«Скорее он попытается убить нас.»

«Нет! Он никогда такого не сделает!»

«Ты так в этом уверена. Но ты не знаешь, ради чего он живет. Ты же знаешь закон: ради жизни многих, убьют одного. Этим одним будешь ты.»

Флоренс продолжала смотреть на воду. Слова Лисицы стихли, и она осталась один на один со своими мыслями. Воспоминания из детства, те летние деньки в парке аттракционов с Рэнджином, музыкальные сессии и многое другое. Она смотрела свою жизнь, словно кино. Поверхность реки стала для нее персональным кинотеатром, уносящим в даль всплывающие вновь и вновь воспоминания.

Начало темнеть. Они переместились на прежнее место ночлега и развели костер. Девушка куталась в теплое одеяло, не смотря на то, что была одета. Так она чувствовала себя более защищенной. В голове играла музыка и переливались строчки и Флоренс не сдержалась, запела, тихим срывающимся голосом:

В дали в стране, что скрыта во тьме,

Течет река, в которой вода, подобна слезе,

Живет народ уж тысячи лет

И свой покой скрывает в воде.

Поет струна, играет гармонь,

Танцуют все, кто мог быть собой.

Народ закрыт, в тени под горой

Не знает свет, что правит Землей.

Они не знают, что свет, а что тьма

Не знают разницы, зла и добра

Поет струна, играет гармонь,

Танцуют все, кто мог быть собой.

Мелодия в голове стихла. Девушка почувствовала сильную усталость, все тело ломило. Она легла на свое импровизированное ложе и сон накрыл ее. Неясные образы мелькали перед глазами, страх сводил с ума. Кошмарный сон поглотил девушку, ее тихие вскрикивания пронзали ночную тишину. Лисица не могла пробиться к ней в разум, чтобы разбудить. Несколько часов девушка металась по своей импровизированной кровати не в силах проснуться и прекратить свои мучения. Лисица ждала, прикрыв глаза, она думала о своем: о том мире, в котором она родилась и который уничтожила, сколько прошло времени с тех пор, но память оставалась все так же безжалостна. Не бывает единственно правильных решений, это она знала не понаслышке, и когда придёт время выбирать, кому-то обязательно будет больно.

Утро пришло не с восходом солнца, а с резким криком. Кто-то в лесу кричал. Девушка распахнула глаза, и вскочила.

«Что происходит?»

Она еще не отошла ото сна и была готова сорваться и бежать, куда глаза глядят, но Лисица не дала ей этого сделать.

«Успокойся! Ты проснулась! Этот крик доноситься со стороны ручья, если поспешим, может, сможем узнать, в чем там дело.»

Флоренс быстро привела свои мысли в порядок, быть может, сейчас там нужна ее помощь — не время рассиживаться и жалеть себя! Девушка закинула небольшую сумку за спину и ринулась что есть мочи в сторону, откуда пару минут назад доносился крик. Еще не рассвело, но ее глаза горели ярким огнем, и тьма сама расступалась перед ней, не в силах воспрепятствовать. Достигнув предполагаемого места происшествия, Флоренс, скрываясь среди густых хвойных ветвей, пыталась разглядеть, что же происходит на берегу. В реке лежал огромный серый волк, ручей обмывал его, превращаясь дальше в кровавую речку. Больше никого не было видно. Флоренс пробил холодный озноб, этот волк был размером с небольшую машину. Страх боролся с желанием помочь, здравый смысл на пару с Лисицей кричали ей убираться оттуда, но жалость выиграла этот бой. Девушка осторожно раздвинула кусты, и все так же в полуприсяде медленно приближалась к берегу.

— Хей, я хочу тебе помочь, не бойся, — произнесла девушка, неосознанно считая, что волк ее поймет.

К ее великому счастью он перестал рычать и лишь подозрительно косился на нее.

«Уходим отсюда немедленно, это не просто волк, это оборотень, он тебя убьет!»

«А ты на что?»

«Я не всесильна, глупый ребенок! А оборотни обладают ничуть не уступающей мне реакцией и скоростью.»

«Ну и пусть! Сейчас он ранен, и ему нужна помощь.»

Флоренс подошла к огромному зверю. В боку его застряла стрела. Девушка собрала всю силу и мужество в кулак, и, обхватив, как получилось, волка, потащила его на берег. Он рычал и завывал. А Флоренс все приговаривала: «придется потерпеть, иначе я не смогу тебе обработать рану». Он рычал, но не трогал ее, позволяя вытащить себя на сушу. Наконец, справившись со своей задачей, девушка достала из-за спины сумочку, которая являлась мини-аптечкой. Достав оттуда антисептик, вату и бинты, она подсела прямо к брюху животного.

«Что делать?»

«Ты у меня спрашиваешь?»

«Ну, а у кого мне еще спрашивать?» — невинно отвечая вопросом на вопрос, произнесла девушка.

«Что б тебя, вот ведь головная боль. Ладно, делай вот что.»

Лисица скривила недовольную гримасу, но все же медленно диктовала девушке, последовательность действий. Самым тяжелым, оказалось, аккуратно вытащить стрелу. Волк взвыл.

— Тише, тише. Уже все. Сейчас обработаю, будешь как новенький.

Ему повезло, стрела не вошла глубоко, лишь чуть дальше наконечника. Трясущимися руками, Флоренс еле-еле выполняла задания лисицы. Откопав на дне сумочки иглу, она стерилизовала ее. Подавив рвотный позыв, девушка начала свою мини-операцию. Если бы не помощница внутри, девушка бы потерла сознание еще в самом начале, но взяв тело девочки под контроль, Кэтсуми умело и быстро зашила рану и перебинтовала ее. Флоренс потеряла сознание.

Яркий свет неприятно бил по глазам, вызывая раздражение. Флоренс со стоном прижала ладони к лицу, не желая просыпаться из такого приятного сна — там был Рэнджин, его холодные, но неповторимые объятия, тихий шепот и нежная улыбка. Закрытая от всего мира комната предназначенная только для них, если бы это могло продолжаться бесконечно. Но реальность безжалостна. Вокруг был все тот же лес и стена импровизированной палатки. Тонкие струйки слез побежали по вискам, так всегда бывало по утрам, когда девушка забывала закрывать шторы на ночь, или долго не хотела вставать после пробуждения.

Флоренс перестала дышать, мгновение назад ей почудился запах готовящейся еды, такой аппетитный, что живот громко заурчал. Кто мог готовить тут кроме нее? Она резко подскочила, осматриваясь. Около костра сидела девушка с серебряными волосами, она что-то помешивала в небольшом котелке над огнем. Ее глаза цвета стали внимательно смотрели на содержимое котелка, она тихо напевала странную мелодию на непонятном языке, своим низким звучным голосом:

Omnia sol temperat

Purus et subtilis

Novo mundo reserat

Facies Aprilis

Ad amorem properat

Animus herilis

Et iocundis imperat

Deus puerilis*

Голос ее звучал тихо, но очень мелодично. Завороженная пением женщины, Флоренс чувствовала себя так, словно парит в облаках. Белизна снега заменяла небесные подушки, легкий ветерок гнал ее все дальше и дальше, ближе к ярким и чистым лучам солнца. Ей хотелось взмахнуть несуществующими крыльями и воспарить над землей, подобно Икару лететь за ярким солнцем, и упасть опаленной его огнем.

«Это латынь», — раздался внутри голос лисицы, что вывел девушку из транса.

— Кто ты? — Флоренс с трудом смогла произнести эту незатейливую фразу, слегка испуганным голосом, смотря на женщину.

Та перевела свой спокойный взгляд стальных глаз на нее и улыбнулась. Эта улыбка была до боли знакома, Флоренс едва не заскрипела зубами от натуги, пытаясь вспомнить, где она уже это видела. Почему только эта странная, словно слегка не естественная улыбка, вызывала в ней такие эмоции? Ни лицо, ни глаза, а лишь эта улыбка, словно высеченная в камне, а не на лице человека.

— Ты спасла меня, — сказала она своим низким чарующим голосом.

Флоренс попыталась вспомнить, о чем говорит эта женщина, когда она кого-то умудрилась спасти? В голове медленно всплыло воспоминание о раненном волке или, лучше сказать, оборотне.