Вася обратил внимание, что керданский чародей наблюдает за фантомом с не меньшим интересом и удивлением. Наконец, чародей вновь обратил взор на солдата:

— И всё–таки, что это было?

— Фантом. — Вася почему–то решил не открывать свою личность. Логично было предположить, что чародей принимал его за Витольда. От старика веяло опасностью, даже, несмотря на то, что он сам в данный момент был очень испуган. Наконец Вася решил что делать.

— Знаешь, мне пора. Этот фантом трансгрессирует меня обратно на Кердану. Через мгновение тут будет предыдущая личность, истинный владелец этого тела. Он ничего естественно не знает, ну ты сам понимаешь.

— Как это может быть? Какой фантом для трансгрессии? — старик, похоже, был совсем растерян, но Вася совершенно отчётливо понял, что игру надо доводить до конца, если он хочет остаться живым.

— Я тебе не нанимался давать объяснения! У меня свои секреты. Пока! Прощаться не буду, мы ещё увидимся!

Вася рухнул на пол и вскрикнул, и через мгновение начал подниматься, пытаясь выглядеть как можно более растерянным и непонимающим.

— Где я? Что это было? А где Валерик? — театр, похоже, удался, на месте старика стоял поп в рясе и с огромным крестом на толстой цепи. Смена маскарада была столь неожиданной, что Васе даже не пришлось разыгрывать удивление. Внимательно вглядываясь в священника, он не видел в нём ни малейших признаков сходства с тем керданским магом. Кресло тоже пропало, а в церкви по углам молился десяток старушек. У ларька со свечками что–то выспрашивал шкафообразный «браток» с бычьей шеей, на которой висела золотая цепь в два пальца толщиной. Мир очнулся от спячки и наполнился звуками.

Кстати, керданский чародей показался Васе смутно знакомым, но сейчас было явно не время вспоминать, где он его видел. А поп тем временем вопрошал глубоким баритоном:

— Встань с колен, сын мой! — слова старик растягивал и окал, как будто проповедь читал, — расскажи, что с тобой случилось, отрок!

— Не знаю, — играть надо было до конца, седьмым чувством Вася понял, что Кердану приплетать никак нельзя, — я сидел на лекции по химзащите…

— И? — в голосе «батюшки» чувствовалось нетерпение, заинтересованность и любопытство.

— Батюшка, — Вася попытался изобразить иронию, в Бога он не верил, и относился к попам с огромной долей скепсиса, — а я неверующий, мне, пожалуй, не исповедоваться надо, а к психиатру пойти… у меня какие–то провалы в памяти. Я сидел на лекции по химзащите и потерял сознание, очнулся почему–то здесь, как бы под трибунал не попасть.

— К психиатру говоришь? — в интонациях старца послышалась откровенная фальшь, а голос стал прямо–таки медовым, — хорошая мысль, погоди, сейчас я вызову скорую.

— Нет! Не стоит беспокоиться, — Вася понял коварный замысел старого хрыча: «Нет уж! Не упрячешь меня в дурку! Даже не надейся!» — Вася решил, что пора делать ноги.

— Я, пожалуй, поспешу в часть. Как бы проблем не было. — Вася быстрым шагом поспешил к выходу, обернувшись, он с облегчением заметил, что его никто не преследует, и вообще старец–священник уже исчез, а из боковой двери выходит настоящий священнослужитель, довольно–таки молодой парень.

Выйдя из церкви, Вася очень быстро проскочил три квартала, свернул за угол и забежал в пивную. Пошарив в карманах, он отыскал завалявшийся рубль. В такую рань народу почти не было, и, взяв две кружки пива, Вася забился в самый угол. Опустошив первую порцию пенного напитка залпом, он начал собираться с мыслями.

«Эх, знать бы, что тут натворил в моём теле Витольд! А то ведь не ровен час, наворотил дел, а мне расхлёбывай. Я всё–таки в армии, недолго и под трибунал загреметь!» Сейчас Вася уже боялся не столько этих потусторонних малопонятных магов и всякой чертовщины, сколько совершенно земных и абсолютно понятных военных. Вася поймал себя на том, что, несмотря на опасения, он стал совершенно по другому относиться к такого рода угрозам, спокойнее, рассудительнее и увереннее.

«С чего бы это?» — и тут же дал себе мысленный ответ, — «Понятно, что в сравнении с охотой на тебя сумасшедших магов и всякими некромансерскими ритуалами, «губа» — это мелочь жизни!».

Но всё же: откуда уверенность? Оглядевшись по сторонам очередной раз, Вася не заметил ни малейших признаков присутствия каких–либо магов или чего–то подозрительного: пьяный бомж дрожащей рукой подбирал бутылку на полу за мусорным ящиком, а за соседним столиком болтали два студента, поглощая пиво кружка за кружкой. Опустив глаза на свой стол, Вася замер: рядом с пустой посудиной лежал листок пожелтевшей бумаги, его точно не было ещё мгновение назад. Чертовщина, похоже, продолжалась. На ощупь бумага была совсем необычной. Вася читал иногда раритеты: книги семнадцатого или восемнадцатого веков. У него даже было роскошное издание профессора Фраубера о святом апостоле Павле, перевод с немецкого начала девятнадцатого века: огромная книга на полторы тысячи страниц с золотым окладом и изумительной полиграфией. Это в ней была такая бумага — слегка пожелтевшая, плотная, гладкая. Сейчас столь качественную бумагу не делают, а если и делают, то кому придёт в голову на ней писать записки?

Вася развернул записку. Каллиграфическим почерком с наклоном влево было написано несколько строк. Начертание букв было хотя и русским, но готическим шрифтом, а сами буквы искрились и переливались всеми цветами радуги:

Дорогой Василий.

Если ты читаешь эти строки, значит ты вновь в своём теле и смог запудрить мозги тому старикашке, которого ты видел в церкви, чему я чрезвычайно рад. Я должен перед тобой извиниться, за то, что мне пришлось воспользоваться твоим телом. Поверь, у меня не было другого выхода, но я постарался компенсировать твои неудобства. Я излечил все обнаруженные недуги и значительно укрепил твоё тело. Надеюсь, ты сможешь оценить это по достоинству.

Теперь о деле. Насколько я могу предвидеть будущее, ты очнулся перед одним стариком, который является весьма грозным колдуном и имя ему Маркус Великий. Перед уходом мне удалось изрядно напугать этого волшебника и обезвредить его магию. Надеюсь, в ближайшее время он не опасен. Постарайся забыть всё, что с тобой произошло, и никогда не сталкиваться с ним. Вторую встречу с этим магом ты не переживёшь. Особенно остерегайся любых церквей и вещей, связанных с отправлением культа.

Предвидя твой основной вопрос, который, я знаю, должен мучить тебя в данный момент: ничего преступного или страшного за время твоего «отсутствия» я не совершил, можешь смело возвращаться в часть. Если тебя будут о чём–либо спрашивать, можешь ссылаться на провалы в памяти, да собственно так оно и есть.

И последний совет: не вздумай искать меня или что–либо выяснять: попытки будут совершенно безуспешными, а вот Маркуса или его подручных на тебя такие поиски могут навести.

Успехов тебе! Извини, но подписываться не буду, да и моя монограмма тебе ничего и не скажет.

Разбирать такой шрифт было сложно, а по мере чтения буквы сами собой гасли и исчезали. Через мгновение после прочтения записка вдруг стала прозрачной и, миг спустя, совсем исчезла. «Да уж, хотелось бы верить, что это галлюцинация» — подумал Василий.

Витольд обнял Лайлу и опустился на диван в библиотеке. Он очень устал, но счёл, что ознакомиться с приключениями Лайлы надо как можно скорее, не откладывая это на завтра. Её рассказ был не очень длинным, но зато весьма насыщенным.

— Вот оно как! — мастер с огромным удивлением выслушал рассказ Лайлы, — знаешь, а я ведь с самого начала был уверен, что буду отсутствовать никак не менее нескольких лет, но, попав на Землю, мне вдруг отчаянно захотелось вернуться. Словно что–то толкало. Последний день беспокойство нарастало настолько лавинообразно, что я с трудом себя контролировал. Ты же знаешь, насколько я мало всегда предавал значения интуиции, но, по–видимому, здесь я был не прав.