— Может быть, какой-то шифр, — предположил Малик, покосившись на Альтаира.
— Стоит поискать в библиотеке, — услышав такой ответ, Малик утвердительно кивнул, но записку отдавать не спешил. В глазах Альтаира застыл немой вопрос. В комнате воцарилась тишина.
— Ну ты сам подумай, — спокойно и рассудительно начал Малик. — Когда тебя видели в библиотеке? Почти столько же, сколько и ежей в небе. А нам ведь нужно, чтоб никто ничего не заподозрил, а?
Альтаир задумался, но через пару секунд молчания согласно кивнул, пусть и с отчетливой неохотой. Было видно, что и дальше впутывать Малика в свои дела он не хотел, как и доверять ему записку, но иного выхода у него не было.
========== Часть 11 ==========
Комментарий к
Да, это небольшой флешбек, я планирую и дальше ими разбавлять первую арку
Он сделал глубокий вдох, ноздри обожгло холодным, солёным воздухом, и лёгкие сдавило рёбрами. Море шумело у самых ног, вода разбивалась о скалы, вспениваясь, подобно пасти бешеного шакала. Хассан, сидящий на нагретом солнцем камне, наблюдал за голубовато-зелёными волнами, что лениво вылизывали скалу под ним. Его взгляд скользнул ниже, остановился на коленях: разбитых в кровь, кое-где покрытых бордовой коркой и грязью. Он осторожно дотронулся до колена пальцами и с досадой скривился. Хассан рассмотрел грязь и дорожную пыль, что забились ему в раны. Он снова осторожно дотронулся до правого колена: кровь местами сворачивалась очень неохотно, а потому была липкой и вязкой. Морские волны шумели всё громче, словно пытаясь забраться к нему на тёмный от влаги камень, на котором он сидел. Они напоминали изголодавшихся зверей, что стремились добраться к добыче, забравшейся слишком высоко. Он издал тяжёлый вздох, поправил тканевый шарф, закрывая им почти всё лицо.
Солнце жгло ему в спину, значит, время клонилось ко второй половине дня. От жары у Хассана начала кружиться голова, и в желудке неприятно мутило, но он и думать не хотел о том, чтоб пойти домой. Колени всё продолжали саднить, и он опустил ноги в воду, небрежно закатав штаны. Морская вода омывала раны, они начали нестерпимо болеть от соли, и Хассану пришлось прикусить внутреннюю сторону щеки, чтоб молча ждать, пока его уставшие ноги омоет вода. Болеть колени у него не перестали, но теперь ему хотя бы не стоило волноваться насчёт грязи на ранах. Его взгляд остановился на размеренном движении волн. Ему нравится запах соли в воздухе, раскатистый шум воды, приходилось по душе спокойствие, внушаемое бескрайним морем. Идти домой ему ещё больше перехотелось.
— Эй, смотри не свались! — от внезапного оклика Хассан вздрогнул и едва не упал с вымытого влагой валуна. Мальчик подскочил на ноги и обернулся.
У дороги, на возвышении, где ютились домики рыбаков, стоял человек, Хассану незнакомый: в их маленьком городке все друг друга знали, и этот человек приходился явно неместным.
При нём была лошадь караковой масти: она пристально уставилась на Хассана большими тёмными глазами, и могло показаться, что в них блеснула некая заинтересованность, точно такая же, как и в глазах её хозяина.
— Где твои родители? — спросил незнакомец, слегка склонив голову набок, точно собака, и одарил собеседника слабой улыбкой. — Ты далеко живёшь?
Хассан отрицательно мотнул головой: конечно, же, он врал, но всяким странным незнакомцам было необязательно знать, что живёт он достаточно далеко от рыбацкого берега. Колени у него почему-то сразу же мелко задрожали.
— А тебе сколько лет? — не унимался незнакомец, небрежно переминаясь с ноги на ногу, не двигаясь с места. Лошадь тоже стояла неподвижно, и когда Хассан встретился с ней взглядом, она отвернулась.
— Не твоё дело, — огрызнулся мальчик, скалясь. Его голос звучал не слишком убедительно, и он сердито нахмурился, чтоб выглядеть более угрожающе. Ему совершенно не хотелось разговаривать с этим настырным чужаком.
Незнакомец громко рассмеялся, и его лошадь недовольно мотнула головой, слегка отступая назад. Смех у чужака был низким и клокочущим, точно птичий клик. Насилу успокоившись, незнакомец выпрямился, бросив беглый взгляд на лошадь, которой явно приходилось не по душе стоять на запыленной узкой дороге рядом с берегом.
— Извини, — поспешно бросил незнакомец, не переставая улыбаться. — Просто не сдержался. Звучало очень забавно. Ладно, если ты не хочешь говорить, я пойду.
Чужак широко улыбнулся, махнув рукой на прощание, а после сразу взобрался в седло и пришпорил лошадь. Последняя охотно сдвинулась с места, и незнакомец в последний раз повернулся к Хассану.
— Может, ещё увидимся, — лукаво произнёс он, прежде чем поспешно скрыться из виду за ближайшим рыбацким домом.
Хассан некоторое время стоял на всё том же камне, пытаясь понять, что только что случилось. Он бы и продолжил так ошиваться на камне, окружённом водой, если бы пришедшие для расстановки сетей рыбаки не прогнали его. Мальчику пришлось искать другое место для времяпровождения. До самого вечера он бродил по рынку, высматривая какие-то необычные товары и вслушивался в разговоры, пытаясь уловить хоть слово о том странном незнакомце: каждый раз, когда в городе появлялся чужак, рынок лишь о нём разговорами и полнился, но сегодня Хассан не услышал ничего конкретного, да и выглядели все очень взволнованно, и время от времени мальчик мог поклясться, что ему смотрят вслед каждый раз когда он проходит мимо чьей-то лавки.
Когда небо затянулось сумерками, Хассану пришлось возвращаться домой. Он жил у крепости Маркаб, у самого подножья холма, где почивала крепость. Иногда Хассан ловил себя на мысли, что при штурме Маркаба их кривоватая хижина скорее всего попадёт под удар самой первой. В доме было видно свет: Закраят наверняка сидела на кухне, а, может, Бисар выполняла какое-то поручение или готовила. Хассан с неохотой подошёл ко входной двери, неуверенно постучал. Прождав под дверью несколько минут и так и не получив ответа, он осторожно толкнул незапертую дверь и тихо прошмыгнул внутрь.
В доме было тихо, лишь звучали приглушённые разговоры на кухне. Хассан осмотрелся по сторонам: если он попытается пробраться мимо кухни, у него выйдет подняться наверх и лечь спать, пока никто его не заметил. Он начал осторожно ступать там, где половицы скрипели меньше всего. Быстро проскочив мимо дверного проёма, оставшись незамеченным, Хассан поднялся по ступеням.
— Стоять! — с кухни раздался гневный крик Закраят, из-за которого он замер на ступенях.
— Да, Закраят? — протянул мальчик, надеясь, что всё ещё сможет уйти наверх.
— Иди сюда, — её голос звучал, словно скрежещущий по клинку точильный камень. Хассан ненавидел, когда она говорила таким тоном.
Он сдержал разочарованный вздох и на дрожащих ногах подошёл к дверному проёму кухни. На столе горела тройка свечей — они не могли осветить всю комнату, но обычно Закраят ставила ещё меньше, значит, сегодня его мать решила раскошелиться и не экономить на освещении. Также, на столе стояли пустые, но грязные тарелки, на некоторых даже лежали обглоданные кости. От осознания, что ужина ему не видать, в желудке у Хассана шумно заурчало.
Его взгляд остановился на матери, и она встретила его суровым, но уже привычным взглядом, означавшим, что она в ярости.
— Так ты к матери обращаешься, Хассан? — спросила она, сложив руки на груди. — Где пропадал?
— На рынке, — тихо ответил Хассан, игнорируя её слова насчёт обращения. Назвать её матерью вслух у него не повернулся бы язык.
— С чего бы тебе по рынку шляться? — её следующий вопрос звучал ещё скрежещуще предыдущего. — Бесполезный ребёнок.
— Эй, ну всё, хватит, — от чужого голоса, доносящегося из-за спины, у Хассана пробежали мурашки вдоль позвоночника, и в то же время, этот голос казался ему удивительно знакомым. Обернувшись, он увидел за столом того самого странного чужака, который говорил с ним у рыбацкого берега. Последний, завидев Хассана, и сам был сильно удивлён.
— Кажется, мы уже знакомы, — он улыбнулся, но не так лукаво, как в их первую встречу, а искренне. — Значит, Хассан? Неплохое имя. Меня зовут Дахи.
