Ремус никогда не был в Азкабане, но многое о нём слышал. Тюрьма должна была изменить Сириуса в худшую сторону, ослабить его. В таком состоянии, в бегах и без палочки, разве есть смысл сразу врываться к Дурслям и хватать Гарри? Почему бы не залечь на дно, не спланировать похищение, не приобрести новую палочку перед тем, как что-то предпринять? На свободе оставалось много Пожирателей Смерти, скорее всего, готовых помочь соратнику. Но, возможно, слухи о том, что Азкабан лишает людей разума, были правдивы. Ремус вздрогнул, представив маленького Гарри в руках безумного убийцы. Если Сириус, даже будучи психически нормальным, был способен на совершённые им злодеяния, что же он сделает с Гарри теперь, в невменяемом состоянии?

На этом его рассуждения были прерваны появившейся среди языков пламени головой Альбуса Дамблдора. Его попросили немедленно переместиться в кабинет директора. Когда Ремус вышел из камина в кабинете Альбуса и отряхнул свою потрёпанную одежду от сажи, он заметил, что был здесь не единственным гостем.

Он уже видел Кингсли Шеклболта несколько раз, вместе с Джеймсом и Сириусом, но после смерти Поттеров они не пересекались.

— Здравствуйте, Ремус. Спасибо, что пришли так быстро, — сказал Дамблдор. — Насколько я помню, вы знакомы с Кингсли.

— Мы встречались, — подтвердил Кингсли и коротко кивнул Ремусу. — Люпин.

— Шеклболт, — кивнул Ремус в ответ, испытывая чувство неловкости. После событий того Хэллоуина Ремуса официально допрашивали и сняли все обвинения, правда, не без настойчивого участия Дамблдора. Но многие знали о некогда близкой дружбе Ремуса с Сириусом. Кроме того, он был оборотнем — уже достаточная причина для недоверия в глазах многих людей. Таким образом, многие люди подозревали, что он тогда помог Сириусу. Он не знал, был ли Кингсли Шеклболт одним из них.

— В общем, — произнёс Кингсли, явно продолжая прерванный Ремусом разговор, — как я уже говорил, Блэка заметили. К несчастью, из-за стечения неудачных обстоятельств он ускользнул. Не все авроры вовремя узнали, что он — анимаг. Но всё равно хорошо, что теперь мы в курсе, иначе мы никогда бы его не поймали. Как вы, кстати, узнали об этом?

— У меня свои источники информации, Кингсли, — с улыбкой ответил Дамблдор.

— Его видели? — встрял Ремус. — С ним был Гарри? Мальчик в порядке?

Кингсли взволнованно, почти испуганно посмотрел на Ремуса и смущённо, будто извиняясь, улыбнулся.

— Нет, Гарри мы не видели. Но зато мы напали на след Блэка. Он вернулся на север. Его заметили в Манчестере.

— Вы случайно не предполагаете, почему он направляется именно туда, Ремус? — с безмятежным спокойствием в голосе поинтересовался Дамблдор.

— Манчестер мне ни о чём не говорит. Но, возможно, он просто старался уйти как можно дальше от Лондона и по чистой случайности оказался там.

Они поговорили ещё какое-то время, после чего Кингсли вернулся в министерство. Ремус тоже повернулся уходить, но у самого камина остановился и сказал:

— Я правда не в курсе, что ему там понадобилось.

— Я не сомневаюсь, что ты рассказал бы, если бы знал.

— Возможно, я смогу узнать.

Дамблдор пытливо оглядел его.

— Ты уверен, что хочешь этого? Пойми, никто не ожидает от тебя активного участия в этой слежке.

— Дело не в Сириусе, — сказал Ремус, — а в Гарри. Это — тот минимум, который я должен Джеймсу и Лили. Я обязан сделать всё, чтобы вернуть их сына домой целым и невредимым.

Этим вечером по возвращении домой Ремус поклялся себе, что найдёт Гарри. Ведь Дамблдор был прав, когда сказал, что он знал Сириуса. Он знал ход его мыслей. Если кто-то и мог их найти, это был он, Лунатик.

***

Они отошли от СТО и продолжали шагать до самых сумерек. Наконец они набрели на какой-то амбар и улеглись на стог сена переночевать. Уставший Гарри тут же отключился, но у Сириуса не получалось заснуть.

Он подошёл к маленькому окошку и посмотрел на быстро темнеющее небо. Он не видел собственную звезду, ту, в честь которой он был назван — только зимой можно было увидеть её здесь в такое время. Но он глядел на другие знакомые созвездия. В детстве он очень любил смотреть на звёзды. Альтаир в созвездии Орёл, Денеб и Альбирео в созвездии Лебедь… Они были его лучшими друзьями, пока не появились настоящие. И теперь, когда ситуация повторилась, они были словно старые знакомые. Даже теперь, когда он был так далеко от своей прежней жизни, подмигивающие ему звёзды оставались всё теми же.

========== 12. Я с тобой ==========

Гарри разбудили лучи солнца, сиявшего в окошке. Он лежал на копне сена — снова накрытый курткой Сириуса, как он заметил, перевернувшись на спину. Должно быть, тот укрыл его, когда он уже спал. Это был такой простой жест, но от него Гарри стало теплее — не столько снаружи, сколько внутри. Почти казалось, что Сириус заботится о нём. Но это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Гарри осознавал, что их с Сириусом дружба существовала только у него в голове. Зачем такому человеку, как Сириус, такой друг, как он? Гарри знал, что он никогда не был одним из тех людей, которые нравятся другим. Почему — он не понимал. Он всегда старался быть милым и полезным, но ничего не изменилось.

Зачем тогда Сириус взял его с собой? Почему он хотел взять его с собой? Он только создавал Сириусу лишние проблемы. Ну, допустим, он был другом его родителей — этот факт все ещё заставлял что-то в животе Гарри вздрагивать. И те сделали Сириуса его крёстным отцом. Гарри не особенно понимал, в чём состоит функция крёстного отца, но выражение ему нравилось — просто потому, что в нём было слово «отец». Он никогда бы не признался в этом Сириусу, но с тех пор, как они сбежали от Дурслей, Гарри часто фантазировал, будто Сириус действительно был его отцом. Конечно, это были всего лишь мечты — но в те моменты, когда Сириус укладывал его спать, прижимал к себе или приседал, чтобы смотреть ему прямо в глаза, он почти верил в это.

Но, естественно, это были лишь фантазии его разума. Он знал, что не был нужен Сириусу в этом смысле — кто пожелает иметь такого тупого сына-слабака? Наверное, Сириус просто чувствовал себя обязанным его забрать. Очевидно, ему не понравилось обращение Дурслей с ним. Но это не значило, что Сириус был рад бежать вместе с каким-то глупым мальчишкой. Гарри осознавал, что был ходячей неприятностью, бременем. Быть может, Сириус втайне уже сожалел о содеянном.

А ещё Гарри не понимал, что от него ожидалось. Он всё ещё очень стеснялся Сириуса. До сих пор волшебник проявлял к нему только доброту, но Гарри ужасно боялся, что однажды Сириус устанет от него и бросит его. Он боялся, что однажды скажет что-нибудь настолько тупое, что Сириус разозлится и больше видеть его не захочет.

И сейчас, глядя на спящего крёстного, Гарри решил, что будет очень осторожным со словами и постарается быть очень-очень хорошим. Может быть, тогда Сириус оставит его. Он только желал, чтобы в этот раз у него получилось лучше, чем у Дурслей — он так и не смог понравиться ни дяде Вернону, ни тёте Петунье.

Чуть позже проснулся и Сириус, и они позавтракали последними двумя кексами. Гарри был необычайно тихим — даже больше вчерашнего — и только кивнул, когда Сириус поинтересовался, всё ли хорошо. Они направились на восток и шагали сквозь простиравшиеся вдаль дикие леса и рощи. Выйдя к озеру, они пошли вдоль его берега. То был приятный сентябрьский день: по лазурному небу плыли пушистые белые облака, свежий бриз колыхал листья деревьев, птицы начинали шуметь в кустах, заслышав Бродягу, а волны, вздымаемые ветром, лениво бились о прибрежные камни.

Они шли уже довольно долго, и, хоть Гарри держался хорошо — подозрительно хорошо, Сириус волновался. Он заметил — Гарри вечно утверждал, что всё нормально, пытаясь не привлекать к себе внимания. Он никогда не спорил, часто извинялся без причины и редко о чём-либо просил. По сути, единственное, о чём попросил Гарри за всё время — рассказать о его родителях. Это желание было высказано весьма неуверенно и больше не повторялось. Сириус понимал, что Дурсли вырастили Гарри замкнутым и очень робким, научили быть максимально ненавязчивым и всегда ожидать худшего.