По залу разнесся бой часов, все замерли. С улыбками, люди и вампиры ждали последнего удара часов, поднеся свои руки к маскам, дабы снять их. Но вдруг зал наполнил чей-то смех. Рюу обернулся, позади него стояла дама в красном, ее игривая улыбка вызвала у него страх. У одного из сильнейших вампиров!
Рыжие волосы спускались вдоль рук почти до колен, она слегка прикусила губу, подмигивая вампиру. Черная маска скрывала пол лица, и яркие красные глаза с кошачьим разрезом особенно сильно выделялись на этом фоне. По залу вновь прокатились раскаты ее смеха. Никто даже не заметил, что часы давно пробили полночь, зал замер, и все были не в силах пошевелиться. Неизвестная продолжала улыбаться и смотреть на Рюу.
— Я смотрю у вас тут веселье в самом разгаре. Эх, мне было так жаль, что я не получила приглашение.
Рэнджин увидел, что охотники зашевелились. Да, здесь были обязаны присутствовать охотники, ибо нахождение в одном месте такого количества людей и вампиров могло печально закончиться. Дабы таких инцидентов не было, на вечера приходили блюстители порядка.
Мужчина быстро обвел взглядом зал, но не сумел найти Флоренс. Это очень обеспокоило его. В прошлый раз лисица уже пыталась ей навредить, пусть у нее это и не получилось, но второго шанса давать не хотелось. Рэн пытался придумать план действий, но в голову не приходило ничего разумного. Его взгляд блуждал по залу, но девушка так нигде и не появилась. Напряжение в зале нарастало. Все будто чувствовали исходящий от этой женщины гнев и ненависть. Она одним прыжком оказалась на перилах балкона.
— Друзья мои! — вскрикнула она, раскидывая руки в разные стороны — Вот и пришел день, день которого я ждала более трехсот лет. Было приятно провести с вами этот вечер! Но, как я вижу, вы ни капельки не раскаиваетесь за свои грехи, что ж, да смоет их огонь! Этот замок вместе с вами сгорит дотла!
После этих слов, из ее рук вылетели струи огня. Все занавески, тюли и другие лоскутные украшения вмиг загорелись. Зал наполнился дымом. Началась паника. Охотники пытались поймать и устранить лисицу, но из-за сильного дыма и скорости демона, они не могли даже приблизиться. Все же среди них было мало дампиров, что могли бы поспорить в скорости и ловкости даже с истинным вампирами. В это время зал начал превращаться в ад. Напуганная толпа ринулась в сторону дверей, что естественно оказались заперты. Незамедлительно начали биться окна, в которые тут же сигали и люди и вампиры. Можно было отдать им должное при всей этой суматохе не было давки.
Рэн с ужасом передвигался по залу, но Флоренс нигде не было. Он не мог ее оставить. Рюу и его приближенные уже ушли через запасные выходы. Толпа кучей высыпалась через разбитые окна. Охотники вместе с Рэном пытались найти лисицу, но Рэнджин искал и девушку. От дыма неприятно щипало глаза, было хорошо, что гортань могла быстро регенерировать и не причинять сильного беспокойства при таком сильном жаре. Но даже для вампира едкий дым был не самым приятным веществом, не серебро, конечно, но все же глаза жгло. Когда Рэн добрался до середины зала, перед ним возникла тень.
— Куда это мы? — прошипела лисица.
Позади нее уже появилось три хвоста.
«Но в прошлый раз был только один, этого не может быть…». Не успел мужчина додумать, как в миллиметре от его лица скользнула рука демоницы, только благодаря своим отточенным годами рефлексам он увернулся. Но острый коготь все же оставил царапину на его лице. Рэнджин в несколько прыжков оказался на безопасном расстоянии от лисицы, но она с не менее впечатляющей скоростью настигла его. В рукопашную идти против того, у кого руки были раскалены до температуры жидкой лавы, было бесполезно, Рэн это понимал, но у него не было времени даже призвать меч. А каждый удар лисицы разрушал здание, вместе с тем заставляя его полыхать. Места для боя оставалось все меньше и меньше, почти все гости, кому улыбнулась удача остаться в живых, покинули зал, но от этого просторнее не стало.
Охотники передвигались значительно медленнее этих двоих, и их попытки задеть лисицу новомодным оружием с супер точными прицелами, почти равнялись к нулю. Зал медленно, но верно превращался в руины. Рэнджину казалось, что она все теснее прижимает его к выходу. Это показалось ему странным. С ее скоростью и огнем, она уже множество раз могла его как минимум ранить. Но они все быстрее и быстрее приближались к одному из окон. Рэн предполагал, что Флоренс может быть в одной из комнат, в которые уходили гости, дабы посидеть и передохнуть. И может быть она до сих пор там, а может, выбралась вместе с остальными, проверить это он не мог. Вампир напряг все свои мускулы и что есть мочи прыгнул вверх и вперед. Перескочив через замершую лисицу, мужчина проскользнул сквозь дым и огонь в малые залы. Ему пришлось миновать немало препятствий, часть которых он создал сам пару минут назад. Лисица так и не попалась ему на пути, и, свернув в знакомый коридор, Рэнджин увидел, лежащую на полу девушку. Она была очень бледна, и казалось вовсе не дышала. Его пронзил озноб, не смотря на то, что вокруг все горело. Рэнджин схватил девушку на руки и помчался прямиком к окну. Выпрыгнув, он бросил один лишь взгляд на полыхающее здание, и побежал в сторону уже подоспевших машин скорой помощи.
Рэн догадывался, что, скорее всего охотники попросили пару машин быть наготове, иначе бы те не смогли добраться сюда так быстро. Сейчас он был этому только благодарен. Он подлетел к одной из машин, где стояло двое санитаров. Почти никто сильно не пострадал, а потому машина была свободна, несколько врачей около другой машины обрабатывали царапины и ушибы. Рэнджин почти силой затолкнул Флоренс в машину к санитарам, заставляя их действовать как можно быстрее, если они не хотят лишиться головы. Двое мужчин сразу же принялись расстегивать платье, вернее разрезать его, мерить пульс, ставить аппарат для искусственного дыхания, и делать еще что-то. Мужчина уже не особенно понимал, что они делают, лишь бы вновь услышать ее дыхание и размеренный стук сердца.
Оказалось, что Флоренс надышалась едкого дыма, и еще видимо была кем-то сбита и сильно ударилась головой. Вот уже сутки она не приходила в себя. Аппараты противно попискивали, говоря, что она жива, лампочки мигали, искусственная вентиляция легких так же исправно жужжала. Рэнджин сидел в стерильно белой палате, на белоснежном кресле и думал о том, как именно будет убивать этого монстра, из-за которого пострадала Флоренс. Но ему вспомнились слова лисицы: «вы, ни капельки не раскаиваетесь за свои грехи». Что она хотела этим сказать? Почему она ждала так долго? Рэнджин совершенно не помнил своего прошлого, до того момента как встретил хозяйку, только лишь отголоски воспоминаний проносились в его голове. Из них он не мог выудить ни одной истории, хоть как-то связывающей вампиров и демонов, чтобы объяснить о чем же говорила эта хитрая Лиса.
Ха? Да он просто глупец! Это же лисица! Самое хитрое создание, ей приписывали подвиги в виде творения самой истории, не говоря уже о том, что она с легкостью могла просчитывать свои действия на несколько ходов вперед. Опасный противник. Она могла бросить эту фразу только для того, чтобы заставить их всех думать в совершенно не правильном направлении, которое было нужно именно ей. Но раз он догадался до этого, то вполне вероятно, что она могла предвидеть и такой ход событий. Если мыслить настолько параноидально, то составить свой собственный план будет совершенно невозможно.
Нужно отбросить эти мысли и попытаться самому расставить шахматы на доске, да так, чтобы их расположение было недоступно для просчета лисицы. Да, сложно. Да, практически невозможно понять, о чем думает это создание. Но это совершенно не означает, что пора опустить руки и растечься лужей по полу не в силах ничего предпринять. Действовать нужно, но аккуратно.
Флоренс с трудом удалось разлепить глаза. Было ощущение, что ее веки склеены жидким клеем, который вроде уже начал схватываться, но не застыл до конца. Дышать было как-то странно, будто бы кто-то насильно заталкивал ей воздух в легкие. Что-то противно пищало над ухом, и сильно раздражало и без того расшатанное сознание. Она хотела уже высказать все, что думает обо всей этой ситуации, но поняла, что из горла доносится лишь хрип. Неприятно першило, и что-то мешало внутри, хотелось избавиться от инородного предмета.
