— Слушай меня внимательно, — Лайла обратилась к Васе, — я не враг тебе, чтобы ты себе ни думал по этому поводу. Насколько я понимаю, ты попал в переплёт, но, поверь, это не из–за меня, и я очень хочу помочь тебе. Мы попали в весьма скверную ситуацию, и нам удастся выжить, только если мы объединим усилия. Я попытаюсь вкратце объяснить ситуацию, но возможно у нас не так много времени. Захвативший нас Мартиньи не идиот, чтобы держать двух сильных магов длительное время в тюрьме. Боюсь, что мы имеем в запасе не более пары дней, поэтому если мы не смоемся раньше, то последствия будут, скорее всего, самыми плачевными. Я уверена, что он прослушает наш разговор, поэтому я попытаюсь говорить иносказательно, а ты уж сам додумай с учётом того, что знаем только мы с тобой. Короче, твой эксперимент удался. У тебя получилось попасть туда куда ты и не думал попадать, а попавши, решил, что это сделала я… но по существу не совсем так, я очень хочу исправить сотворённое неправильное колдовство, и душа того, кто был изгнан должна вернуться обратно, так же как и наоборот. — Лайла поморщилась, объяснять как можно более непонятным языком, было трудно. Волшебница никогда не играла в политику и не флиртовала со всеми мужчинами подряд, поэтому и опыта говорить полунамёками у неё явно не хватало.

Постепенно Лайле удалось кое–как прояснить для Васи ситуацию так чтобы в случае подслушивания для Мартиньи же остался крайне странный рассказ. Не зная о трансгрессии, на что Лайла очень надеялась, Мартиньи скорее заподозрит хитроумную политическую комбинацию или заговор, чем трансгрессию и иные миры.

Вася просто обалдел от вываленной на него информации, но если принять во внимание сказанное брюнеткой, то все кошмарные события становились на места и приобретали вполне определённый смысл, естественно только в случае, если он правильно понял все недосказанности и намёки. Не верить ведьме просто не было никакого резона, да и другого объяснения всё равно не было. Только сейчас до Васи дошло, что волшебство действительно имеет место, а не плод его воображения, что он по настоящему очутился в очень странном мире с магами и как–то попал в их внутренние разборки. А ещё ему стало страшно оттого, что будет с его собственным телом на Земле, и каких дров наломает этот мастер, который как выходило даже по местным меркам был магом с экстраординарными способностями… Потом стало ещё хуже, Васе представились толпы магов, проникающие на Землю, захватывающие чужие тела… Это уже было похоже на какой–то из голливудских кошмариков, который он как–то умудрился посмотреть по видику у Кольки, благо его родители привезли видеомагнитофон из Сирии.

Лайла тем временем попыталась наладить двусторонний контакт. Старая как мир схема: Лайла спрашивала, а Вася отвечал одними глазами: «да», «нет», «не знаю». Формулировать вопросы оказалось на удивление сложно, и Лайла убила не менее трёх часов, пока не дошла до понимания такого странного факта, что Вася не только не волшебник, но и на Земле, в его родном мире, вообще нет никакого волшебства, нет астрала, нет волшебников. Лайла впервые осознала весь ужас положения, теперь от неё зависела не только её жизнь, но и судьба мастера. В том мире нет астрала, исходя из этого, получалось, что если она не проведёт трансгрессию, то мастер, скорее всего, останется в том мире навсегда.

Лайла постаралась по быстрому объяснить, как она смогла освободить лицо от власти чар, и предложила Васе самому попробовать. О тайном способе черпания энергии, она решила умолчать, ибо, во–первых, не хотела довериться незнакомому человеку, а, кроме того, полагала, что Мартиньи почти наверняка будет подслушивать их разговоры.

Вася делал отчаянные попытки хоть как–то пошевелиться, но ничего не мог сделать. Он почти поверил ведьме во всё, что она говорила, во всяком случае, её рассказ объяснял если не всё, то многое. Единственное, что оставалось непонятным, так это как можно освободиться из заточения, а лучше вообще вернуться в старое тело и в свой мир. В мозгу всплывали картины одна мрачнее другой, если срочно не вернуться неизвестно как вообще можно будет расхлебать то, что наделает этот колдун под личиной Васи. Если верить ведьме, то они попали в очень скверную переделку, и чтобы выбраться из неё живыми надо будет очень постараться.

Вася и старался изо всех сил, но максимум, чего он смог добиться, это обретение способности прищуривать правый глаз. Лайла следила за его попытками с надеждой, но, понимала, что неопытность Васи, похоже, не позволит ему справиться с заклятиями архимага.

Уже пятый день мастер лежал в госпитале. Из разговоров врачей он понял, что те, в конце концов, зашли в тупик. С одной стороны, никаких объективных признаков болезни не обнаруживалось, энцефалограмма эпилептической активности не нашла, дополнительные обследования тоже ничего не выявили, а с другой — полная потеря памяти делала невозможным его возвращение в часть. Вот он и лежал в военном госпитале без возможности определиться хоть куда–нибудь. Само по себе это уже не устраивало архимага: он отважился на совершенно безумное путешествие и подготовке к нему посвятил более трёх сотен лет, а в итоге тратит драгоценное время, созерцая потолок одной комнаты? На открытый конфликт с местными властями и неприкрытое колдовство он был явно не готов. Те крохи маны, которые удалось скопить в сочетании с чрезвычайной вязкостью астрала и общим истощением его, хилого теперешнего организма, делали любой открытый конфликт явно безумным. Первый попавшийся недоучка–магистр мог его сейчас скрутить шутя.

С соседями по палате мастер почти не общался: трудно расспрашивать о чём–то, не понимая вообще ничего: это как ученику первого класса расспрашивать о математическом анализе — сам вопрос первоклассник самостоятельно не сформулирует. Единственная попытка хоть что–то узнать была проведена два дня назад и совершенно очевидно закончилась полным фиаско. Мастер тогда спросил:

— А вы не напомните мне историю нашей страны?

— А на фига тебе история? Лучше б шо–нибудь полезное спросил, например, как прокосить остаток службы, и уйти прям щас на дембель… — Витька, как всегда, был категоричен.

— Ну, вначале шарились, значит, славяне, древляне, поморы по лесам с каменными топорами, потом пришёл Рюрик из Швеции… — Серёга говорил это с серьёзным лицом, но чувствовалось, что он издевается.

— Ты б ещё с обезьяны начал, а лучше с динозавров, — перебил его Толик, — так тебе придётся ему курс истории целый семестр читать, надо дать парню правильную установку. Значит так, главное, что тебе надо знать, так это то, что в одна тысяча девятьсот семнадцатом году Ленин и большевики свергли царя, душегуба и эксплуататора, и построили первое самое справедливое общество, в котором не было эксплуататоров, предотвратив зарождение в России загнивающего империализма.

Ребята прыснули от этой фразы. Серёга не удержался:

— Толик, ты не на партактиве выступаешь, ну на фига ему про это рассказывать? Попадёт в часть, там замполит это же самое будет долдонить каждый день, думаю, что даже кот на кухне уже этот пассаж наизусть знает!

Ещё примерно полчаса ушло в разговорах в этом же духе, в итоге Витольд остался с минимумом новой информации, бóльшая часть из которой была, мягко говоря, непонятна. Даже доверять ей не хотелось, слишком уж многие объяснения походили на неприкрытое издевательство то ли в отношении его, то ли над самой их историей. Маг задумался о дальнейших действиях. Вариантов было немного: или идти на откровенный побег, или приобрести память Васи. И то и другое, в теперешнем состоянии архимага, было делом не лёгким, но второй вариант выглядел намного менее опасным, и он решил остановиться на нём. Заклятие для считывания памяти было не из простых, и даже на Кердане с её «лёгким» и доступным астралом было подвластно далеко не многим волшебникам. Впрочем, самому Витольду оно было вполне по силам, при наличии достаточного количества маны, разумеется. Основным условием проведения заклинания являлось полное подчинение тела считываемого, и в этом задача архимага значительно облегчалась: телом он владел всецело.