— Славная охота, — Рекхерт низко захохотал, покосившись на Альтаира. — Отдайте часть добычи орлу. А мальчику кости достанутся.
Альтаир едва сдержался, чтоб не окинуть Рекхерта гневным взглядом. Вместо этого он покорно кивнул и коротко свистнул, чтоб орёл вернулся к нему на руку. Вернулся так же и чудовищный вес птицы. Кто-то из остальных охотников привязал бездыханного журавля ему к седлу. Рекхерт окинул своего сокольничего безразличным взглядом и криво ухмыльнулся.
— Можешь ехать обратно, — его приказной тон не отличил бы разве что глухой. — В охоте на оленя птицы бесполезны.
В ответ новоиспеченный «ненужный» сокольничий кивнул и медленно повернул лошадь прочь, спиной к солнцу. Вороная кобыла вертляво мотнула головой и неспешным шагом двинулась вперёд, шумно цокая копытами, точно ребёнок, обиженно топающий ногами. Альтаир ободряюще похлопал её по жилистой шее и усадил покачивающегося орла на переднюю луку седла. Погладив птицу по спине, он тихо вздохнул, едва сдерживаясь, чтоб не обернуться. Рекхерт сейчас должен был свернуть на запад, в сторону небольшого леса: там водились косули, за которыми он и охотился изначально.
Он остановил лошадь и бегло осмотрелся по сторонам. На западной стороне горизонта простирался нетронутый человеком лес, которому и края не виделось. Альтаир замечательно помнил, что так лишь кажется, и на самом деле лес довольно быстро обрывала река. Альтаир повернул лошадь, отчего она норовливо фыркнула и заупрямилась.
— Ой, да ладно, — тихо возмутился он, хмурясь. — Только не будь как Малик, договорились?
Странно, но на лошадь эти слова подействовали, и она мгновенно сдвинулась с места. Альтаир не решался пускать её в галоп, чтоб не привлечь ненужное внимание, но, если он правильно рассчитал путь, то вполне мог успеть обогнать охотников и дождаться, пока Рекхерт подставится. Лошадь ступала тихо: её Альтаиру отдал Камиль, и если быть честным, то лошадь у него такая же тихая, как и он сам. Разве что более сварливая. Альтаир нахмурился и пригладил орла по спине. Птица едва держалась, чтоб не свалиться, но он просто не знал, куда её девать.
Уже добравшись до леса, Альтаир отчётливо услышал шум, создаваемый Рекхертом и другими охотниками: заливистый лай собак, топот копыт, возгласы охотников и ржание лошадей смешались воедино, не дополняя слаженный шум леса, а лишь сбивая его, нарушая привычный ритм. Альтаир снял с плеча длинный лук, потянулся к колчану, что висел сбоку от седла. Положив стрелу на тетиву, он прищурился, высматривая движение. Орёл, сидящий на луке седла, сдавленно засипел. Вспомнив о птице, Альтаир встретился с ним взглядом и тихо вздохнул.
— Ладно, давай, лети, — он небрежно отмахнулся от птицы. — Передавай Малику привет.
Орёл ответил ему кратким визгом, словно и правда понял. Привязав ему к лапе красную ленту, Альтаир поднял птицу. Она взлетела и скрылась где-то над кронами деревьев. Спешить ему пока что не стоило.
Лошадь в который раз тревожно мотнула головой, сделав пару шагов назад. Альтаир дёрнул поводья и сердито зашипел, призывая животное к тишине. Он пришпорил лошадь, и она двинулась вдоль запыленной тропы, наполовину заросшей травой. Над головой у Альтаира раздался крик кукушки. Он посмотрел вверх, но разглядеть источник звука ему так и не удалось. Визг громким эхом заглушал остальные звуки. Альтаир, кажется, читал в одной из книг, что по её пению можно предсказать оставшиеся годы.
— Ну, сколько мне там жить осталось? — шёпотом спросил он, криво ухмыляясь.
Кукушка мгновенно замолчала, и Альтаир разочарованно вздохнул. Вместе с птицей утих целый лес, даже вредная кобыла не издавала ни звука. Внезапно, ему стало ужасно одиноко: какая-то внутренняя пустота мгновенно разрослась до колоссальных размеров, подминая под себя все другие мысли. Альтаир ощутил мелкую дрожь где-то в груди, несмотря на теплую погоду. Его пальцы сильнее сжали поводья, и Альтаир впился ногтями в ладонь, надеясь, что от этого станет легче. Ладонь начала обжигающе саднить, а лучше так и не стало.
Через секунду давящую тишину прервал уже привычный шум, издаваемый охотниками. Альтаир встрепенулся, точно воробей, и набрал в грудь больше воздуха. Он поднял лук и прицелился. Лёгкие сдавило, сердце забилось чаще. Напряжённо затрещала над самым ухом тетива. Крикнула в ветвях над головой птица. Топот копыт усилился, Альтаир прищурился и выпрямился. Меж деревьев проскочила изящная, худощавая косуля с рыжей шерстью. Точно стрела, она пронеслась мимо, сопровождая бег редкими возгласами, тонущими в лесной глуши. Альтаир слегка наклонил голову набок. Стук копыт тяжеловоза звучал громче Иерусалимского набата. Лошадь вспахивала траву твёрдой и тяжкой поступью, а всадник полностью погрузился в погоню за добычей, пристав в стременах. Настолько внимателен к своему делу, что и не заметил опасность со стороны. Альтаир выпустил хвост стрелы, и она сорвалась с места, разрезая влажный воздух. Ветра не было, значит, её наконечник не нашёл должного сопротивления. Тяжеловозная лошадь не издала ни звука и даже не остановилась, когда Рекхерт свалился с неё и упал на землю. Альтаир, оглушённый рокотом крови в ушах, спешился и бросил лук, подбегая к убитому.
Стрела, выпущенная из длинного лука с должным умением, могла пробить доспехи с сотни шагов. Альтаир окинул результат своего труда скептическим взглядом — точно в сердце. По траве быстро потекла кровь. Альтаир взглянул Рекхерту в лицо: абсолютное смирение, потускневший взгляд и спокойствие, застывшее в его каменных чертах. Достав из-за пояса длинное светло-бурое перо, он вывалял его в ярко-красной крови и спрятал в подсумок. Ему стоило бы как можно скорее уйти, но он никак не мог заставить себя оторвать взгляд от мертвеца.
Читалось где-то в его лице удивительное спокойствие. Всего минуту назад он и помыслить о смерти не мог. Может, он и не понял, откуда пришла опасность. Лес снова задышал, как и раньше, зашумели птицы в ветвях. Альтаир тяжело вздохнул, подняв голову. Мир начал казаться огромным, без границ и рамок. Похожее он чувствовал в храмах с высокими потолками, которые, кажется, вот-вот упадут на голову. Сейчас ему тоже казалось, что небо тоже может покрыться трещинами и рухнуть на него со всей тяжестью. Сам Альтаир ощутил себя до невозможности незначительным. Только что оборвалась целая жизнь, а мир не замолк ни на секунду, неизменно продолжая свой витиеватый и никому не понятный ход. От подобных мыслей у Альтаира вдоль спины пробежали мурашки.
Он осмотрелся по сторонам, даже не зная, ожидал ли он кого-то увидеть. Альтаир едва сделал над собой усилие и подошёл к лошади. Она взволнованно заржала, и он ласково погладил её по узкому чёрному лбу. Кобыла тихо фыркнула в ответ, но успокоилась. Альтаир последний раз бросил взгляд на Рекхерта и пришпорил лошадь. Она покорно двинулась вперёд, не издав ни звука. Вдалеке послышались громкие разговоры остальных охотников. Альтаир не ждал, пока его заметят, и отправил лошадь в галоп, приподнявшись в седле.
Остановился он только у дворца Рекхерта: постройка ютилась в пяти милях от Иерусалимских стен. Дворец не походил на европейский и напоминал скорее дом восточного торговца, к которому достроили отдельные части на западный лад. Альтаир проехал мимо стражи без особого труда — во дворце его уже знали, как сокольничего. Около ворот кобыла горделиво выгнула шею, точно лебедь. Альтаир спустился с седла и накинул поводья на ближайший деревянный забор.
— Жди меня здесь, — Альтаир с серьёзным видом пригрозил лошади пальцем. Кобыла окинула его безразличным взглядом и отвернулась в сторону. Он решил не начинать спора на пустом месте, тем более с животным, а потому ушёл на кухню.
Внутри толпилось множество народу: прислуги сновали повсюду, градом сыпались указания. От пара, заполонившего всю комнату, нельзя было продохнуть. Альтаир старался бродить по кухне незаметно, пока не завидел старшего помощника повара.
— На заднем дворе лошадь, — начал Альтаир, когда помощник удостоил его своим вниманием. — Заберите журавля.
