Жизнь по случаю раннего утра еще не кипела. Она, впрочем, как помнил Бобров, и днем-то не очень кипела. В поздние советские времена он вдоль по Стрелецкой ходить не сподобился, но полагал, что деятельность на ее берегах была более оживленной. А сейчас бухту оживляли лишь редкие ялики рыбаков, проходящие в сторону равелина. Бобров сделал вид, что он ужасно занят. Хотя никто из сидевших в яликах на него внимания не обратил. Да и видно его было на фоне обрыва плохо, если специально не вглядываться.

Наконец из-за ржавых кораблей вынырнул ярко окрашенный ботик и уверенно направился в сторону Боброва. Грузовая стрела была уже вывалена на правый борт и гак свисал чуть ли не до воды. Вован мужественно стоял, вернее, сидел у штурвала, а возле лебедки застыл новый член команды Вася Свешников. Вася еще не был полностью посвящен в страшные тайны портала, но кое о чем уже догадывался и решительно был настроен узнать все на пользу обществу и конечно же себе. О чем с ним уже проводили беседу и Смелков и Вован, выступивший рекомендателем.

Вот Вован как раз Боброва заметил, потому что знал, где искать, и специально приглядывался. Бот сбавил ход, и Вован эффектно остановился точно напротив сидящего на камне Боброва. Вода за кормой еще не успокоилась, а Васька уже крутил лебедку, опуская гак. Через пятнадцать минут обе амфоры и мешок с рыбой были в трюме. Мешок в темпе опорожнили и, привязав к нему камень, выбросили за борт. Бобров сказал Вовану:

— Сегодня я один. Юрка погряз в торговых делах и будет только в следующий раз. Аты меня подкинь по дороге куда-нибудь, где к транспорту поближе. Сразу хочу предупредить, что ни в каких махинациях я ныне не участвую. Задача у меня, прочитать втехбиблиотеке все о судоподъемных устройствах.

Вован слегка скривился. Понятно было, что на Боброва он спервоначалу рассчитывал и его отповедь Вована не порадовала. Но делать было нечего. Кстати, Бобров обратил внимание, что Вован стал выглядеть намного лучше, но заостряться на этом не стал. В конце концов, мужики здесь выполняют свою работу добросовестно, без каких-либо нареканий и если их индивидуальные доходы растут — это можно только приветствовать. Но Бобров не был бы Бобровым, если бы не решил про себя поговорить с Юркой на этот предмет.

Вован поступил просто. Он высадил Боброва рядом, на Песочном пляже, нагло подойдя туда, где швартовались спасательные катера. Бобров махнул ему рукой и побежал на троллейбус (до гаража еще надо было добраться). По дороге выяснилось, что Бобров за время, проведенное в усадьбе, благополучно отвык от городского шума, от обилия людей и от жуткой городской застройки. Привыкать пришлось заново, и процесс адаптации шел довольно трудно. Бобров вздрагивал и шарахался, вызывая порой недоуменные взгляды. Пока взгляды.

Техбиблиотека буквально дышала на ладан. Но пока дышала. Боброву подумалось, что следующего его прихода она может и не дождаться. А ведь это неказистое помещение являлось кладезем технических знаний, которые могли им там очень пригодиться. Практичный Бобровский ум сходу подсказал два решения: негласно профинансировать заведение, чтобы оно еще подышало на ладан некоторое необходимое время; дать денег наиболее продвинутому сотруднику, чтобы он занялся копированием отобранной литературы. Второе представлялось более реальным, и Бобров решил поручить это дело Юрке.

То, что ему было необходимо, он нашел довольно быстро. Прикинув к своим реалиям, Бобров понял, что такое изделие его древние труженики вполне потянут даже без привлечения технологий двадцатого века. Ну, разве только немного помочь материалами и инструментами. Быстренько изобразив эскиз, уже приближенный к древним реалиям, потому что, к примеру, тащить через портал длинномерный прокат было просто невозможно, Бобров сдал книгу библиотекарше, заодно поинтересовавшись возможностью копирования и ее отношением к этому, и, удовлетворенный, ушел.

Дома было пусто и затхло. Бобров уже и не помнил, когда он был здесь в последний раз. Впрочем, встреченный сосед отнесся к этому вполне безразлично. Да оно и понятно, у человека своих проблем было выше крыши. Бобров порадовался, что стрельнул у Вована немного денег, потому что надо было как-то перекантоваться до завтрашнего вечера, а в квартире кроме тараканов ничего не было, как и денег. Бобров усмехнулся: владелец огромной усадьбы, богатый купец и где-то даже предприниматель в этом мире не имел ничего, кроме четырех стен, крыши над головой и старой мебели.

Вовановской десятки долларов хватило на вполне приличное количество продуктов. Масштаб цен до сих пор поражал. Но Бобров не стал по этому поводу размышлять — были дела поважнее. Быстро изготовив нечто винегретоподобное, коему было далеко до изделий Ефимии, он, имея в левой руке ложку, а в правой карандаш, принялся одновременно есть, и набрасывать список необходимого оборудования и инструментов.

Когда бот под управлением Вована подошел на следующий день вечером к условленному месту, Юрка уже сидел на камушке, кстати, на том же самом, что и Бобров ранее. Радости по поводу встречи он явно не испытывал. Бобров присмотрелся — Юрка, похоже, страдал по поводу перебора старого херсонесского. Поняв, что толку от него не будет, Бобров лично прицепил к гаку стрелы под водой две амфоры и мешок с рыбой, в котором на этот раз преобладала камбала. Юрку самого пришлось цеплять к гаку, потому что одолеть несколько ступенек штормтрапа ему было явно не под силу. Бобров еще удивился, как он в таком состоянии проник через портал и пришел к выводу, что поговорка о том, будто Бог хранит дураков и пьяниц, категорически верна. Осталось разобраться в какой ипостаси Юрка ныне выступает. Список с внесенной правкой пришлось отдать Вовану и поручить ему, передать все Смелкову, когда тот станет адекватен.

Серега как ни в чем не бывало сидел на пристани в расслабленной позе при полном отсутствии зрителей.

— Гульнули? — спросил Бобров, отряхиваясь по-собачьи.

— Совсем слегка, — уклончиво ответил тот.

— А что же Юрка не в себе?

— Ну это они вчера вечером начали с Никитосом, — пояснил Серега. — Тот-то разбавлял, а наш не привык. Ну и… А сегодня совсем чуть-чуть на дорожку за ужином. Ума не приложу, чего это он, — ханжески добавил партнер.

— Ну, ну, — сказал Бобров, одеваясь в принесенную Серегой сухую одежду и вытирая волосы куском полотна. — А что у нас плохого?

Серега пожал плечами.

— Да все нормально, — подумал и добавил. — Пока.

— Тогда идем. Надо будет начинать готовиться. Послезавтра у нас приобщение к цивилизации. Не знаю, хорошо это будет или плохо.

Злата налетела, едва Бобров вошел в ворота усадьбы.

— Я их обеих велел не выпускать с подворья, — виновато сказал Серега. — Ну и наслушался я. Особенно твоя отличилась.

Бобров прижал к себе свою красавицу, которая вместо попреков и обоснованных жалоб на самоуправство Сереги, стала всхлипывать ему куда-то в шею, вдохнул знакомый запах ее волос и удовлетворенно вздохнул, почувствовав себя дома. Потом уже, когда Бобров сидел один за поздним ужином, Серега рассказывал, что случилось в его отсутствие, а Злата суетилась вокруг, подкладывая и подливая и глядя немного обиженно, он сказал, естественно по-русски:

— А тебе не кажется, Серега, что надо бы нашим девчонкам все рассказать. А то ведь вечно скрывать не станешь. А они, конечно если проникнутся, станут самыми ярыми нашими приверженцами и защитницами.

— Проболтаются, — с сомнением произнес Серега, глядя на насторожив-шуюся Златку, которая почувствовала, что речь о ней, хотя никаких имен не прозвучало. — Женщины ведь.

— Риск сохраняется, — согласился Бобров. — А с другой стороны, кому они проболтаются. Ефимии, Андрею, Зиаис. Уже смешно. Ладно, Андрею еще довольно рискованно. Но они с ним почти и не общаются.

— Надо подумать, — сказал Серега. — Ладно, я пойду. Поздно уже.

Бобров взглянул на Златку, увидел написанное большими буквами на ее лице нетерпение и сказал Сереге вроде бы безразлично: