Ей-таки удалось открыть глаза, картина открылась весьма странная, учитывая, что она должна быть в красивом поместье и развлекаться с гостями. Она увидела, что на ее лице была маска, в которой она узнала аппарат искусственной вентиляции легких, какие обычно показывают в фильмах. Дальше взгляд прошелся по окружающей обстановке: белая палата, от рук тянутся проводки, уходящие куда-то вне ее поля зрения. Наконец, ее взгляд нашел живое существо — в дальнем углу на кресле расположился Рэнджин, он сидел с закрытыми глазами. Можно было подумать, что мужчина спит. Но точно этого сказать было нельзя, скорее всего это просто мера предосторожности от глупых вопросов со стороны персонала. Ведь будет странно, если человек не будет спать сутками. Сутками. Интересно, как давно она здесь? Девушка тщетно попыталась позвать Рэна, но из горла вырвался противный кашель, приносящий лишь боль. Но его внимание она точно привлекла — глаза мужчины открылись. Он слегка испуганно встретил взгляд темно-карих глаз, но потом осознание ситуации дошло до него, и он вскочил, немедленно возникая около головы девушки.

— Тебе еще нельзя говорить, все хорошо, не бойся, я сейчас позову доктора.

И он скрылся за не менее белоснежной, чем все остальное в этой палате, дверью. Флоренс снова закашлялась. Ей хотелось, чтобы это противное ощущение в горле поскорее исчезло. После этих мыслей в горле и в правду начало меньше садить, и кашель больше не вырывался наружу. Она пошевелила руками и ногами, проверяя их сохранность, потом попыталась сесть, этого сделать уже не удалось. Через пару минут на пороге появились Рэнджин и мужчина в белом халате, очевидно, доктор. Он подошел ближе к девушке и присел на край кровати, он внимательно посмотрел на нее.

Флоренс не могла прочесть никаких эмоций в глазах этого человека, взгляд его был отрешенный, словно неживой, на короткое мгновение в них промелькнул намёк на удивление, но тут же испарился. Доктор всё также молча встал, и повернувшись к Рэнджину произнёс:

— Говорить ей будет нельзя как минимум неделю, это точно. Я сейчас позову медсестру, и мы уберем аппарат искусственного дыхания.

Только он закончил фразу, как в палату вновь открылась дверь, и вошли две девушки в белом. Неприятная процедура была закончена, Флоренс немного прокашлялась, кривясь.

— Почему мне нельзя будет говорить? — совершенно без хрипа спросила удивленная девушка.

Отрешенность пропала, мужчина взирал на пациентку с неприкрытым удивлением, потом встретился со взглядом её опекуна, который выглядел не менее ошарашено. Привычные эмоции быстро вернулись, доктор быстро проанализировал ситуацию, и пришёл к выводу о происхождении ребёнка. Хотя оставался вопрос, почему вампир выглядит растеряно?

— У тебя не болит горло? — доктор чуть сощурился внимательно смотря на девушку.

— Болело, но сейчас уже нет, — произнесла спокойно Флоренс.

— Голова как, не болит, не кружится?

— Вроде нет, только все тело неприятно ломит, словно внутри все горит. Я даже не могу толком пошевелить пальцами.

Доктор нахмурился, обдумывая слова девушки, пытаясь понять, что может быть причиной такого состояния. Достойного объяснения не находилось. В руках он сжимал ее лист с анализами, совершенно нормальными без единого отклонения. Доктор кивнул. Медсестры избавили девушку от проводков, прикрепленных к голове и груди. Эти манипуляции они провели быстро и слажено, сразу же заметна многолетняя практика в этом деле. Осталась только капельница.

Доктор без предупреждения сунул градусник Флоренс в ухо, та едва заметно вздрогнула от неожиданного вторжения. Прошла всего пара секунд, а градусник уже надрывался громко пикая оповещая о высокой температуре. Флоренс поморщилась, градусник был в непосредственной близости от уха, и едва не оглушал ее своим пиликаньем. Мужчина в белом халате замер, что-то обдумывая не переставая смотреть на небольшой дисплей термометра, который уже самостоятельно выключился.

— Может уже вытащите его, не очень приятно ощущать у себя в ухе инородный предмет.

— А, конечно, — доктор отложил градусник, взгляд его карих глаз, словно светящихся изнутри прожигал в девушке дыру. — У тебя жар, поэтому тело ломит.

После этих слов одна из медсестер убежала и через пару минут вернулась с другим пакетом для капельницы, все теми же словно механическими движениями сменила пакет, вторая подала доктору шприц с ампулой. Доктор что-то вколол, начинающей засыпать, девушке и встал. Флоренс вновь провалилась в темноту, успев подумать об огненном столпе возвышающемся где-то далеко-далеко в непонятном месте окруженном стеклянными дверями.

Не сговариваясь доктор с Рэнджином вышли из палаты. Доктор медленно брёл по коридору, думая о чем-то своём, вампир шёл в ногу с ним, о чем думал он, можно было не гадать — Флоренс. Они всё в том же темпе зашли в кабинет, и каждый вальяжно развалился на стуле: доктор на своём за рабочим столом, Рэнджин напротив. Сразу было заметно, что клиника частная, стул был едва ли не из красного дерева, с мягкой бархатной обшивкой, при прикосновении к которой, разливалось приятное тепло. Вставать с такого места совершенно не хотелось.

— Ты говорил, что она просто человек, да? — голос доктора был всё таким же невозмутимо спокойным, даже чуть скучающим.

— Да.

— Только что ее температура тела была 44°, что уже является летальной температурой тела, но при этом твой ребенок умудрялся здраво мыслить, отвечать внятно на вопросы, когда все нормальные люди при такой температуре умирают. Ты уверен, что она человек?

— Да.

— Ты как всегда красноречив. Что ж, тогда я представить себе даже не могу, насколько у нее сильный организм, что при такой температуре не начались процессы распада белка в организме.

Рэнджин усиленно обдумывал ситуацию, но никаких достойных объяснений найти не мог. Такая температура тела нормальна, если ты оборотень, но он бы заметил, если бы вместо человека при нем находился оборотень. Они множество полнолуний спасли вместе, и никаких изменений в ее организме в этот период времени не наблюдалось. Оборотни могли перевоплощаться не только при полной луне, но в этот момент, они были особенно не сдержаны и агрессивны. Бывали случаи, что они даже нападали на друзей и родных в таком состоянии, и совершенно не помнили об этом. Голова начала болеть. Мужчина не знал, что ответить доктору, и поспешил покинуть кабинет, заранее поблагодарив за помощь, и попросил присмотреть за девочкой, пока он не пришлет кого-нибудь.

Флоренс проснулась из-за яркого света, падающего прямо на ее лицо. Она поморщилась, и с трудом открыла глаза. Веки все еще были тяжелыми, словно мешки с песком. Девушка перевела взгляд на угол, где раньше сидел Рэн, сейчас его место занимал Крис, он улыбался, очнувшейся, во все зубы.

— Привет! Наконец, Рэнджин разрешил и мне поучаствовать в твоей жизни. Видимо он все-таки понял, что я не собираюсь к тебе приставать и все такое. Так что, теперь я твой, можно сказать, телохранитель на ближайшие несколько часов. Если честно, я боялся, что ты не проснешься до конца моей смены.

— Смены?

— Ну да, Рэнджин попросил присмотреть за тобой сегодня нам, а сам куда-то отправился.

— Как всегда, — как-то отрешенно заметила Флоренс.

Почувствовав смену ее настроения в худшую сторону, Крис начал говорить про то, что происходило после бала: как охотники долго пытались вычислить ускользнувшую у них перед носом Лисицу, как Рюу печально вздыхал над развалинами своего любимого поместья, ибо после того, как огонь достиг кухонной части, соприкоснувшись с газом, часть поместья превратилась в сплошные руины. Он, как только мог, отвлекал ее от грустных мыслей, девушка искренне веселилась с ним. Правда, смеяться было все еще слегка больно, но иногда она не выдерживала, после чего морщила носик. Они оба не затрагивали тот злополучный вечер, предпочтя забыть про него. Это было для них обоих не самым лучшим решением в их жизни, так что лучше оставить его позади, как ошибку прошлого.