— Расскажи ей, — крикнул Гор, и грохот почти заглушил его слова. — И если я выживу — я найду тебя.

Тора секунду помедлила, а потом порывисто обняла его и крикнула в самое ухо:

— Да пребудет…

— Сила, я знаю, — крикнул он в ответ. — Она всегда с нами. Иди!

Теперь колонны переливались так ярко, что слепило глаза. Резьба стен тоже начала оживать, высвечивая узоры над арками проходов, золотые нити соскользнули с колонн на пол, завились, как живые, и центральный круг разгорелся, пробивая слой пыли и каменной крошки. Тора вскочила на ноги и в последний раз взглянула на Гора. Он улыбался, и в этот момент она точно знала, о чём он говорил. Он был свободен, так безусловно и радостно, что она почти не ощущала его отдельно от Силы, он и был ею, её кристаллом, чистым и прозрачным, пропускающим и отражающим свет, и она текла сквозь него, а он открывался ей, будто для него больше не было никаких преград.

— Иди! — крикнул он ещё раз.

Она неуверенно сделала пару шагов назад, а потом повернулась и побежала к тоннелю, всё ещё горевшему миллионом разноцветных огней. На пороге она остановилась и снова обернулась. Свет заливал Храм, Гор теперь сидел в центре, поджав под себя ноги и положив ладони на колени, и смотрел вверх. Она охнула, сорвала с пояса его меч и хотела бежать обратно, но он беззвучно остановил её, и она услышала его голос в своём сознании:

— Он мне не нужен. Уходи, или не успеешь.

Больше она не раздумывала. Гор вовремя предостерёг её: дверь в Храм закрывалась, и она едва успела проскользнуть в щёлку. Камень со щелчком встал на место за её спиной, и она оказалась в тишине и темноте, тяжело дыша, так и сжимая в каждой руке по мечу. Она сделала ещё пару шагов, упала на колени, упёрлась кулаками в землю и несколько минут просто стояла так, оглушённая и полуживая от усталости. А потом взглянула на свои руки, вздохнула и пробормотала:

— Ну отлично. То не найдёшь, то теперь у меня больше мечей, чем нужно.

Вторая луна стояла так же высоко, будто они не пробыли в Храме и пяти минут. Вдалеке снова завыл волк, потом другой, за ним третий. Летучая мышь проскочила перед самым лицом Торы, чуть не мазнув кожу крылом. Тора отложила мечи, достала коммуникатор, нажала на кнопку и хрипло позвала:

— Робин?

— Mar’e! Haar’chak, джедай!

Тора опешила на секунду, а потом хмыкнула, и наконец рассмеялась, а Робин кричал, пока она хохотала:

— Ты жива, жива! — и что-то совсем неразборчивое на том же жёстком, щёлкающем языке. — Я уж думал — всё! Как я рад слышать твой голос! Ну же, что случилось? Ты в порядке? Ты победила его? Тора!

— Знаешь, Робин, — с трудом выговорила Тора, подавляя смех и даже не заметив, что они перешли на «ты», — узнать, что ты мандалорец — это, наверное, самое логичное и внезапное завершение дня, которое я могла бы себе вообразить.

Робин осёкся, помолчал и досадливо спросил:

— Я орал на мандо’а?

— Ага, — кивнула Тора. — И, кажется, обозвал меня бешеным больным этим… у вас там водятся такие, с зубами.

— У нас там все с зубами, — ворчливо пробормотал Робин.

— Теперь-то уж ты точно должен мне историю, — напомнила Тора и спросила: — как Лирна?

— Её хорошо бы уже будить, — заторопился Робин. — Можно?

— Да, можно.

— Ты убила его?

— Нет, но он больше не опасен. Но будут другие. Нам всё-таки надо будет уходить.

— Понял, — деловито ответил Робин, — могу найти транспорт к середине дня.

— Спасибо. Пусть Лирна остаётся у тебя. Я заеду домой и потом к вам. Надеюсь, буду к середине дня, или чуть позже.

— Всё будет готово, — заверил её Робин.

— Тогда до встречи, — сказала Тора и дала отбой.

Скала за её спиной стояла неподвижно и безмолвно, словно ничего и не происходило внутри. Волки устроили перекличку, и постепенно их вой очерчивал широким, многокилометровым кругом Храм, а, может, и всё плоскогорье. Тора прицепила на пояс свой меч, взяла в руку меч Гора и задумалась. Рукоять тускло блеснула в свете двух лун. Тора потёрла её большим пальцем, покрутила в руке, а потом снова сняла с пояса свой меч, активировала клинок, подбросила меч инквизитора в воздух и на лету разрубила надвое. Обнажившиеся кайбер-кристаллы заискрились и погасли, упав в мох. Тора подняла их вместе с остатками рукояти и двинулась к горной тропе — по пути она выбросит то, что осталось от красного клинка, в реку.

«Иногда наши приобретения и наши потери идут так близко друг к другу, что мы едва успеваем осознать их», — говорил мастер Зиндо, и Тора вспоминала его слова, когда третья луна поднималась над горизонтом, а небо светлело. — «Мы часто находим там, где не ожидали найти, и теряем там, где не готовы потерять. Мы идём каждый своей дорогой и встречаем удивительные вещи, о которых не могли и помыслить. Иногда это приносит радость, иногда печаль, иногда и то, и другое».

Она остановилось там, где река была глубже и её русло расширялось, образуя вытянутое, плавно изгибающееся озеро длиной с километр. Тора подошла к самой кромке, ещё раз посмотрела на обломки меча, а потом размахнулась и зашвырнула их в центр, туда, где было так глубоко, что даже сквозь прозрачную воду не было видно дна. Она постояла ещё какое-то время, заново наполнила бутылку, в которой оставалось несколько капель, вернулась к гравициклу, надела шлем инквизитора и опустила забрало. Поднималось солнце нового дня, солнце нового цикла, потому что Тора Веторана, рыцарь джедай, разорвала круг. И начала новый.

========== 8. Возвращение ==========

Другие так и не пришли. В тот же день мастер и падаван покинули планету, думая, что вернутся нескоро, но шли месяцы, а их никто не преследовал, и Робин регулярно сообщал, что всё тихо. И всё же Тора ещё остерегалась. Они кочевали по самым дальним планетам Внешнего кольца, снова нигде не задерживаясь подолгу. Лирне исполнилось двенадцать, её сила быстро росла, и Тора решила, что им обеим пора вновь становиться теми, кем они должны быть. В отдалённых мирах кому-то всегда была нужна помощь, и было бы достаточно и этого, но когда Робин сообщил, что они могут быть полезны набиравшему силу восстанию, на этот раз Тора сказала «да». Они не присоединились к повстанцам, но время от времени оказывали им помощь, тем более, что с некоторых пор Тора ощущала что-то вроде обязанности делать это.

Через несколько месяцев после истории с Гором, во время медитации, Тора вдруг вздрогнула, тихо вскрикнула и закрыла лицо руками.

— Что? Что случилось? — с тревогой спросила Лирна.

Тора какое-то время молчала, а потом отняла руки от лица, взглянула на неё и тихо ответила:

— Кейнан.

— Что Кейнан? — переспросила Лирна и в тот же момент поняла, но всё же неуверенно пробормотала: — Ты уверена? Может быть… может, он ранен или ещё что?

Но Тора опустила голову и ответила, глядя в землю:

— Нет. Его больше нет. Я видела это.

— А Эзра? Остальные? — спросила Лирна, помолчав.

— Он жив, — всё так же бесцветно сказала Тора, — думаю, они все живы.

— Мы полетим к ним?

На этот раз Тора задумалась надолго, и Лирна не дёргала её. На несколько минут Тора словно согнулась, стала меньше, старше, отстранилась в своём горе, и Лирна не знала, что с этим делать. А потом несмело положила руку ей на плечо и робко сказала:

— Твоя печаль — моя, и вот она везде, во всём мире, и весь мир разделяет её.

И тогда Тора подняла голову, посмотрела на неё и улыбнулась, и Лирна всё так же робко улыбнулась в ответ. Тора провела рукой по её волосам и ответила:

— Нет, мы не полетим к ним, не сейчас. Может быть — позже. Эзра справится. У него есть все остальные, и он… джедай. Как и ты, мой юный падаван.

Робин связался с ними через некоторое время, чтобы сообщить о Кейнане, победе на Лотале и исчезновении Эзры. Тора задумчиво выслушала его рассказ и соболезнования, но отвечала рассеянно. Робин счёл это признаком скорби, но Лирна знала своего мастера лучше, и потому спросила позже: