Я взмахнула шпагой, и голова лейтенанта покатилась по стилизованному под старину паркету. Я быстро захлопнула дверь, и только после этого заметила, что поверженный робот был чернокожим. Я как-то раньше не встречала подобных экземпляров и не догадывалась об их существовании. Ну а что же, видимо, в определенных странах нужна именно такая модель.

— Браво, браво, tapfer Jungfrau! — мой новый друг даже прихлопнул в ладоши и, снимая одежду с убитого, пояснил: — Я специально вызвал именно этого хама, поскольку он был ненамного выше вас, и цвет его кожи легко подделать.

Пока я натягивала на себя форму, Дон Карлос достал из шкафчика баночку с какой-то темной жидкостью и принялся мазать моё лицо и ладони. Завершив работу, он критически осмотрел меня, затем прикрыл мои светлые волосы лейтенантской кепкой.

— Ну вот, — теперь мы готовы к вылазке.

И стоило только ему взяться за дверную ручку, как янтарный огонь фальшивого камина на секунду вспыхнул ярче, и тут же погас. Погасли и все огни в коридоре.

А дальше я предоставляю слово моей долговязой сестренке:

Глава 10

Рассказ Амальтеи

Я не умею толком рассказывать истории, ведь мой папа ученый, а не писатель. И мы с ним оба писали только научные доклады. Ну, ладно, если что, Юрка поправит.

Итак, когда враги догадались, что Юрка способна испытывать боль, ее повели куда-то внутрь штаба.

Один из офицеров вынул саблю и ее кончиком приподнял мой подбородок. Я совершенно не боялась. Не для того они взяли меня живой, чтобы обезглавить. Да и вообще я не боюсь смерти, вот только бы удалось папу вернуть к жизни.

Острие сабли все сильнее упиралось мне в подбородок, и будь я человеком, давно бы выступила кровь. Наконец, ко мне приблизился главарь в расшитом золотом мундире и фуражке. Он пристально вгляделся в мое лицо и закатил глаза — кажется, подключился к какой-то сети. Не к интернету, конечно, но видимо, они успели соорудить на Эриде местную сеть. Наконец, его взгляд снова стал осмысленным, и он торжествующе произнес:

— Ну так я и знал! Амальтея Алёшина, собственной персоной. Я сразу тебя узнал, но сомневался. Что же, ты сыграешь особую роль в нашем плане.

И, обернувшись к сержантам, приказал:

— В мой бункер ее!

Двое подхватили меня под руки и повели куда-то вправо от центрального штаба. Вскоре я увидела неприметный холмик, в котором при ближайшем рассмотрении обнаружился люк. Конвойные втолкнули меня туда. После этого пришлось спускаться по узкой и очень отвесной лестнице. Затем потянулся небольшой коридор, освещенный тусклыми лампочками. Наконец, меня провели в какой-то кабинет. Через минуту туда зашел и главарь и приказал усадить меня в кресло перед монитором. Само собой, он предложил мне добровольно изложить цели нашего проникновения на Эриду и прочее.

— Да пошел ты, — ответила я коротко.

— Ну что ж, другого я и не ожидал от этих упрямых русских, — кивнул он головой. — В таком случае, тебе придется познакомиться с нашим вирусом-мозгоедом. Он создан специально для взлома мозгов мыслящих машин. Скажу честно, от него еще не удалось уйти живым ни одному роботу. Всего час работы, и ты превратишься в бесполезный кусок металла!

— Напугал, — протянула я с презрением.

В этот момент на моих руках и шее защелкнулись стальные браслеты, плотно прижавшие меня к креслу. И не успела я опомниться, как в мои ноздри воткнулись металлические стержни. И это была совсем не подзарядка.

Мне еще никогда не приходилось контактировать с чужой системой прямо через мозг. Даже информацию из интернета я предпочитала читать глазами — для меня это ничуть не медленнее. И, пожалуй, после того, что случилось со мной в бункере на Эриде, я уже точно никого и никогда не допущу к своему мозгу.

Едва только металлические штыри соединились с моими контактами, свет сразу же погас, и разом смолкли все звуки. Я поняла, что вражеская машина блокирует мои внешние датчики. Что ж, может быть, так будет даже легче сосредоточиться на защите.

Меня окружала мертвая чернота. И при этом возникло какое-то мучительно ощущение. Я даже не знаю, как его назвать. Должно быть, именно так испытывают боль такие, как Юрка. А может, я и ошибаюсь. Мне показалось, будто я начинаю терять память. Не знаю, можно ли это ощутить, или я просто боялась этого больше всего. Я попробовала вспомнить, чему равняется синус тридцати градусов, и с ужасом поняла, что не помню. Косинус тридцати я тоже не помнила. И сорока пяти, и… Да, мозгоед и впрямь превращает меня в кучу бесполезного металла!

Так, спокойно, Амальтея, спокойно! Память, то есть воспоминаия, для тебя это главное, а что же самое главное из воспоминаний? Ну конечно же, папа! Все то, что связано с нашей общей жизнью. А главным в нашей жизни была астрономия!

Астрономия… космос… межзвездное пространство…вакуум… чернота… Вот оно! Чернота, окружающая меня, это космос! Это космос, который не может оказаться враждебным для меня, астронома! А космос не может быть без звезд! Ну-ка, давай, Амальтея, напрягись…

Я напружинила все свои металлические мускулы, даже лицевые, пытаясь заставить себя разглядеть в кромешной тьме хотя бы одну знакомую звездочку. Я почувствовала, как от напряжения у меня трещат зубы…

Есть! Яркой вспышкой вынырнула и заиграла радостными лучами Полярная. И почти сразу же к югу от нее проступили знакомые очертания Большой Медведицы. Ага, со мною наша русская медвежья сила!

И сразу же вслед за этим, звезды начали проявляться в окружающем пространстве одна за другой. Присматриваясь к ним, я неожиданно заметила, что знакомые созвездия проявляются в довольно странном соседстве, совсем не так, как я видела их в телескоп. Например, совсем неподалеку от родных Медведиц маячил чужеземный Южный Крест. Видимо, это от того, что все это происходило лишь в моем сознании, и созвездия возникали по мере того, как я вспоминала о них, как отвоевывала у вируса занятые ими ячейки моей памяти.

И я поняла, что, для того, чтобы сберечь свой разум, должна все, что помню, перевести в астрономические понятия. И чтобы сохранить свое Я, сама должна обратиться в созвездие! Так кто же я такая в черноте вселенной? Ну, конечно же, Дева!

И стоило мне только осознать это, как я увидела себя саму со стороны. Мое тело, обряженное в любимый комбинезон, возникло из пустоты и замаячило передо мной, и прямо на одежде, на коже и волосах сверкали правильные звезды Девы, даже с соблюдением звездной величины!

Сперва я слегка удивилась, что вижу себя со стороны — неужели я умерла и покинула собственное тело? Но нет, эти людские предрассудки, для меня, робота, и, что куда важнее, ученой, это полнейшая чепуха. Тогда что же происходит? Я пошевелила рукам, переставила ступни, и увидела, что мое звездное тело повторяет именно эти движения. Значит, я просто вижу свое отражение. Но в чем же? Ну конечно, в зеркальном щите Персея! Он застыл посреди космоса, воздев меч над головой. Рядом с ним я разглядела прикованную к скале Андромеду, и конечно, соответствующую туманность.

А у ног Андромеды распростерлось отвратительное колышущееся тело Дракона. Его чешуйчатые лапы, отливавшие мертвенным светом, тянулись к ногам пленницы, из разинутой жадной пасти капала слюна, состоявшая из космической пыли и мелких обломков бывших планет. И я сразу же поняла — это и есть вирус!

Теперь все встало на свои места. Ну, конечно — прикованная Андромеда — это наша родна Земля, которую кто-то пытается принести в жертву непонятной цели. А туманность — Туманность Андромеды с середины двадцатого века стала олицетворением далекой мечты о могуществе разума, о победе над пространством и временем. Значит, в нашем случае, это мечта о бессмертии! То есть, это именно то, что я должна спасти!

Мускулистый Персей почему-то не думал шевелиться, так и висел с занесенным над головою мечом. Ну, конечно, он олицетворяет всех остальных роботов Земли, которые ничего не знают и не понимают. Однако, я могу использовать всю накопленную ими мощь, то есть оружие.