Моя рука скользит под кружевной материал, и она вскрикивает в том момент, когда я погружаю палец глубоко внутрь неё. Её руки вцепляются в мою грудь, и я знаю, что она жаждет большего. Я добавляю ещё один палец, и одновременно с этим мой большой палец находит её клитор.

— О боже, — выдыхает она, когда закрывает глаза. Я увеличиваю давление, и когда она произносит мое имя на своих губах, это звучит как мольба.

— Ты бы позволила ему прикоснуться к себе таким образом?

— Нет, — шепчет она, пока мой большой палец продолжает кружить вокруг её клитора.

— Почему тогда ты разговаривала с ним, малышка? — я рычу этот вопрос прямо ей в ухо, когда её острые ногти врезаются в мою кожу. — Ты пыталась заставить меня ревновать? Думаешь, он мог бы дать тебе почувствовать себя так же хорошо?

— Нет.

— Ты моя, Скарлетт, — я слегка прикусываю её плечо и провожу языком по шее. — Я не практикую эту хрень типа делиться. Поняла?

— Да, — она опять насаживается своей киской на мою руку, умоляя о большем. Моя вторая рука скользит ей на грудь, и я вижу её торчащие соски через тонкий материал платья. Я сильно щиплю их и вижу, как она покрывается румянцем.

— Хорошая девочка, а сейчас кончи для меня, — с моими словами, она отпускает всё, что сдерживает внутри. Скарлетт начинает дрожать в моих руках, когда оргазм накрывает её. Она комок мелкой беспорядочной дрожи в тот момент, когда я вытаскиваю пальцы, которые были похоронены глубоко внутри неё, и подношу их к её губам. Она берёт их в рот и посасывает, так что мне приходиться призвать каждую каплю своих сил, чтобы не трахнуть её прямо здесь, на капоте моей машины.

— Я отвезу тебя домой, — я целую её в лоб и веду к пассажирской двери. Она не задает мне вопросов, откуда я знаю, где она живет, уже зная ответ. Поездка до её дома проходит в молчании, и на этот раз она кажется расслабленной, когда я провожаю ее до двери.

— Спасибо за сегодняшний вечер, — её голубые глаза застенчиво смотрят на меня снизу-вверх.

Я оставляю целомудренный поцелуй на её губах перед тем как ответить.

— Не за что. Я заберу тебя в субботу днем. Будь готова. — В этот раз она не спорит со мной, вместо этого она просто улыбается, когда кивает и направляется внутрь. Я жду, пока не слышу щелчок замка, и ухожу, уже считая минут до того момента, когда я наконец-то получу её.

ЛИАМ

Кофеварка шумно грохочет на кухне, плюясь тёмной жидкостью из кофейника. Я наклоняюсь над дешевой ламинированной поверхностью столешницы, ожидая пока наполнится моя кружка, когда громкий звук удара утренней газеты о нашу входную дверь эхом разносится по всей квартире.

— Сейчас принесу, — на этот раз с дивана встает брюнетка с небольшими веснушками и тонкими губами. Она ворчит, когда ставит на стол своё утреннее пиво, и направляется к входной двери. Я не знаю, где, черт возьми, Эйс находит всех этих женщин, но хоть на этот раз, я хотел бы, чтобы он нашёл кого-нибудь шикарного. На ней одеты белые трусы, и когда она наклоняется, чтобы поднять газету, тонкий материал исчезает между её половинками задницы. Нет ни единого шанса, что я смогу стереть «это» из своей памяти.

Девица вытаскивает газету из упаковки и бросает полиэтилен на пол.

— Ну, видимо, он теперь занят, — вздыхает она, когда читает первую полосу.

— О ком ты говоришь?

— О Бью Беллами, — она швыряет газету на стол с недовольной гримасой, сбивая в процессе несколько пустых пивных банок. — Похоже, он наконец-то кого-то встретил. Ей повезло — он красивый и богатый.

Эйс стреляет в меня вопросительным взглядом, когда поднимает газету. И я вижу его гримасу, когда он встаёт и передает мне копию «Саванны Таймс», и в тот же самый момент все мышцы в моём теле напрягаются. Фотография счастливой пары, покидающей какой-то бар, из газеты пялится прямо на меня. Я крепко сжимаю челюсть, перед тем сминаю газету и швыряю через всю комнату.

Я чувствую, как закипает моя кровь, когда стремительно врываюсь в свою спальню и надеваю чистую рубашку. А затем, когда я добираюсь до входной двери, я дымлюсь от ярости. Я хлопаю дверью с достаточной силой, чтобы разбудить всех в этом здании, и впервые за три месяца дверь наконец-то закрывается.

Мне требуется пять минут, чтобы найти её в этом чёртовом парке, и, к сожалению, пяти минут мне не хватило, чтобы успокоиться.

— Какого хрена ты творишь? — мой вопрос — это что-то среднее между рычанием и криком. Её ресницы поднимаются вверх, когда она невинно моргает, видя меня, перед тем как закрывает свою книгу.

— Читаю, а на что это ещё похоже?

— Сейчас не время умничать, милашка, — моему терпению приходит конец, и я чувствую, как внутри меня назревает буря. — Я открылся тебе. Дал повод доверять мне, а ты по-прежнему творишь такое дерьмо! Ты вообще слышала, о чём я тебе говорил?

Её губы поджимаются, когда она сравнивает меня с землёй своим сердитым взглядом.

— Ты хочешь, чтобы я доверяла тебе, Лиам? Почему? Потому что ты назвал мне своё имя? Даже я понимаю, что заслуживаю большего.

Мои ноздри раздуваются, когда я сжимаю кулаки.

— Ну, очевидно, ты достаточно доверяешь Бью Беллами, чтобы вас видели вместе, — клокочу я. — Поздравляю, сегодня ты попала на первую полосу!

Её глаза сужаются до узких щелочек. Теперь она готова атаковать.

— Поэтому ты здесь? — она усмехается и презрительно качает головой. — Мне надоело прятаться, Лиам. Мне надоело искать ответы, которые мне никто не даёт. Меня тошнит от того, что за мной следят! — она засовывает свои вещи в рюкзак и торопливо уходит, но я мчусь за ней по пятам.

— Я пытаюсь защитить тебя! — я хватаю её за руку и заставляю посмотреть на меня.

— Так я тебе и поверила.

— Что это значит?

— Это значит, что все говорят, что хотят защитить меня! И кто-то явно врёт, а меня уже тошнит от игр, — я вижу слезы наполняющие её глаза, когда она как ножом режет меня своим гневным взглядом.

Ей удается вырваться из моей хватки, но я продолжаю следовать за ней до её дома. Как и ожидалось, она идёт своим обычный маршрутом. Прямо до «Книжного уголка Эдди», налево на Скай-Лаундж, затем прямо, пока не добирается до своего крошечного дерьмового домика с поломанным белым заборчиком вокруг.

Я загораживаю ей проход, встав между ней и оливково-зелёной дверью, прежде чем она успевает вставить ключ в замочную ставку.

— Мы можем поговорить? — мне никогда ни о чём не приходилось просить девушку, но я просто не могу оставить её вот так. Независимо от того, как сильно она меня разозлила, её защита — единственная константа в моей жизни.

— Говори, — произносит она немного раздраженно для кого-то вроде нее, скрещивая руки на груди. Я пытаюсь игнорировать то, как её руки приподнимают вверх её сиськи.

— Наедине, — выдавливаю я сквозь сжатые зубы.

Она выдыхает струйку горячего воздуха, прежде чем пожимает плечами и впускает меня внутрь. Дом очень скромного размера и пропах сгоревшими тостами и нафталиновыми шариками. Она ведёт меня наверх по старой лестнице прямо в свою комнату. В углу, рядом со складным столом, сложены книги стопками, прямо до самого потолка. Ее кровать маленькая, но покрыта самым мягким одеялом, которое я когда-либо видел.

Я сажусь прямо на деревянный пол и в изнеможении провожу рукой по лицу. Проходят минуты, но ни один из нас не произносит ни слова, каждый из нас ждёт, когда другой начнёт первым. Моё сердце болит от осознания, что я никогда не смогу обладать девушкой, находящейся передо мной.

— Давай обменяемся секретами, — я молю грёбаного Бога, чтобы она этого захотела. Мне так надоело хранить их в себе.

— Ты первый, — её глаза подозрительно смотрят на меня. И я хорошенько раздумываю над тем, что же ей рассказать, так как охренительно сильно желаю поведать ей всю чёртову историю моей жизни. Моё страдающее сердце нуждается обратить всю боль в слова.