— Привет, бродяга! — с наигранным весельем, с каким здоровые обращаются к больным, посещая их в госпиталях и больницах, чтобы продемонстрировать этим весельем, уверенность в благополучном исходе дела, в которую не верят ни те, ни другие, поздоровался с мертвым шаманом старший помощник. — Прохлаждаешься?

"Здравствуй, Хозяин" — грустно, с тяжелым вздохом, отозвался Байгол.

— Чего такой невеселый? — продолжил бодриться Денис. — Все путем! Семья воссоединилась! — хохотнул он.

"Ухожу я…" — еще более тяжело вздохнул мертвый шаман.

— В смысле!? — нахмурился старший помощник. — Куда это ты собрался, старый!? Я тебя никуда не отпускал!

Денис прекрасно понимал, что имеет в виду Байгол, но пытался, опять же используя приемы общения здоровых с больными, хоть как-то повлиять на ситуацию, которая явно выруливала куда-то не туда.

"Вот…" — показал на что-то, лежащее рядом с ним на грязной земле, мертвый шаман. С нарастающим смятением, старший помощник узнал в предмете, на который указывал Байгол, мизинец, принадлежащий вместилищу — черный, сморщенный и еще больше покарябанный, чем тогда, когда он соединялся с остальной кистью — какой-то пожеванный, что ли, и без ногтя.

— А остальное где!? — со страхом, вызванным пониманием трагичности ситуации, хрипло вопросил Денис.

"Собака сожрала… — меланхолично и абсолютно безэмоционально отозвался Байгол. Так ведут себя люди, потерявшие всяческую надежду на спасение. — Теперь все… — душе в этом огрызке не удержаться… мал слишком…" — снова вздохнул он.

— И что делать!? Есть же какой-то выход! — разозлился старший помощник. — Давай делать что-нибудь! Что толку сопли здесь жевать!? Говори, что можно сделать!? Не может быть, чтобы выхода не было! Не верю!

"Другое вместилище надо… а где его взять? — безразлично пожал плечами мертвый шаман. — Вещь магическая… тонкой работы…"

Горестное молчание повисло над пустырем после этого заявления. Денис машинально поднял взгляд вверх, но вид колючих зимних звезд лишь усилил трагизм ситуации. Звездам было безразлично, что происходит здесь, внизу — хоть Армагеддон себе устройте, хоть взрыв сверхновой. От осознания безвыходности ситуации, старший помощник даже скрипнул зубами от бессилия.

"Есть вместилище!" — внезапно прозвучал в голове Дениса голос Небесного Волка.

И тут старший помощник осознал, что именно "царапало" его во время и даже после завершения детального анализа конфликта с "казаками", когда казалось, что он все понял, сделал все нужные выводы и все разложил по полочкам, но, какая-то "заноза" в сознании все-таки оставалась, и теперь он уловил — какая. Бандиты, раздев его догола, почему-то оставили висеть на шее очень даже приметный медальон с "Небесным Волком". С какой радости, спрашивается?!

"Почему эти козлы тебя не сняли, не знаешь?" — обратился Денис к Волку.

"Пока владелец жив, враги медальон не видят" — лаконично объяснил ситуацию Небесный Волк.

"Точно-точно! — оживился старший помощник. Он припомнил, что медальон нашел в прахе, который остался от зловредного оборотня Тара Гливара, а пока тот был жив, не видел… — Знатная вещь!" — покачал он головой.

"Я извиняюсь, — влез в беседу Байгол, — нам бы лучше поторопиться. А то…"

— Что делать знаете?" — вернулся от ностальгических воспоминаний к суровому "здесь и сейчас" Денис.

"Да".

"Да".

— Приступайте! — скомандовал старший помощник и от радости, что Байгол остается — как-то незаметно привязался к этому сукиному сыну, даже пропел про себя: "Он сказал поехали, он взмахнул рукой…".

"Клятва!" — приказал Небесный Волк.

"Какую?" — деловито уточнил мертвый шаман.

"Египетскую!"

"Фигасе! — прорезался внутренний голос. — Волк-то с Сеты, откуда он про Египет знает!?" — Денис в ответ лишь молча пожал плечами, а Байгол зачастил:

"Клянусь ветром Амона, рогами Аписа, гусем Геба, быком Манту… — мертвый шаман еще долго перечислял различных египетских богов и богинь и их божественные атрибуты, но в конце концов все-таки перешел к делу: — Ни действием, ни помыслом не вредить владельцу вместилища, чтить его за набольшего и почитать! — после чего еще раз повторил: — Клянусь!"

"Клятва принята! — торжественно объявил Небесный Волк, после чего обратился к старшему помощнику: — Господин! Доставай медальон!" — что и было Денисом немедленно исполнено.

Как только вместилище Небесного Волка было извлечено из-под шкиры, Байгол сжался в ослепительно горящую звездочку, которая затем, со скоростью метеора, метнулась к старшему помощнику, ударила в медальон и после этого исчезла.

— Все в порядке? — осторожно поинтересовался Денис через несколько секунд и затаив дыхание стал ждать ответа. В случае, если что-то пошло нештатно, не исключалась вероятность потери, как Волка, так и мертвого шамана, что, согласитесь, было бы, мягко говоря — неприятно, а грубо здесь и не скажешь. И лишь услышав два синхронных "ДА!", старший помощник почувствовал, как державшее его последнее время напряжение, стало спадать. — Байгол, ты как, — осведомился он, — поработать сможешь? Или не в форме?

"А поесть можно будет?"

— Еще как! — зло ухмыльнулся Денис. — До тошноты!

После неприятного, мягко говоря, происшествия, когда провинциальные босяки чуть было не замочили Красную Пчелу, прошло несколько дней, пожар в душе старшего помощника понемногу угас, сменившись привычным холодным упорством, и жизнь его постепенно вернулась в накатанную колею: изнурительные, на грани мазохизма, без малейшей жалости к самому себе, тренировки; тщетные, мучительные в своей безуспешности, но тем не менее регулярные попытки достучаться до исчезнувшего Дара и, как награда для измученного тела, вечерняя оттяжка в "Черепахе", где старший помощник имел два наслаждения от мяса из трех, существующих в природе — по крайне мере, так считают то ли монголы, то ли арабы, то ли еще какие кочевники скотоводы: есть мясо, ездить на мясе, втыкать в мясо. Про эти три наслаждения есть великолепные стихи Игоря Северянина:

Мясо наелось мяса, мясо наелось спаржи,

Мясо наелось рыбы и налилось вином.

И, расплатившись с мясом, в полумясном экипаже

Вдруг покатило к мясу в шляпе с большим пером.

Мясо ласкало мясо и отдавалось мясу,

И сотворяло мясо по прописям земным.

Мясо болело, гнило и превращалось в массу

Смрадного разложенья, свойственного мясным.

Немного грустно, если задуматься, но слово из песни не выкинешь… Впрочем, Денис не просто верил, а был твердо уверен, впрочем, что там уверен — он просто-напросто знал, что внутри его мяса живет душа. Бессмертная, или нет — другой вопрос, но имеется! Так что он по поводу мясной жизни особо не парился, тем более, что на мясе не ездил (хотя и умел) — предпочитал самобеглые повозки в общем, и автомобили — в частности. В данный момент старший помощник как раз собирался отбыть на любимом паджерике в "Черепаху" для получения двух вышеупомянутых удовольствий, как зазвонил телефон.