой Скат.

– Гараж не мог открыть. В замок вода попала, и замерз намертво. Не сбивать же?

– Что теперь делать будешь?

Леший несколько секунд смотрит на собеседника. Щеки гуще краснеют от негодования.

– Что, что! Ремонтироваться буду, забери их снеговая падь! – восклицает он в сердцах и следом вздыхает: – Эх! Нет на селе советской власти или крутых девяностых.

– Все возвращаемся в девяностые! – призывает Клоп.

– Ты там никогда не был, умник, – замечает Скат.

– Был, – возражает Клоп, – я в то время жрал песок из песочницы и отнимал самокаты у девчонок.

– Вот они тебя до сих пор и не любят! – исподтишка улыбается Скат.

– Ах ты, предатель, нашел, куда куснуть! – возмущается Клоп. – Какой ты мне друг после этого?! Короче, с тебя пиво!

– Не лопнешь?

– Свое употребление контролирую, – огрызается Клоп.

Скат хочет ответить Клопу, но вынужден отвлечься на приготовление коктейля. Леший решает полирнуть водочку и отчаливает за столик к знакомым вместе с кружкой пива.

– Думаю делать второй навес для мотов, – Скат отдает официанту очередной заказ, окидывает взглядом посетителей, сидящих напротив, – не нужно ли кому чего, – и снова приближается к Нику: – Хочу расширяться. Парни давно просят.

– Добро! – отпив из бокала, отзывается Ник. – Чем могу?

Скат добродушно отмахивается, но видно, что доволен.

– Да я сам. В конце недели железа куплю. Сварить корсет надо. Ты лучше мот посмотри.

Ник кивает с рассеянным видом.

– Подгоняй, как сможешь. Заодно заберешь у меня уголки. Лежат давно без надобности. Пригодятся для навеса.

– Договорились! – соглашается Скат.

– Милая, не уходи так быстро! – это Клоп пытается задержать свою знакомую. – Я подарю тебе небо в алмазах и бриллиантовый рассвет!

Девушка улыбается и застегивает куртку, скрывая от голодного взгляда Клопа округлую грудь. Клоп смотрит сокрушенно. Полновесная грудь – гордость женщины и погибель мужчины.

– Лучшие друзья девушек не бриллианты, а качалка и хороший с.... сон! Ха-ха-ха! – она щелкает парня по носу и, одарив задорной улыбкой, идет к выходу.

– Жааааль! – Клоп шумно вздыхает ей вслед, кисло улыбаясь. Ища, куда бы деть свои руки, он достает телефон, утыкается в экран. Примитивные подкаты не имеют успеха. Набирая СМС и получая ответы, он резко меняется в лице. Еще секунда – и, кажется, он швырнет телефон об стену.

– Ну что, опять? – вяло интересуется Скат, исподтишка наблюдая манипуляции.

– Достало все! – Клоп высовывает язык, пытаясь изобразить отвращение и апатию. – Пойду выброшусь из окна.

– Ага! Давай, только когда будешь прыгать с первого этажа, не угоди в мусорные баки, – предупреждает Скат.

– Я могу себе это позволить! – пафосно отмахивается Клоп и, слезая с высокого стула, шагает в коридор, мелькая татуировкой на выбритом затылке.

И Скат, и Ник знают, что Клоп пошел в сортир забивать косяк. Скат возвращается к натиранию бокалов. Ник ищет кого-то взглядом. Вокруг все в движении и звуке.

Route 98 кажется девушке отличным местом. Высокий потолок теряется в темноте, оттуда свисают флаги разных байкерских клубов, в том числе и знаменитый флаг Конфедерации – красное полотнище, перечеркнутое по диагонали двумя синими лентами с белыми звездами. Наследие гражданской войны между Севером и Югом в Штатах, демократическими ценностями и консерватизмом. Флаг проигравших войну, но сражавшихся против системы со временем в качестве символа распространился среди байкеров всего мира, демонстрирующих свое следование традициям.

Несмотря на шумное общество, в баре царит своеобразный уют. Свет, разбросанный в пространстве, направлен на конкретные предметы. Это создает в заведении приятную атмосферу. Стены выложены стилизованным кирпичом темно-серого, почти черного цвета и покрыты множеством фотографий. На стойке бара и части примыкающей стены пестрят таблички государственных номеров с мотоциклов. Попадаются и иностранные. Арка над небольшой сценой увешана частями от мотоциклов, шлемами и касками. На маленькой сцене гитарист задумчиво наигрывает заезженные рок-баллады.