— Ты что, не в курсе? Сообщение не читал?

— Н-нет… неполадки с каминной сетью, и… — взгляд Долиша метался от одного к другому. Он пытался понять, что они имели в виду, что он такого пропустил.

— Блэк — незарегистрированный анимаг. Его форма — большой чёрный пёс. Дамблдор узнал прошлой ночью и утром доложил Скримджеру. Нам доложили этим утром, — подобрал слова Уильямсон.

Гэвин покачал головой.

— Блядь, поверить не могу! Нам за это головы снимут! Ладно, расходимся. Если он видел Долиша, он ушёл, но аппарировать он не мог. Он, наверное, где-то поблизости.

Остальные кивнули и разделились. Лицо Долиша цветом напоминало помидор.

***

Бродяга и Гарри убегали. Они прятались по углам, пытаясь оторваться от всевозможных преследователей. Станцию окружало индустриальное царство — на данный момент они неслись мимо ограды, судя по всему, грузоперевозочной компании. Несколько грузовиков отправлялись в путь, и на одном из них была надпись, которая натолкнула Сириуса на шальную мысль. Это был их шанс. Возможно, если они спрячутся внутри, а после выйдут, у них получится сэкономить время и силы. Добраться в нужное место на машине, передохнуть и не тащиться так долго пешком… Это превосходило его самые смелые надежды.

Быстро осмотревшись, Бродяга запрыгнул в кузов, превратился в человека и помог Гарри залезть. К счастью, грузовик был почти полностью забит разными коробками. Таким образом, они легко могли спрятаться за этой кучей.

— Они найдут нас? — спросил Гарри. Его голос дрожал, глаза на бледном лице походили на блюдца.

Сириус постарался выдавить из себя успокоительную улыбку.

— Нет, если мы будем сидеть очень-очень тихо, — заверил он и несколько неловко сжал плечо Гарри.

Тогда, в подворотне, они обнялись спонтанно — просто потому, что Сириусу это показалось правильным — но теперь в уместности физического контакта он уверен не был. В детстве родители редко прикасались к нему, и то по большей части для того, чтобы унизить или причинить боль. Поэтому лично он не любил, когда его трогали даже собственные друзья. Правда, после он стал расслабляться, по-дружески обнимая Джеймса или чувствуя руку Лунатика на плече. Прикосновения Питера ему никогда особенно не нравились. Если подумать, это должно было что-то да значить. Хотя сейчас, если подумать, многие незаметные вещи из прошлого становились очевидными. Привязанность Питера к людям сильнее и популярнее его самого. Его уверенность, истоками которой были его связи. Его способность прикидываться невинным ягнёнком, чтобы избежать наказания. Как он мог быть так слеп? Лишь потому, что Питер был беспомощным неудачником? Неужели у него хватило высокомерия считать, что маленький Питер Петтигрю будет настолько благодарен им за дружбу, что никогда от них не отвернётся? Возможно. Но как он мог подозревать честного, достойного, верного Ремуса? Неужто мелочная обида за нежелание делиться событиями своей жизни разрушила его доверие к Ремусу? Прости, пожалуйста, Луни, прости меня. Я бы так хотел вернуть всё назад…

Измученный маг и напуганный мальчик съёжились в дальнем углу кузова, не осмеливаясь издавать какие-либо звуки. Вместо этого они слушали разговор двух магглов-рабочих, загружавших коробки.

— Так ты сразу домой?

— Да, ещё пару штук, и пойду домой к жене. К вечеру успею.

— Ну, осталось всего пару коробок.

А потом раздался третий, знакомый Сириусу голос.

— Извините, джентльмены. Я ищу маленького восьмилетнего черноволосого мальчика с большой чёрной собакой. Вы нигде не видели его сегодня?

Кингсли Шеклболт. Много лет назад он учился на аврора вместе с ним и Джеймсом. Хороший парень, который сейчас, однако, был угрозой. Сириус неосознанно прижал Гарри к себе, и тот уткнулся личиком ему в плечо.

— Ребёнок, говорите? С собакой? Нет, мы следим, чтобы посторонние сюда не заходили. Мы за это отвечаем.

Кингсли поблагодарил мужчин и, судя по всему, ушёл. Но следующие полчаса Гарри и Сириус боялись не то что говорить — дышать слишком громко, пока рабочие не закрыли кузов, а водитель не направился в свою кабину. Грузовик подался назад.

— Кто это был? — прошептал Гарри.

— Аврор, — ответил Сириус. Снова это странное слово.

— Кто такие авроры?

— Это что-то вроде полиции для волшебников, — объяснил Сириус. — С тех пор, как я сбежал, они ищут меня. И тебя теперь тоже. Скорее всего, они думают, что я похитил тебя. Они хотят вызволить тебя из моих грязных лап, — ухмыльнулся он.

Гарри растерянно на него посмотрел.

— Но… но я не хочу, чтобы меня спасали! Я хочу быть с тобой. Я не хочу назад! Меня заставят вернуться?

Сириус одарил его твёрдым взглядом.

— Только через мой труп. Обещаю.

Когда кузов перестал трястись от постоянных остановок и поворотов и наконец поехал вперёд с постоянной скоростью, Сириус решил, что они выбрались из города и, если надпись на брезенте была правдивой (на что он очень надеялся), направлялись на север.

Сириус поставил перед ними сумку с едой и вопросительно глянул на Гарри.

— Проголодался, щеночек?

Гарри пожал плечами. Сириус вытащил пакет с кексами и заглянул внутрь. Его живот заурчал. Он давно не видел, тем более — не ел что-то настолько вкусное.

— И что же ты выбрал себе? — спросил Сириус, глядя на разнообразные сладости. Гарри непонимающе посмотрел на него. — Какой ты будешь? — перефразировал он.

Гарри, продолжая неуверенно пялиться на него огромными зелёными глазами, спросил:

— А мне можно?

Сириус уставился на него, как на сумасшедшего. Неужели Дурсли были такими жестокими?

— Ну конечно! — воскликнул он. — Это же наш завтрак! А ты, должно быть, голоден.

Гарри кивнул, но выбор не озвучил и за пакетом не потянулся. Но Сириус помнил, что сам любил, будучи ребёнком, и протянул ему шоколадный кекс с шоколадной глазурью и шоколадной стружкой сверху.

Он мысленно улыбнулся, когда Гарри почти с вожделением вгрызся в лакомство. Похоже, у них с Гарри было больше общего, чем можно было предположить с первого взгляда. Сам он тоже взял кекс, и, когда во рту разлился сладкий вкус бисквита, на секунду поверил, что было ещё в этом мире что-то хорошее.

А время шло. Уже два раза грузовик останавливался, и рабочие выгружали несколько коробок. Спрятаться ещё удавалось, но Сириус понимал, что скоро им придётся незаметно вылезать. Солнце уже опускалось, и становилось холоднее. Сириус нежно прижимал накрытого теперь-уже-собственной курткой Гарри к груди и рассеянно гладил мальчика по голове, любовно отодвигая чёрные прядки со лба и медленно пропуская пальцы сквозь по-детски мягкие волосы, стараясь не разбудить его.

К сожалению, его старания оказались напрасными — грузовик вновь повернул и через несколько минут резко затормозил. Водитель заглушил двигатель и, судя по звуку захлопнутой двери, ушёл. Были слышны его шаги, но он точно удалялся, а не обходил машину. Сириус немного подождал в тишине, нарушаемой лишь шумом проезжавших мимо автомобилей, а потом поднялся и высунулся из кузова. Похоже, они были на СТО. Золотисто-оранжевое солнце проглядывало через кроны украшавших улицу деревьев.

Сириус повернулся к Гарри.

— Вставай, щеночек. Мы приехали.

Они вылезли. Предварительно осмотревшись на предмет лишних глаз, Сириус трансформировался. Кингсли спрашивал о мальчике с собакой, значит, его тайна была раскрыта. Он почувствовал прилив злости на Лунатика за раскрытие секрета, но осознавал, что это несправедливо. Если бы всё было наоборот, если бы это он сам считал, что Гарри в опасности, он бы рассказал, не раздумывая. А Ремус Люпин, естественно, так и думал. Естественно, он считал, что Сириус предал своих лучших друзей и теперь похитил их сына, собственного крестника. Конечно же, он плохо думал о нём. Логично. И очень больно.

***

Ремус Люпин понятия не имел о сожалении бывшего друга. После разговора с Дамблдором прошлой ночью он не смог заснуть. Вместо этого он сидел сначала на кухне, затем — в саду за домом и размышлял. Куда пойдёт Сириус? Что он будет делать? Зачем он забрал с собой Гарри? Он зациклился на этих вопросах. Ремус был человеком рациональным. Он предпочитал мыслить логически. И даже зная, что Сириус был другим, что его действия всегда были более спонтанны и подвержены эмоциям, он его не понимал.