— Вы снова пьете, хозяин, — произнес Крис.
Он занял место бармена, и сейчас стоял напротив Рэна.
— Я тоже переживаю.
Крис смотрел прямо Рэнджину в глаза, его взгляд был стойким и упорным. Мужчина удивленно приподнял бровь. Чего добивается этот мальчишка? Он словно бросает ему вызов, хочет что-то сказать, и… говорит:
— Мне не безразлична Флоренс, и ради нее я готов на все. Если вы не видите в ней женщины, прошу, отпустите ее.
Он совершенно не ожидал такого. Чтобы кто-то дерзнул высказать ему такое в лицо, да еще с таким напором, словно… Словно он и правда так дорожил девушкой. Почему-то Рэнджину всегда казалось, что Крис и Хикару вместе, хоть и сильно не афишируют этого, но видимо он ошибался. Хотя посылы со стороны светловолосой были прямолинейными, но судя во всему, ответных сигналов она не получала.
Что ж, видимо он бросает ему вызов за сердце девушки. Что простите? О чем он только что подумал? За сердце? Рэнджин скрипнул зубами, даже не осознавая насколько в этот момент сильно сжалось все нутро у парня стоящего напротив. Лицо хозяина говорило куда красноречивее любых слов, но Крис все равно не собирался так просто отступать. Парень не был уверен, играло в нем простое желание победить или искренние чувства, да сейчас было плевать на это если честно. Хотелось вызвать у старшего вампира хоть какие-то отголоски чувств, хоть как-то расшевелить его, и похоже Крису удалось это на славу. Красные глаза с вертикальным зрачками выглядели куда как жутко.
Рэнджин смотрел на парня исподлобья, неосознанно желая прожечь в нем дыру, но неистовое пламя разгоревшееся внезапно, так же быстро затухло, оставляя за собой лишь островки огня. Крис удивился резкой перемене настроения хозяина — сейчас он выглядел совершенно отрешенно. Он не встал и не убил его, что наверное можно считать хорошим знаком, все же парень не стремился встретиться с праотцами. Но даже стихнувшая буря пугала, и Крис не смел пошевелиться. Впервые хозяин показал столь яркие эмоции, по крайней мере ему.
Молчаливое противостояние продолжалось еще пару минут. В итоге лицо мужчины вновь стало бесстрастным, он одарил паренька ледяным взглядом.
— Ты ожидаешь, что я дам тебе благословение и пожелаю вам долгой и счастливой жизни? — ядовито и тихо, почти прошипел мужчина, сузив глаза. — Я тебе ее не отдам. Она моя. Если засомневаешься, нужно ли тебе то, что у тебя между ног, то тогда добро пожаловать. А так, только посмей на нее косо взглянуть.
Мужчина встал, слегка пошатнувшись, и покинул здание клуба. А парень все так же стоял, и смотрел куда-то. Боже, да он чуть не описался от страха! Впервые ему было так страшно. Он не знал, что это было, словно этот взгляд вытянул из глубин все страхи, заставил почувствовать, насколько близка смерть, если пойдешь против их обладателя. Действительно ли он готов пойти против хозяина? Что-то внутри подсказывало, что нет.
В голове Рэнджина никак не укладывалось, что он мог сказать нечто подобное. Но как только в его разум проникала мысль, что этот парень тянет руки в сторону Флоренс, как все внутри вскипало и желание убить увеличивалось в геометрической прогрессии. Рэн заскрипел зубами.
— Если будешь так скрипеть зубами, останешься без них, глупый вампир, — раздался задорный голос сбоку.
Мужчина обернулся. Перед ним стояла незнакомая ему женщина, с копной серебристых волос и таких же точно, будто светящихся изнутри, серебристых глаз. Женщина была полураздетой, по крайней мере, для зимнего времени года, и на руках у нее покоилась очень дорогая ноша. Рэнджин оказался подле нее за каких-то два шага. Но она исчезла и появилась позади. Люди, находившиеся поблизости, либо уже не замечали этого по причине процентного соотношения алкоголя к крови, либо были заняты чем-то более важным, чем разборки двух странных личностей.
— А нет, ты не получишь ее так просто. Мне нужен куда более веский аргумент, чем слова «он добрый».
— О чем ты? Кто ты? И почему она у тебя?
— Мы познакомились в лесу. Кто я, думаю, ты уже унюхал. Да, оборотень, а эта девочка — дампирка, то есть сильнейшее оружие против тебе подобных. Так что, просто я тебе ее не отдам.
— Дам…
Он идиот да? Столько лет бок о бок, он знал, что ее мать — вампирка, а отец — человек, и у него никогда не всплывало даже мысли о дампирах. Нет, это не потому что он не задумывался о таком, тут было нечто другое. В голове все звучали предсмертные слова тетушки Анн: «Не знаю почему, но мне кажется, что Флоренс не является ребенком моего сына. Я уверена, эта женщина солгала о происхождении девочки». Это был самый важный аргумент, пусть вампирша и клялась всеми святыми, что отцом был сын Анн, верить ей было нельзя. А сам незадачливый папаша мог просто попасть под ее чары и говорить то, что ей хотелось. Но что-то в этой истории всё равно не сходилось, где-то на подсознании ворочалась важная мысль, но алкоголь в крови и непривычные эмоции перебивали её.
— Я хочу, чтобы ты, смотря мне в глаза, сказал, что не допустишь смерти этой девочки и не отдашь ее другим вампирм, — девушка зло сощурилась, внимательно смотря на вампира.
Он повторил ее требование, смотря точно в ее глаза. Оборотни хорошо умели определять ложь, но он не лгал, и волчица спокойно вздохнула.
— Держи свою ношу, а то у меня руки устали.
Рэнджин аккуратно перенял из ее рук, спящую Флоренс. Та нахмурилась и прижалась к нему сильнее, сжимая пальцами рубашку. Он улыбнулся, как всегда, лишь приподнимая уголки губ, взгляд смягчился.
— Да-да. Верю я тебе уже, — пробурчала Морико, отворачиваясь и отчего-то краснея.
Она никогда не думала, что увидит нечто подобное. Вампир, держащий девушку, словно самое дорогое, что есть в его жизни. Абсурд! Это было бы абсурдом, если бы не происходило на ее глазах… Скажи ей об этом кто-то другой, засмеяла бы и обозвала дураком, но тут только ее саму можно поднять на смех. И во что она ввязалась? Такие немыслимые истории никогда не заканчиваются хорошо, закон жанра.
Рэнджин обогнул здание клуба, Морико следовала за ним ничего не говоря. Дверь служебного входа отворилась, один из официантов вышел на улицу дабы покурить и судя по всему позвонить. Он почтительно склонил голову перед хозяином клуба, не отнимая трубки от уха, продолжая свой незамысловатый разговор. Мужчина лишь слегка наклонил голову в ответ, боясь лишним движением разбудить спящую на руках девушку. Они прошли в здание.
Звукоизоляция помещения была идеальной и ни звука не проникало в служебное помещение, и все же Флоренс распахнула глаза. Она смачно зевнула и замерла, пытаясь осознать ситуацию в которой находилась. Верить собственным глазам было весьма сомнительным действом, и она ткнула вампира пальцем в живот, дабы убедиться в его реальности. Сверху раздалось: «Эй, опять!», сопровождающееся шипением. Мужчина опустил все еще слегка не уверенную в реальности происходящего девушку на пол, и освободившейся рукой потер живот.
Флоренс подняла взгляд на мужчину. Вампир опешил оттого, сколько разнообразных эмоций можно было прочесть в этом взгляде: счастье, радость, тоска, боль. Его накрыло желание сжать девушку в объятиях, спрятать от всего этого ужасного мира и никогда не выпускать, и лишь многолетняя практика позволила ему остаться внешне спокойным. Вот только тело действовало отдельно от разума, и они почти одновременно сжали руки за спинами друг друга. Вампир поднял девушку над землей, сильнее прижимая ее к себе, желая остаться вот так навсегда, защитить ее от того, что происходило вокруг.
Сколько непозволительных эмоций сейчас плескалось внутри вечно холодного сердца Рэнджина. Будь он человеком, то побоялся бы получить сердечный приступ, но хвала богам, вампиром этого можно было не опасаться.
Флоренс смеялась, прижимаясь губами к его шее. Пусть прозвучит сентиментально и глупо, но он был так рад этого искреннему и живому смеху, без примеси фальши и злости. Ему не хватало ее тепла и таких привычных невинных объятий. Хотелось продлить этот миг на вечность, сделать снимок и остаться в нем немой картинкой. Она была такой родной, такой живой и нужной, что все другие мысли, кроме как не о ней, казались сейчас излишними.
