Гарри помотал головой.

— Вот повезло! — вздохнул Рон. Гарри не знал, как на такое правильно отвечать, поэтому просто кивнул.

А потом наступило время ужина. Близнецы спустились вниз с аккуратно зачёсанными набок волосами, держа спины прямо. Так же прямо стояли воротнички на их рубашках. Они даже надели галстуки, чем навлекли на себя ещё один пронзительный взгляд миссис Уизли. Подойдя к Гарри, они низко ему поклонились, затрясли его руку и представились.

— Фред Уизли. Как приятно наконец встретиться с Вами, мистер Поттер.

— Большая честь для нас! Могу ли я представить себя? Джордж Уизли!

— О, во имя Мерлина! Может, хватит уже? — возопила миссис Уизли.

— Но мам! — заупрямился Фред с выражением искренней боли на лице. — Ты же сама хотела, чтобы мы вели себя хорошо!

Миссис Уизли не успела ответить — в этот момент в дом вошёл её муж. Он весело потрепал близнецов по головам, а после недоуменно нахмурился, явно удивлённый их внешним видом.

Он повернулся к жене и вздохнул, увидев её грозное выражение лица.

— Ладно, мальчики, — он перевёл взгляд на сыновей. — Кто это сделал, и что мне предстоит чинить?

Ужин был очень вкусным — и снова укол боли при мысли о вечных стараниях Сириуса приготовить нормальную еду. Мистер Уизли с теплотой отнёсся к Гарри, но для него всего было слишком много. Он не привык к такому количеству людей. Не привык к шуму и беспорядку. Он чувствовал себя маленьким, глупым и ничтожным. Гарри был только рад, что этим людям он, похоже, нравился, но он чувствовал себя не в своей тарелке. Всё было так ужасно! Он понятия не имел, что делать и о чём говорить, поэтому просто сидел и молчал.

После ужина мистер Уизли поговорил с близнецами. Гарри очень удивился тому факту, что всё, что он сделал — строго их оглядел и прочитал лекцию о том, как опасно ненадлежащее использование лекарств.

— Но, папа! Это же был эксперимент во благо человечества! — вскричал Фред. Ответом на вопль был подзатыльник от его матери, но мальчику явно не было больно — улыбка не сходила с его лица.

Затем было утверждено наказание «всю следующую неделю вы моете посуду». Близнецы долго вздыхали и ворчали, но вопрос был решён. После всех криков и угроз такой исход события сбил Гарри с толку. Он совсем не понимал, какие порядки были заведены в этом доме, чувствовал себя ужасно неловко и жалел, что никто не рассказал ему правила.

И лишь когда настало время ложиться спать, и Рон с близнецами, крикнув «Доброй ночи, мам! Доброй ночи, пап!» поднялись наверх, чувство неловкости схлынуло, оставив облегчение и неуверенность. Он поднялся с места и застенчиво улыбнулся чете Уизли.

— Спокойной ночи, — тихо пожелал им он.

Миссис Уизли встала и крепко обняла Гарри. Он напрягся, но не отстранился.

— Спокойной ночи, милый! — ответила она. — Просто поднимайся вслед за Роном, он покажет тебе всё необходимое. Давай я приготовлю на завтрак твоё любимое блюдо. Что ты любишь больше всего?

Любимым блюдом Гарри были блинчики с кленовым сиропом и свежими ягодами или компотом, но он знал — если их приготовит миссис Уизли, они получатся неправильными. Быть может, даже вкуснее, но всё равно не такими. Поэтому он слегка помотал головой и прошептал:

— У меня такого нет.

На секунду миссис Уизли показалась разочарованной, но после она улыбнулась, погладила его по спине и отправила наверх.

Рон уже был в комнате, одетый в свою жутко оранжевую пижаму, когда туда робко вошёл Гарри. Мальчик сидел в кровати и любопытно осматривал нового соседа по комнате.

— Я слышал, как мама с папой вчера говорили, — сказал он. — Это правда, что тебя похитил Сириус Блэк? — он расширил глаза.

Секунду Гарри тупо пялился на него в ответ, а после присел на соседнюю кровать.

— Ну, я… — начал он. Он не знал, что и сказать. Сириус его похитил? Сириус и сам часто так говорил, усмехаясь и шутливо приобнимая его. Но это же была неправда, так ведь? — Я… мы жили с ним вместе, в одном доме, — наконец пробормотал он, глядя на свои босые ноги.

Глаза Рона округлились ещё сильней.

— Мама говорит, что он сумасшедший, — прошептал он и вздрогнул, видимо, представив, каково это — жить под одной крышей с психом.

— Что? — ужаснулся Гарри. Что он такое сказал? — Нет! Это неправда! Он не сумасшедший! Твоей маме не стоило так говорить, — заверил он, поджав губы. — Ему иногда снятся кошмары, но они бывают у всех… — промямлил он себе под нос.

— Кошмары? Правда? — с любопытством спросил Рон, явно не замечая реакции Гарри на этот разговор. — И что он тогда делает?

Гарри неуверенно посмотрел на него. Да, Рон ему нравился. Он казался славным. Приятно было встретить сверстника, который не презирал его и не называл уродом. Но он ни в коем случае не собирался рассказывать ему, как Сириус крепко прижимал его к себе и плакал. Это было слишком личным. Их секретом. И ему почему-то казалось, что Рон не поймёт.

— Мы… мы пьём горячий шоколад… — ответил он.

Как ни странно, это только сильней шокировало Рона. Мальчик уставился на него с разинутым ртом.

— Он готовил тебе горячий шоколад? — пискляво прошептал он. — Он ТОЧНО сошёл с ума.

Гарри недоуменно взглянул на него. Он не думал, что пить горячий шоколад значит быть сумасшедшим. Миссис Уизли, например, сегодня днём сама приготовила его для Гарри. Он чуть не пропустил следующий вопрос Рона.

— Ты… ты боялся?

— Нет, я же был с Сириусом, — помотал головой Гарри. — А когда мне снились кошмары, он разрешал мне спать в его кровати.

— Вы спали в одной кровати?! — ахнул Рон.

Гарри смущённо посмотрел на него. Наверное, ему не стоило этого говорить. Теперь Рон наверняка считал его мелким плаксой.

— Но… но… он разве не делал тебе больно? — с ужасом вопросил Рон.

— Нет! Ты что, конечно, нет! — удивлённо ответил Гарри. — Он никогда бы не сделал мне больно! Только плохие люди обижают других.

— Но он и есть плохой, — пожал плечами Рон, будто это было само собой разумеющимся.

— Нет, он НЕ ПЛОХОЙ! — зло уставился на него Гарри. Почему все так говорили? Сириус всегда был очень добрым и хорошим. Он забрал его от Дурслей. Держал его на руках, когда он плакал. Научил его летать на метле и жарил ему блинчики. Он любил его. И он не был плохим. Другие люди были плохими, не Гарри и Сириус. Так сказал Сириус, и Гарри ужасно хотел этому верить. Он должен был верить. И он не хотел быть здесь. Он хотел быть с Сириусом. Хотел снова оказаться в комнате на чердаке в своей постели. Гарри развернулся и забрался под одеяло. Отвернувшись от Рона, он неподвижно лежал в кровати, обнимая себя руками. Рон хмыкнул и выключил свет, но лишь когда маленькую комнату наполнил тихий храп, Гарри наконец позволил слезам пролиться.

***

Сириус мёрз. Его тошнило, у него кружилась голова. На него направили яркий свет, который мешал ему видеть человека. Человека, который что-то ему говорил из тени. Вечно из тени. Всю его жизнь так и было. Люди из тени всегда шептали ему, какой он плохой, какой бесполезный, какой виноватый… Он снова был в Азкабане? Ему было холодно. Вечный холод. Человек — мужчина — снова заговорил. Это было неправильно. В Азкабане люди ни с кем не говорили. Он сидел на стуле. Тоже неправильно. Нет, он не был в Азкабане, теперь он вспомнил. Министерство. Он всё ещё был в министерстве, и это была очередная комната допроса. Они опять задавали ему вопросы. Снова и снова, но его ответы им по-прежнему не нравились…

На его лицо внезапно брызнули холодной водой. Он зашипел. Головокружение и тошнота никуда не делись, но голос стал более различимым.

— Знаешь, что меня особенно раздражает? — спросил голос. — Меня раздражает, что этот малютка тебя даже защищал. То, что ты с ним сделал, Блэк, просто жестоко. Так почему бы тебе не признать хотя бы, что ты наложил на него Конфундус? Или это был Империус?

Сириус старался держать глаза открытыми, но веки были слишком тяжёлыми. Голова была тяжёлой. Всё его тело было таким тяжёлым… Что этот парень сказал? Ах, Конфундус…