Действуя на ощупь уже двумя руками, Лара проглотила сахар, Соня не отрывала взгляда от драконихи. Я понимал: таким образом, она сдерживала животное. Руки Сони остановились, застежка была найдена. Обследовав зажим пальцами, Соня, продолжая ласково смотреть Ларе в глаза, попыталась на ощупь расстегнуть крепление.

Напряжение возрастало с каждой минутой, я видел, как по лбу Сони уже струился пот, а скоба не поддавалась. Соня даже не могла взглянуть на механизм. Я легко поднялся, ноги сами понесли меня к Ларе, мои руки легли на пальцы спасительницы. Соня вздрогнула, она не заметила, как я приблизился. В её глазах сверкнуло облегчение и страх, она испугалась за меня, хотя мы оба сейчас дико рисковали. Зажим под моими руками щелкнул, шипастый ошейник упал на землю.

– Отходи первый, – чуть слышно сказала Соня, но я не двинулся с места. Дракониха была свободна, её спина без двух гребней у основания шеи была совсем рядом. Ошейник с привязанной к ней цепью лежал на земле.

– Она улетит, – проговорил сквозь зубы.

– Ну, и пусть, – ответила Соня. Она до сих пор смотрела в глаза животному. – Бедняжка, они мучали её. Она ненавидит людей.

– Но мы же рядом, – я не знал, откуда взялось это ощущение правильности. Меня будто толкнули в спину, я в один прыжок взлетел на хребет драконихи и очутился в седловине, Соня отпрянула. Дракониха вздрогнула всем телом, распустила крылья, из ноздрей заструился пар, черный зрачок заполнил всю радужку.

– Покатай его, Лара, – голос Сони нежно погладил животное, – он не причинит вреда. Ты свободна, – моя храбрая девочка говорила мягко, как в трансе, но я знал: она боится, боится за меня до колик в животе, но продолжает ласково уговаривать дракониху. И Лара, минуту назад готовая сбросить меня со спины, замерла, сделала шаг к Соне. Нос драконихи почти коснулся лица Сони, дыхание животного всколыхнуло волосы девушки. Дракониха выпрямилась, взмахнула крыльями, присела на широкие лапы и, подпрыгнув, взлетела.

Добромир Светозаров

Полёт на Громе не смог отвлечь меня от дум о Ларе. Давно я так не злился. Непокорная самка показала мне, что я совсем не ас дрессуры, каким мнил себя раньше. Я не понимал, как всего лишь за месяц моего отсутствия, Лара стала безумна. Ведь ещё недавно я начал её седлать и уже сделал несколько пробных вылетов. Подросшая дракониха радовала меня статью и умом. У Лары была отличная выправка, да и стоила она целое состояние.

А вчера Йохан Барановский, пряча глаза, сказал, что не может сладить с ней. Он попросил меня забрать Лару. Члены команды что-то скрывали от своего капитана. Я сквозь зубы бормотал ругательства, не понимая, почему так случилось.

Момент размышления прервался, я мгновенно забыл, о чём думал секунду назад. Невдалеке летела Лара, на которой без седла, без уздечки, без поводьев, без стремян восседал Эрвин. Ещё час назад драконица хрипела, как сумасшедшая, не подпуская меня. А сейчас эта сумасбродка вполне мирно парила в небе с седоком на спине!

Гром, как ни странно, спокойно отнёсся к появлению соседки, хотя утром он не реагировал на выкрутасы Лары. Он не выказал агрессии по отношению к молодой самке.

Издалека я продолжал наблюдать, подлетать близко к драконице слишком рискованно. Если Лара взбрыкнет, Эрвин может не удержаться на спине. Мои опасения развеялись, когда Лара начала спуск, следом за ней я направил Грома, мы приземлились в некотором отдалении от неё. Я видел, как ловко Эрвин спрыгнул со спины дебоширки.

– Надо завести её в крытое стойло, из открытой левады она может улететь и обжечься, – крикнул парню, показывая рукой на сооружение из камня, – там сбоку рычаг опускает решётку.

Загон находился в метрах двадцати от них. Хитрец Эрвин вытащил из-за пазухи ломоть хлеба, и, неназойливо подманивая Лару лакомством, повёл дракониху туда.

Я видел, как Соня издалека внимательно наблюдала за нами, вцепившись руками в деревянную жердь, её волнение было вполне обосновано. Оседлать дракониху, час назад сходившую с ума, не желавшую подчиняться, смертельно опасно. Безрассудство на грани дурости, похоже, в характере Вышнева. Покрасоваться захотел перед Соней герой. Я подождал, пока Лара зайдёт в каменное стойло, и мы вместе двинулись из загона. Соня хмуро смотрела на нас, я обрадовался. Сейчас Вышнев получит по первое число, и мне не придётся с ним бодаться.

– Добромир, – Соня протянула мне руку с окровавленным ошейником, – вы совсем озверели так мучить драконицу?

Быстрым движением я выхватил ошейник из рук девушки, рассматривая острые шипы с засохшей кровью на внутренней поверхности.

– Клятый мерин! Вот в чём дело! А я не мог понять, что с ней, – меня знатно перекосило от возмущения и злости. Кто же так напакостил?

– Ты Лару ещё хлыстом отходил за непослушание, – вставил Эрвин свои пять копеек. Куда же без его замечаний.

– Я её не бил! Хлыстом просто щёлкал, чтобы напугать. Я купил Лару для нового члена команды, которого сейчас подыскиваю. Я сам начал её дрессировать, а потом уехал. Кто-то из парней, видимо, с ней занимался, а потом надел ошейник, чтобы усмирить, – я с отвращением всмотрелся в шипастый обруч, – узнаю, кто это сделал, выгоню. У нас в команде никогда такого не было, – дракон может запомнить того, кто истязал его, и отомстить. Он, вообще, может на любого человека кинуться.

– Ужасно, так мучить животное, – сказала Соня с упрёком, взглянув на меня.

Она что, не верит мне? Я терпеть не мог оправдываться. Хотя Соня права, я полностью несу ответственность за своих драконов. Ничего, доберусь до полигона и найду гада, который надел пыточный ошейник и третировал молодое животное. Вылетит из команды со свистом, кто бы ни был.

– Я не удивлюсь, если Лара тебя не подпустит, – хмыкнул Эрвин с чувством глубокого удовлетворения. Вышнев до сих пор помнил своё фиаско на страусе, и, наконец-то, взял реванш.

Теперь мой визави отплатил мне засвоё поражение на бегунке. Не в моём характере не признавать заслуг человек, который их достоин.

– Ты молодец, что рискнул оседлать Лару. Я чуть с дракона не свалился, когда тебя увидел, – я спокойно ответил на подколку Эрвина. Я ценил сильных противников, относился к ним с уважением. Дед учил меня этому, говоря, что без великодушия никогда не стать сильным гонщиком. Надо уметь признавать доблесть противника.

– Я бы хотел продолжить, если ты не возражаешь, – во взгляде Эрвина изумление смешалось с недоверием. Он не ожидал от меня добрых слов в свой адрес.

– Тренировка завтра в восемь. Не опаздывай.

Градус отношений в нашей компании несколько снизился. Мы принялись обсуждать драконов, двинувшись к дому. Я увидел улыбку Сони и облегчённо вздохнул. Стена отчуждения и недоверия, стоявшая между мной и Эрвином, начала истаивать.

– Где, Лара? Куда её дели? – орала Иолана, выходя на травяной ковёр загона. Её хлыст сейчас жаждал прогуляться по чьей-нибудь шкуре. Иолана Радич была в ярости и желала немедленно выместить злость. Навстречу свирепой наезднице шёл Йохан Барановский, только что закончивший тренировочный полёт. Йохан тоже был не в духе. Резкий спуск, который он совершил минутами раньше, скрутил болью все его мышцы.

– Её забрал Добромир, – морщась, выдохнул товарищ по команде, – я не сказал ему, что ты тренировала Лару.

– Мне плевать, – послышался желчный ответ.

Йохан зло посмотрел на Иолану,

– В таком случае, я не буду скрывать твоего участия.

– Неужели? – плеть взбешенной дамочки со свистом рассекла воздух и хлестанула об землю.

– Угробила нормальную самку и хочешь отвертеться? – гнев сквозил в каждом слове Барановского.

– Ты за главного остался, с тебя и спрос, – ядовито ухмыляясь, ответила Иолана.

Йохан, конечно, знал, что от Радич можно ждать любой подлянки. Но когда это затрагивало его лично, он действовал по принципу – «пленных не брать».

– Покинь леваду. Тебе сюда хода нет.