— Пойду поищу твоего мужа, — улыбнулся По, и Рей снова бросило в пот. Эмилин улыбнулась и мягко произнесла:
— Расслабься, Рей. Всегда странно заниматься семейными делами со своей второй половинкой.
Рей глубоко вздохнула и кивнула. Вторая половинка. Ей это нравилось, и казалось, что так оно и есть. Бен был ей важен, они жили вместе и делали все вместе. Она здесь, с его мамой, на День благодарения, а остальное дерьмо могло подождать.
— Спасибо, — кивнула она Эмилин. Что одновременно означало «спасибо за совет» и «спасибо, что не выдали нас». Они вместе отправились на кухню.
— О боже, как вкусно пахнет, — воскликнула Холдо.
— Скажи своему парню, чтобы убрал пальцы из картофельного пюре, или я покрошу их прямо в еду, — огрызнулся Бен, игнорируя комплимент.
— Какая фигура речи, — усмехнулся По. — Напомни мне еще раз, почему ты никогда ничего не делал со своими талантами в поэзии? — Бен протянул руку, чтобы врезать По, но тот вовремя отскочил в сторону.
— Они всегда такие, — прошептала Лея, качая головой. — Да ладно тебе, По. Ну же, ты сильный, так что отнеси индейку.
Вместе они начали расставлять посуду.
Лея села во главе стола, По и Эмилин по одну сторону, а Рей и Бен — напротив.
— Я знаю, что вы все голодные, так что не заставлю долго ждать, — улыбнулась Лея. Она подняла бокал в тосте. — Рей, мы так счастливы, что ты теперь член нашей семьи. Пусть это будет первый из многих праздников, которые мы разделим.
Лицо Рей вспыхнуло, все подняли бокалы, а затем набросились на еду.
Рей беспокоилась, что все увидят, насколько фальшивы их отношения, но Бен оказался действительно хорошим актером. Он легко вошел в роль любящего мужа.
Он постоянно прикасался к ней. Во время ужина наклонился и прошептал, что По не знает, о чем говорит, и при этом коснулся губами ушной раковины, заставив Рей задрожать.
Потом он положил руку на спинку ее стула. Покормил кусочком пирога, который Эмилин испекла на десерт, вытер большим пальцем немного взбитых сливок из уголков ее рта.
Поцеловал в макушку, когда По упомянул, что Рей явно не его круга, и сказал:
— Я вовсе не спорю, куда мне до нее.
К тому времени как ужин закончился, у нее кружилась голова.
Электричество между ними ощущалось почти физически и нарастало. Пока она помогала вымыть посуду, Бен игриво толкнул ее бедром, и Рей почувствовала тепло его тела. Это согревало, делало цельной и счастливой.
Эмилин и По, извинившись, ушли в гостевую комнату наверху, а Бен начал отговаривать Лею от уборки.
— Мы справимся, мама, — настаивал он. Рей согласно кивнула.
Лея выглядела усталой и благодарной, поднимаясь наверх.
Рей закончила вытирать посуду, которую вымыл Бен, и повернулась к нему.
— А где мы будем спать?
— В моей старой комнате, — ответил Бен. Глаза Рей расширились от восторга, и Бен рассмеялся. — Ее переделали с тех славных деньков, когда я тут жил, — добавил он.
— Больше никаких плакатов MCR**** на стенах? — подразнила Рей.
— К сожалению, — вздохнул Бен, — они все запрятаны в ящик.
— Ты, что, правда…
Бен бросил на нее многозначительный взгляд.
Рей засмеялась, а потом зевнула.
— Давай уложим тебя в постель, — Бен коснулся ее руки. Рей слишком взволновала идея спать с Беном, она попыталась непринужденно пожать плечами, но в ушах зазвенело.
Сегодня все было так реально, так хорошо. Она просто хотела прикоснуться к нему, хотела лечь в постель и играться с его волосами, прижиматься лицом к шее и медленно вдыхать. Честно говоря, она была бы счастлива, если бы он тоже этого хотел.
Бен повел ее наверх и дальше по коридору, затем открыл перед ними дверь. Комната оказалась относительно невзрачной: двуспальная кровать с серыми простынями, одеялом и картиной ночного городского пейзажа. Очевидно, что это были не вещи Бена.
Но ей не нужны были его вещи, у нее был он сам.
— Ты можешь сначала переодеться, ванная там.
Рей схватила свою сумку и понесла в уборную. Почистила зубы и переоделась в мягкие пижамные штаны и майку.
Когда она вернулась, Бен уже тоже облачился в черные спортивные штаны и белую футболку.
— Ванная твоя, — сказала она, и он улыбнулся, вставая.
Рей забралась в постель, села, скрестила ноги и стала ждать, когда он вернется. На этот раз она нарочно не надела спортивный бюстгальтер, и соски уперлись в ткань. Она не стала их прятать.
Бен вышел, вытер лицо полотенцем и посмотрел на нее сверху вниз. Его глаза нашли ее грудь, но затем вернулись к лицу.
— Спасибо, что приехала со мной сегодня вечером.
— Ты что, шутишь? Это я должна тебя благодарить. Ужин был восхитительным, и ты в курсе, как я люблю твою маму. Не знала, что вы близки с Эмилин.
— Они с мамой всегда дружили, Эмилин познакомилась с По через меня, мы выросли вместе.
— Он, кажется, милый, — усмехнулась Рей. Бен закатил глаза, но выражение его лица осталось расслабленным. Он подошел и лег в постель, рядом с нею.
— Мне жаль, что тебе приходится спать со мной.
— Я не возражаю, — торопливо ответила Рей, не сводя глаз с Бена.
— Ты знаешь, я… я думаю, что ты мой лучший друг, — осторожно начал Бен.
Сердце Рей забилось во всю грудную клетку.
— Да? — Ее голос странно хрипел, когда она заговорила. Бен кивнул и снова перевел взгляд на торчащие вершины сосков. Она позволила ему смотреть.
— И я никогда… я никогда не сделаю ничего такого, что могло бы все испортить, ты ведь понимаешь? У нас… у нас все идет хорошо.
Рей не сразу поняла, что ее отшивают.
Ее остановили еще до того, как она успела сделать хоть шаг. Оу.
— Оу, — она попыталась совладать с собой. — Нет, я не… я не думала, что ты станешь, я имею в виду… я знаю. Я… ладно.
Бен хотел сказать что-то еще, но передумал. И, в отличие от того разговора об отце, Рей видела, каким непроницаемым становится его лицо. Ей будто гвоздь в сердце забили.
— Хорошо, — произнес он мягко. Бен аккуратно отгораживался от нее.
— Ладно, спокойной ночи, — Рей отвернулась и легла калачиком на своей стороне кровати. Она чувствовала, как эмоции волнами расходятся по телу, ощущала, что Бен замер.
Он не приближался к ней, но в конце концов она услышала легкий шорох и шепот: «Спокойной ночи, Рей».
А затем он выключил свет.
Но Рей еще долго не спала в темноте.
После Дня благодарения Рей решила, что ей нужно пересмотреть взгляды на некоторые вещи. Ее чувства к Бену становились слишком сильными, слишком реальными. Он с самого начала очень ясно дал понять о природе их отношений. А она на него давила.
Последнее, чего хотела Рей, — это поставить его в неловкое положение, чтобы Бен передумал по поводу их брака и бросил ее. Рано или поздно он и так ушел бы, но Рей изо всех сил старалась отсрочить этот день.
Они все еще ужинали вместе, но она уже не прислонялась к нему так же, как раньше. Просто садилась на другой конец дивана и обменивалась с ним дружескими шутками. И отныне всегда носила спортивный бюстгальтер и простую уродливую фланелевую пижаму. На улице было холодно.
Бен не реагировал на изменения, за исключением нескольких любопытных взглядов на первой неделе. В тот день она впервые села от него подальше, и Бен спросил, все ли в порядке.
— Лучше не бывает, — ответила Рей с сияющей улыбкой, и он больше не поднимал эту тему. Так предстояло прожить еще два года и девять месяцев, что, без сомнений, ее убьет.
Она все время пялилась на него. На то, как двигались руки, когда он резал овощи для рагу; как низко на бедрах сидели треники, или как сжималась его челюсть, когда он сосредоточенно завязывал по утрам галстук.
Она не могла встречаться с кем-то еще — тогда бы у нее был хоть один шанс выжечь из себя Бена, — но это было его единственным правилом, единственной просьбой, и она никогда не причинила бы ему боль.
Так что вместо этого Рей тихо страдала: купила новый вибратор, снова начала бегать, читать, рисовать. Заниматься всем чем угодно, лишь бы удержать свой разум и тело от возвращения к Бену. И постепенно ей становилось легче.
