— Живей, Кир, — послышался голос Миронега, отчего-то потерявшего былую плавность и ставшего необычайно громким, — покуда полдень не кончился, надо успеть.

Он поспешил в тень деревянной постройки. Звонарь всё ещё бил в колокол, сидя на вершине часовни, но Миронег направился к неприметному люку в углу с металлическим замком.

— Спирус его пойми, что происходит, — проворчал он, с необычной для его возраста проворностью спускаясь по лестнице вниз, — откуда их столько взялось, ты мне скажи? — деревянная крышка захлопнулась, едва они оставили последнюю ступеньку.

Дохнуло сыростью и плесенью, но Кир уже понял, куда он его ведёт. Минуя ржавые языки колоколов и их кольца, они прошли к дальней стене, тускло освещённой свечкой на полу. Сняв с шеи медальон, Миронег дотронулся им до осклизлых камней, счищая рукой мерзкую плёнку. Стена вздрогнула и плавно раскрылась надвое, открывая им путь в темноту.

— Похоже, они всё же определились со своими родовыми проблемами, — усмехнулся Кир, следуя за стариком внутрь этого коридора, — так что случилось-то? Что тебе рассказал тот всадник?

— Что Гордей, будь он неладен, едва встретив эту «орду», кстати, всего восемь тысяч, повернул назад к Выхриту. Ну и естественно те перестреляли всю дружину, — что-то щёлкнуло и завибрировало. Тусклый синий свет, льющийся из единственной напольной лампы, высветил тёмно-зелёный металлический цилиндр, озарившийся белыми светодорожками, — в общем, завтра к утру колозья будут у стен города. Мы не успеем уйти.

— Так что же делать? — створки «цилиндра» раскрылись, открывая взору людей две пульсирующие белым светом платформы. — Обратимся за помощью?

— Нет, гонцы не успеют… — Миронег поморщился. — А, ты про их помощь? Ну нет, ставить под угрозу всю экспедицию ради кучки людей…

— Города!

— Я тебя умоляю, Кир… тьфу ты! Кирэл, то есть! Сарсы теряли и более значимые города и с куда большими потерями. Выхрит, тем паче, стоит не в самом выгодном месте. Да и кто мы, чтобы вмешиваться в ход их истории?

— Мы уже вмешались.

— Это не вмешательство, а так, фикция, — пожал плечами старик, распрямляя плечи, — пошли, — он поманил его к «цилиндру», — тебя уже заждались.

Едва Кирэл наступил на пульсирующий свет, как почувствовал, что его тело становится невесомым, аморфным. Мысли и звуки погасли, а перед глазами замелькал водоворот разных спектров цветов, унося сознание далеко за пределы Выхрита. И как неожиданно это началось, также неожиданно всё закончилось, и капсула вновь раскрыла створки, выпуская его в тесное помещение из синего камня.

— Телепортация завершена, — возвестил некто голосом, от которого у него всё внутри встрепенулось, — с возвращением, блудный сын Альсвэра!

Глаза ещё не успели привыкнуть к темноте, а его уже держала в объятиях белокожая девушка с чёрными волосами, крепко прижимая к себе. Светло-зелёная одежда, не похожая ни на что в Сарсе или иных странах, на ощупь казалась жёсткой, отталкивающей любые бактерии свойствами своей ткани.

— Эрури, — он с нескрываемым удовольствием вдохнул запах её волос, благоухающих цветами далёкой планеты, — как же я рад… что ты рядом…

— Лукавишь, — хитро рассмеялась она, с кошачьей грацией переступая с ноги на ногу, — о, подожди! — машина позади вновь завибрировала и закрыла створки. — Я запамятовала про Мириса! — хлопнув себя по лбу, рассмеялась она, глядя на ворчащего старика, выбирающегося из «цилиндра».

— Как же я ненавижу эти «новомодные» технологии, — оповестил он их, с явным неудовольствием стягивая с себя епанчу и шапку, — Звёзды Великие, мне срочно надо помыться! Честное слово, я скоро сам замшею вместе с этими кромами, городищами и войнами! — он свернул налево, сбрасывая с себя оставшуюся одежду и аккуратно сложив её в специальный отсек.

— Ну, зато хоть кормят вкусно, — рассмеялась Эрури, спускаясь с парапета пульта управления. Сияющие на резных камнях-выступах оранжевые символы начали медленно угасать вместе с мерцанием «телепортатора», — и ещё скажи, что это не так!

— Я предпочитаю не разглашать тайны исследований, — невозмутимо парировал тот, дотронувшись до выступающего гладкого «камня» возле едва различимых створок. Поверхность тут же озарилась символами, пропуская его в просторную душевую, — Кирэл, ты идёшь?

— Позже, — тот почувствовал, как тёплые руки обхватывают его шею, и улыбнулся.

— Эх, молодёжь, — устало махнул рукой Мирис, — идите лучше в спальни. Ещё не хватало, чтобы чего-нибудь тут сломали… — он закрыл створку, и Кир услышал, как зашумела вода.

Хотя климат и биосфера планеты Вей-57 являлись наиболее приближенными к Альсвэрским, вредоносные микробы и вирусы всё равно безжалостно уничтожались химическим раствором. И буквально чувствуя стерильность, исходящую от стен и пола, Кирэл также начал раздеваться, снимая епанчу, шапку и сапоги.

— Можешь не стесняться, — подбодрила его Эрури, отстранившись и с хитрой улыбкой глядя на его смущение, когда в воздухе запахло потными портками, — Мирис и не таким приходил. Я давно привыкла к вашим запахам.

— А если заражение подхватишь?

— Ну, значит, я буду первым сентиансом, что умудрился заболеть в лабораторных условиях, — пожала плечами она, — тут же всё стерильно. Не забывай, ты сейчас не в княжеских палатах, а на научной базе.

Всюду, куда ни глянь, тускло сиял синий камень, пропускающий солнечный свет снаружи. Кирэл слышал, как шумит ветер среди деревьев, щебечут лесные птицы и стучат ветки по невидимой стене исследовательской базы. Чувствовал, наконец, умиротворение и спокойствие на душе, понимая, что на всей планете не сыщется места безопаснее, чем это.

— Ты хотел помыться, не так ли? — шёпотом, слегка прикусив его ухо, спросила Эрури, обняв со спины. Девушка прижалась к нему щекой, тихо замурлыкав, словно кошка. — Не против, если я составлю тебе компанию, «княже»?

— Дозволяю, — он шутливо перестроил голос обратно на язык сарсов, вызвав у неё смех, — но сначала… прими свой настоящий облик.

— Уверен? — Эрури провела рукой по его груди, забираясь под рубашку. — Учти, ксенофилия преследуется законом Волденса!

— Насколько я помню, на гуманоидные расы, тем более геноморфов, он не распространяется, — усмехнулся он, заметив краем глаза, что несколько изменившийся и выросший Мирис, демонстративно закатив глаза, выходит из душевой, уже переодетый в тёмно-зелёный костюм из плотной нейроткани. Встав под вытянутую арку, он позволил невидимому лучу сканера обследовать его на наличие посторонних микробов, и, введя код, вышел во внутренний коридор.

Рука Эрури вздрогнула, начиная выделять тепло. Бледная кожа посерела и поросла мягкой тёмной шерстью. Кирэл обернулся. Лицо девушки вытягивалось, трансформируясь в кошачье. Уши потянулись к макушке, приобретая форму треугольников, и даже тело выросло, вытянув её почти вровень с ним. Зелёные, едва светящиеся глаза, хитро улыбались, выдавая намеренья.

— Ну, а ты? — полюбопытствовала линксарка, покачивая коротким рысьим хвостом, теперь выглядывающим из прорези в комбинезоне.

— И я… сейчас, — он сосредоточился, пробуждая внутренние силы. Кирэл ощутил, как тело наполняет небывалая сила и лёгкость, а мысли становятся ясней и чётче. Разум всколыхнулся, наполняя тело псионической энергией Альсвэра, и он почувствовал, как невидимые обычному глазу крылья ударили по позади, вызвав воздушную волну.

— Тише, размахался тут, — губы Эрури, теперь кошачьи, прикоснулись к нему, а руки уже срывали оставшуюся одежду Сарсы, — Кирэл… я скучала… очень…

— Не порви, — тихо рассмеялся он, отступая к душевым, — мне в ней ещё ходить и ходить… — она одним движением расстегнула застёжки своего комбинезона, страстно прильнув к нему. Мягкая шерсть щекотала ставшей твёрдой, как тихрал, кожу, а шершавый язык играючи возбудил его тело.

Душевые на базе представляли собой ряд закрытых непроницаемыми ширмами ячеек, не позволяющих воде и микробам просочиться наружу. Автоматика, считав данные двух целующихся представителей разных планет, сама настроила температуру воды и жидкого обеззараживающего вещества. Эрури обхватила его бёдрами, прикусив за шею, и судорожно застонала, когда он вошёл в неё.