Область контрацепции, сказала она, «как раз созрела для тщательного исследования».

В январе тысяча девятьсот пятьдесят второго Пинкус предоставил в «Планирование семьи» отчет, где говорилось, что у девяноста процентов испытуемых крольчих, получавших перорально по десять миллиграммов прогестерона, прекратилась овуляция. Результат достаточно хорош, заключил Пинкус, чтобы начать испытания на женщинах, и он был к этому готов.

Он хотел, чтобы «Планирование семьи» воспринимало это как собственный проект «Манхэттен»[21]. Исследования показывали, что у каждой четвертой американки была минимум одна нежелательная беременность. Но чтобы воспользоваться представившейся возможностью, «Планированию семьи» надо было как следует вложиться деньгами, и руководители организации заартачились. Уильям Фогт, новый директор, относился к работе Пинкуса с прохладцей. Эколог и орнитолог, Фогт был автором небесспорного бестселлера «Путь к спасению», где доказывал, что бесконтрольный прирост населения может уничтожить планету. Он соглашался с Сэнгер по поводу важности контроля рождаемости, но не особенно верил в Пинкуса и в возможности использования гормонов. В конце концов Фогт ответил Пинкусу предложением выделить на ближайший год примерно ту же сумму, что и на предыдущий.

Такая реакция «Планирования семьи» не означала, что Маргарет Сэнгер сдалась или потеряла интерес. Но она показывала, как упало влияние Сэнгер в организации, созданной с ее участием. Сэнгер обладала множеством талантов, но дипломатичность никогда в их число не входила, и к пятидесятому году многие лидеры ее собственного движения были ею недовольны. В двадцать восьмом она шумно ушла с поста президента основанной ею Американской лиги контроля рождаемости, жалуясь, что более молодые участницы движения уводят организацию слишком далеко в мейнстрим. Одиннадцатью годами позже лига слилась с другим детищем Сэнгер – Бюро клинических исследований контроля рождаемости, став Американской федерацией контроля рождаемости, позднее превратившейся в Американскую федерацию планирования семьи. К тому времени Сэнгер осталась на периферии движения. Они с мужем жили в Тусоне, штат Аризона, где построили дом с изогнутыми фиберглассовыми стенами с облицовкой из нержавеющей стали («современный, как само завтра», фонтанировала местная газета). Сэнгер исполняла должность президента Тусонской гильдии акварели и общалась с местной элитой. Ее муж умер в сорок втором году в возрасте восьмидесяти трех лет, оставив Сэнгер пять миллионов долларов. Сыну она сказала, что намерена все это промотать, и поспешила доказать слова делом, выделив часть денег движению контроля рождаемости, часть друзьям и много тратя на роскошный отдых.

В сороковых организация «Планирование семьи» быстро росла, организуя филиалы по всей стране. Руководили ею в основном предприниматели и доктора-мужчины, а женщины работали на должностях пониже, и вскоре организация стала предлагать не только услуги по контролю рождаемости, но и широкий спектр медицинских услуг для женщин. Прескотт С. Буш, бизнесмен из Коннектикута, чьи сын и внук станут американскими президентами, был казначеем первой национальной кампании «Планирования семьи» по сбору средств в сорок седьмом году. Чтобы придать основному тезису организации – контроль над рождаемостью – приемлемый вид, «Планирование семьи» поставило во главу угла проблемы «снижения частоты рождений» и азиатский кризис перенаселения. Перемены в «половой морали» особенно не подчеркивались. Не афишировались и исследования контрацептивов: лидеры организации больше заботились о создании мощной системы связей, расширении аудитории и упрощении доступа к уже существующим средствам предохранения. Организация росла, база ее сторонников ширилась, и Сэнгер начала становиться обузой. Слишком громкая, слишком резкая. Некоторые участники организации считали ее политически наивной, а ее действия в отношении католической церкви – упрямыми и саморазрушительными. К тому времени уже стало понятно, что не все верные католики согласны с церковным запретом контроля рождаемости. Лидеры «Планирования семьи» хотели привлечь этих скептиков на свою сторону, подчеркивая, что церковь и верующие – не одно и то же. Но Сэнгер терпеть не могла церковь, и чем старше она становилась, тем больше ее злил католицизм. По какому праву, спрашивала она, телами женщин распоряжается кучка священников-девственников?

И сама Сэнгер бывала недовольна «Планированием семьи», чье руководство, по ее словам, «топчется на месте, само себе мешая». «Я точно так же разочарована, и мне так же неприятно, как и вам, и не только из-за ограничений, на вас накладываемых, но и из-за ограниченности тех, кто их накладывает, – тех, кому вам приходится кланяться и присягать на верность», – так она писала Кларенсу Гэмблу[22], одному из союзников движения, в письме сорок первого года с пометкой «конфиденциально». Отношения Сэнгер с руководством стали столь натянутыми, что она уже сомневалась, станет ли организация финансировать исследования Пинкуса – или что бы то ни было – по ее совету. Они будут запрашивать коммерческое предложение. Будут консультироваться с комитетами. Будут рассматривать бюджеты. В игру вступит политика.

Одного из самых важных своих финансовых покровителей она уже потеряла. Джон Д. Рокфеллер – младший за первую половину двадцатого века успел пожертвовать миллионы долларов на решение вопросов нравственности. Он спонсировал не только христианские ассоциации девушек и юношей для создания убежищ от безнравственности американских городов, но и исследования полового поведения людей, а также контрацепции. Но к сороковым – пятидесятым годам в руководстве Фонда Рокфеллера задумались, не лучше ли пустить деньги на борьбу с малярией и холерой в странах с высокой смертностью. Дело было не только в глобальных приоритетах, но и в некоторых щекотливых политических моментах. После того, как газеты стали критиковать исследования Альфреда Кинси, спонсируемые, в частности, Рокфеллерами, руководство фонда предпочитало уклоняться от проектов, связанных с сексом.

Вина не лежала целиком на Сэнгер. В некотором смысле она стала жертвой собственного успеха. Она помогла принести секс в мейнстрим. Она помогла превратить «Планирование семьи» в организацию, охватившую всю страну и улучшившую жизнь миллионам людей. Но чем больше становилась организация, тем меньше ее руководители соглашались на риск, и их можно понять. Они беспокоились, что будет, если у таблетки Пинкуса окажутся вредные побочные эффекты, или, не дай бог, кто-нибудь умрет от нее, или женщины, которые ее принимали, будут рожать детей с дефектами.

Пугала сама идея делать то, чего никогда не делалось раньше: давать лекарство здоровым женщинам, просто чтобы им легче жилось. Скандал или судебный иск потопил бы всю организацию, и «Планирование семьи» не было готово к такому риску. Во всяком случае, не ради Пинкуса.

В молодости Грегори Пинкус видел себя поэтом, философом, пахарем и любовником. Жажда жизни и мысль кипели в нем так, что трудно бывало сдержать эмоции или выразить их на страницах дневника. Он был высок и красив, широкоплеч и мускулист. С самого детства по всему его виду, особенно по твердому взгляду было понятно, что этот человек не уступит и не отступит. Маргарет Сэнгер главным в своей жизни выбрала секс, утверждая, что все лучшее на свете порождается силой физиологической любви; у Пинкуса основополагающая философия была другая. «Единственная наша обязанность, – писал он в юношеском дневнике, – это саморазвитие». Задача человека, объяснял он далее, – как можно лучше раскрыть свои таланты и помочь в этом другим. В том же дневнике он хранил тетрадный лист бумаги с цитатой Мэтью Арнольда – поэта и культуролога девятнадцатого века: «Величие – состояние духа, достойное любви, интереса и восхищения».