То утро пошло не по заданной траектории. Не отдавая себе отчёта, я машинально открыла резную шкатулочку, достала солнечный камень и повесила цепочку с кулоном на шею. Сама по доброй воле и без всякого принуждения нацепила украшение, хотя несколько дней назад водрузила его в шкатулку с намерением забыть.

Немного позже, обнаружив кулон на шее, застыла в замешательстве, не в состоянии вспомнить, когда солнечный камень занял своё законное место. Плюнув на воспоминания, я занялась повседневными делами. Всякие бестолковые мелочи, типа просмотра инстаграма, лайки, комменты вполне отвлекали от тревожных мыслей.

Новости из интернета разогнали утреннюю тоску, я даже вначале не поняла, отчего постоянно тереблю кулон. В очередной раз, ухватив солнечный камень, я вскрикнула и отдернула руку. Кулон нагрелся так, что жёг кожу сквозь футболку. Я мгновенно сняла подарок Эрвина и положила на диван. Камешек в серебряном обрамлении слегка светился. Я, не отрываясь, смотрела на него, прекрасно понимая, что это означает.

Сердце забарабанило, как швейная машинка за стеной у соседки. Моё с таким трудом приобретённое спокойствие в один миг развеялось на атомы. Эрвин в беде. Ему грозит смертельная опасность.

Что можно сделать, сидя в Поваринске?

Портал в Верховию был только один, через старую квартиру, дверь которой неизвестно кто открыл для меня. Как вернулась обратно, я тоже не представляла. Загадкам я присвоила категорию «чудо», или «как в сказке», но это ничего не меняло для меня.

Положив кулон в карман, я через полчаса стояла у знакомого подъезда старого двухэтажного дома. Я не собиралась делать глупости, но меня как магнитом тянуло сюда. Неужели я серьезно хочу повторить свой трюк и вернуться в Верховию? Ни за что! Да и не получится. Моя рука машинально нащупала горячий желтый камень.

Гостеприимная дверь в подъезд стояла открытой, будто, улыбаясь, её подпирал обломок кирпича. Подъезд манил, гипнотизировал, тревожно смотрел на долгожданную гостью. Зайдет ли? «Надуманные страхи» – мелькнула, исчезла мысль. Зачем я примчалась сюда? Что меня ждет? Глупые вопросы покинули глупую голову и я, почти не сопротивляясь внутреннему зову, поднялась на второй этаж и застыла перед дверью, обитой облезлым коричневым дерматином.

По спине поползли мурашки, дверь напротив отворилась, и голова бабки соседки высунулась из узкой щели.

– Забыла чего у своего деда? – спросила она вдруг с приторной любезностью.

– Э…, – забормотала я, стараясь сочинить на ходу какой-нибудь предлог. – Перчатки, вот.

– Та, как же без них? – бабуля растянула губы в подобие улыбки, но старческий рот с редкими чёрными пеньками сточенных зубов произвёл на меня зловещее впечатление.

– Они для бала, в бальном платье без перчаток нельзя, – разворачиваясь к бабусе всем корпусом, сообщила я на одном дыхании.

Морщинистая высохшая куриная лапа со скрюченными пальцами протянула ключ, я замерла от страха.

– Открывай, бери перчатки, подожду тебя.

Едва дыша, я подошла и взяла ключ. Мне вдруг захотелось увидеть старушку во весь рост, а не только её птичью голову, выглядывающую из чуть приоткрытой двери. Что-то смутно знакомое почудилось в бабусе. Ключ в моей руке ходил ходуном, – так тряслись руки. С чего я так испугалась?

– Иди, иди, открывай. Тебя целый день чтоль ждать? – забубнила старуха, повышая голос.

Искоса поглядывая на бабку, неуверенно поднесла ключ к замку, оглянулась, глаза старушенции вспыхнули странным багровым светом.

– Иди уже быстрей! – гаркнула бабка.

«Опасность!» – полыхнуло в голове, и я ринулась вниз по лестнице.

– Ключ отдай, – несся в спину визг старой карги, – верни ключ!

Трясясь от пережитого волнения, я выбежала из подъезда, и припустила, не разбирая дороги, лишь бы подальше от ужасного дома. Больше не попадусь на удочку, не позволю заманить себя в ловушку. Странная бабка слишком сильно хотела, чтобы я вошла в квартиру.

Когда старый дом остался далеко позади, я, мгновенно обессилив, свалилась на первую попавшуюся лавочку и опустила руку в карман. Камень был теплым. «Эрвин в беде, а я сижу на лавке», – мысли обжигали, как вода в Ледяном озере. С каждой минутой становилось всё тоскливей и больней. Он в беде, а я, сгорбившись, тупо смотрю на ключ в одной руке, и на желтый камень в другой. Конечно, я трусиха, не решилась зайти в квартиру. Но меня просто подкосило от страха, я не могла сделать и шагу под прицелом бабкиных глаз.

Пространственные пути искривились, параллельные пересеклись, звёзды сплели для меня новый узор, дверь в Верховию оказалась закрыта.

На секунду мне показалось, что жёлтый камень в руке начал остывать, и это испугало даже сильней, чем его горячая поверхность. Судорожно вздохнув, я поднялась со скамейки, и нетвердыми шагами двинулась обратно к дому. Вечер быстро догонял дрожащую спасительницу. В сумерках загадочный подъезд бесшумно проглотил мою невысокую фигуру, не оставив и следа присутствия. Внутри освещения на счастье не было. Как тень я скользнула на второй этаж, не дыша, без единого звука вставила ключ в замок и повернула его. Послышался тихий щелчок, я толкнула дверь, сжав в кармане теплый желтый камень, и, задержав дыхание, шагнула в открытый тёмный проём.

К Эрвину.

В последнюю секунду я услышала, как за спиной взвыл старческий голос, в голове мелькнула мысль: «Она из кругляшей». Почему-то не ощутила под ногами твёрдую поверхность, внутренности скрутило узлом, я ухнула в чёрную пропасть.

Соня Снегирёва

Полёт был недолгим. С трудом устояв, после приземления, почувствовала страшную слабость вместе с тошнотой и в тот же миг зажала рот рукой.

Ужас накрыл с головой, только чудом я не закричала. На то, чтобы прийти в себя, ушло несколько секунд. Я стояла, скрытая мраком рядом с пыльной портьерой невдалеке от Высотомера. Одноногий гигант высился злобным колоссом, внутри его чрева стоял Эрвин. Пружина, свившая в моей душе гнездо, завибрировала.

– Тсс, – раздался над ухом чуть слышный шёпот, я узнала голос и в ответ согласно кивнула. Кричать не буду.

За моей спиной стоял Добромир. Фигуру окутывала тьма, но и без света я узнала Аполлона, его высокую фигуру, широкий разворот плеч и гордую осанку. Спрашивать, что случилось, не имело смысла, мы смотрели на происходящее как зрители кино, и хуже того, сами стали участниками событий. Какая ирония? Пять минут назад я была в родном городке, а сейчас очутилась в эпицентре стихийного бедствия под названием Высотомер в иной реальности.

– Ты утверждаешь, что не был на Вершине? – послышался металлический голос, от которого я непроизвольно попятилась. Неужели опять начинается кошмар под названием Ильза Раструб?

– Не был, – ответил Эрвин и усмехнулся. Высотомер двинулся вверх. Я следила за Эрвином, тонкие лучики, возникшие при остановке в самой верхней точке кольнули его, но он не шелохнулся.

– Так был или не был? – звенящий голос прорезал тишину огромного помещения.

– Не был, – ответил Эрвин, – ничего не знаю.

– Кто твой отец?

– Не знаю.

– Где твоя напарница?

От вопроса Ильзы у меня подогнулись коленки. Неужели всё сначала?

– Не знаю, – пожал плечами Эрвин.

Скрип зубов Ильзы заставил меня вздрогнуть, гарпия рассвирепела. Раструб трясло от злости.

– Вниз – каркнула глава Меры и Высотомер плавно заскользил вниз.

Все замерли. Эрвин исподлобья смотрел перед собой. Какой результат мы увидим сейчас? Засветились две цифры 98 – 0.

Как ужаленная, Ильза взбежала на подиум к Мерке, приблизила своё лицо к стенке стеклянного монстра.

– Как объяснишь нулевой порог?

– Хорошими генами, – усмехнулся Эрвин, и посмотрел в сторону.

– Поднять крышу, – крикнула Ильза.

Быстро сориентировавшийся Добромир ухватил меня за руку и потянул за портьеру. Сразу стало душно и пыльно. Остаться на виду при дневном свете, который хлынет в зал из открытой крыши, смерти подобно. Но на улице была ночь, Добромир просто подстраховался. Мягкий приглушённый свет звёздного неба давал небольшое освещение. Подсветка внутри Высотомера уменьшилась, но Эрвин всё равно был прекрасно виден в стеклянной колбе. Приоткрыв портьеру, я выглянула.