— Наверное, оставлю его тебе навсегда.

— Ты что, умирать собралась? — спросила охотница просто и открыто, как подобает потомку самураев.

— Кто его знает, — пожала я плечами. — Но все равно, если я даже вернусь с неба живой, то буду дальше жить у себя, в большом городе, где нет такого леса и дичи, где даже земля под ногами покрыта камнем. А зверю место на природе, на свободе. Ну, паалам!

(*) До свидания! — тагальск.

Мы обнялись, как настоящие родные сестры, очень крепко, поскольку обе были достаточно сильны. И я даже почувствовала биение ее отважного сердца так, тесно прижатого к моим ребрам, будто оно билось в моей груди.

На прощание мы с Паласо еще обменялись стрелами. Я протянула ей одну из своих — цельных карбоновых, а она мне деревянную, видимо выточенную собственноручно, с каменным наконечником. А с Амальтеей они обменялись ножами, но тут особой разницы не было — видимо, охотницу ранее снабдил кто-то из ученых.

Глава 7

Планета, лучшая для лучниц

Ух, вот это взлет, так взлет! Яркие краски Гуама на экране уже через несколько секунд сменились чернотой космоса. И никаких тебе перегрузок! Я и на истребителе-то натерпелась, а тут прорыв за атмосферу. Такая вот нынче техника пошла.

Только тогда, когда мы уже очень сильно удалились от Земли, Амальтея приглушила двигатели и принялась разбираться с записями бортового компьютера.

— Так… Предыдущая точка маршрута Земля, Подмосковье. А до этого… До этого… — она невольно присвистнула. Множество остановок на кентаврах, в поясе Койпера и в рассеянном диске. Понимаешь, Юрка, что это значит?

— Еще бы не понять! — воскликнула я. — Наш враг окопался где-то на самых окраинах обследованной Солнечной системы, на самых малых ее телах. Я почему-то так и предчувствовала.

— Это все, что ты поняла? — спросила Амальтея, покачав головой.

— А что же еще? — растерялась я.

— А то, что у них в руках весь земной запас ядерных вооружений!

— Чего? — у меня отвисла челюсть. — Каких еще вооружений? Их же давным-давно нет! Мы демонтировали их сразу же, как только отправили людей спать.

— Ну, на Земле да, их, пожалуй, нет, — пояснила моя сестренка. — И их действительно демонтировали. Разобрали на части все ракеты типа Земля-Земля. А вот утилизировали не полностью. Ядерные и еще некоторые другие заряды, например, морозные, погрузили на космолеты и отвезли к пределам системы. Там их установили уже на новые, космические ракеты и разместили на дальних поясах астероидов, то есть именно на кентаврах, в поясе Койпера и в рассеянном диске.

— Для чего? — спросила я ошеломленно.

— На случай инопланетной агрессии, — объяснила Амальтея. — ООН решила, что так получится двойная польза. На Земле оружие оставлять опасно, а шарахнуть по врагу, движущемуся из-за пределов системы, будет гораздо удобнее. Ну, или там, расстрелять какой-нибудь астероид, который станет угрожать Земле.

— А ты-то откуда об этом знаешь? — спросила я.

— Да ведь я не всегда занималась биологией, — ответила она. — Мой прежний шеф участвовал в этом проекте, выбирал самые выгодные позиции для размещения ракет. А я возила его вот на таком же "Вихре". Я ведь начинала с астрономии, разрабатывала основы космонавигации и заодно участвовала в испытаниях первых "Вихрей-С". Это уж потом меня профессор переманил, поскольку я разбираюсь в большинстве наук.

— Одна я, дура, ни в чем не разбираюсь, — пробурчала я мрачно. Мне и вправду стало стыдно. — Тебя твой папа создал для дела, а я так, бесполезная кукла.

— Ну, вот еще, — возразила моя долговязая сестренка. — Ты вдохновляла своего папу, он писал чудесные книжки, которые помогли выжить очень многим. Даже мне помогали, когда у меня бывал затык в лаборатории.

— Сейчас придумала? — усомнилась я.

— Зачем, — возразила она. — Мы же сестры, у нас должно быть всё откровенно.

— Ладно, утешила. И куда же нам теперь? — спросила я, все еще приходя в себя от столь невероятной информации.

— Разберемся, — пожала плечами Амальтея. — придется шастать по астероидам, глядишь, что-нибудь найдем.

— Эх, а казалось, что всё уже в наших руках, — вздохнула я горестно. — Думала — сейчас проверим маршрут, нагрянем прямо во вражеский штаб, закидаем его гранатами… Ну, или что там попадется. А тут опять бесконечные поиски. И вообще, если они захватили ядерные ракеты, то можем и не успеть…

— Будем надеяться, — пожала плечами сестренка. — Мы же все эти годы без людей только и делали, что надеялись. Я знаешь, как маялась первый месяц? Билась об стенку головой, благо, что она у меня стальная.

— Ты? При том, что у тебя есть любимое дело? Это вот я, никчемушка, по полу каталась, но ты, ученая с мировым именем…

— И что же, что дело? — невесело вздохнула она. — Родного человека никакое дело не заменит.

И мы с ней стали рассказывать друг другу о том, как каждая из нас переживала разлуку с папой и как выкарабкалась из этого.

Потом разговор плавно перешел на астрономию и на то, куда мы направляемся. Говорила в основном я, чтобы узнать, правильно ли мне все запомнилось. Амальтея поправляла меня, но довольно редко и, вобщем, признала, что для неспециалиста знания у меня приличные.

Пояс Койпера был открыт еще в конце двадцатого века, и с тех пор то и дело радовал астрономов неожиданными открытиями. Собственно, он похож на издавна привычный людям пояс астероидов, только располагается за орбитой Нептуна и протягивается до пятидесяти пяти астрономических единиц от Солнца, и потяжелее он примерно в двести раз. Ну еще бы — ведь в нем встречаются не только астероиды, но и множество карликовых планет, включая Плутон, в двадцатом веке считавшийся полноценной планетой. Мой папа говорил, что зря его разжаловали — привыкли же люди, что планет девять! Ну, мало ли, что там еще понаоткрыли — нельзя же традиции ломать! Но кто и когда слушал писателей…

Так вот, пояс Койпера на самом деле совсем не родственник наших старых знакомых астероидов. Если те из них, что вращаются между Марсом и Юпитером, состоят как будто из кусков обычной планеты — Фаэтона, как ее назвали фантасты, то есть из различных минералов и металлов, то в поясе Койпера буквально всё состоит изо льда, из застывших газов. И таких объектов там около семидесяти одной тысячи! Возможно, это ошметки газовых гигантов, а возможно те объекты, которые до гигантов так и не доросли. Вот ведь, получается, там, в космосе, все, как у людей — кто-то мечтал стать настоящей планетой, настоящим гигантом, чтобы все видели и восхищались, а в результате не стал никем, так, что даже ни один из астрономов не держит его в памяти. Правда, надежда у этих объектов все-таки есть. Некоторым из тех, что годами томились лишь под каталожным номером, вдруг присваивают имена богов. А там, глядишь, и недолго до полного повышения — статуса карликовой планеты. Вот так вот жило-тужило небесное тело миллиарды лет, терзаясь от безвестности и ненужности во вселенной, как вдруг удостоилось-таки признания, когда ему уже ничего в жизни не хочется…

Еще более удивительные мелкие объекты находятся между Юпитером и Нептуном. Это так называемые кентавры, похожие одновременно и на старые добрые астероиды, и на ледяные из пояса Койпера и даже на кометы! Орбиты у них очень уж вытянутые и вообще совершенно невероятные, поскольку встречные газовые гиганты то и дело дают им по крупу гравитационного пинка, освобождая собственную орбиту. Так вот и цокают беззвучно эти копытные в космической пустоте, куда попало. Одних только крупных кентавров с диаметром больше километра насчитывается около сорока четырех тысяч. Стоит им только подскакать слишком близко к Солнцу, как их лед с их поверхности начинает испаряться, и появляется облако пыли и газа, окружающее ядро кометы. Правда, случалось такое с немногими из них. Крупнейший из них, названный Харикло, даже имеет два собственных кольца, как будто Сатурн! Самым заметным из них и впрямь даются имена земных собратьев из мифологии или их родственников. Вот, Харикло, например, это в мифологии жена кентавра Хирона, Ну а супруг ее как раз и стал первым космическим кентавром, открытым еще в 1977 году. Но при этом он же входит и в списки комет! Поди, разбери этих двойных существ! А бывает и так, что постаревшие кометы становятся кентаврами и больше не шастают через всю систему.