========== Пролог ==========
Ночь светлела, растворялись в сереющем небе звёзды. В свете полумесяца бесшумно сверкала широкая и глубокая река, отражая серебристые лучи. Едва слышно шумели листвой величественные дубы, покачивая ветвями сонным молодым берёзкам. Во тьме рощи мелькнули жёлтые волчьи глаза — стая матёрых волков рыскала в поисках добычи. Где-то вдалеке недовольно заревел могучий лось, разбуженный приближением хищников.
Но не волки послужили поводом его тревоги. По едва заметной лесной тропе, наполовину заросшей травой, во весь опор мчал всадник на вороном коне, то и дело подстёгивая животное. Стук подкованных копыт растворялся под сенью крупной листвы, а чёрная епанча* делала ездока невидимым в ночи. Конь сердито храпел и мотал гривой, но истёртые поводья не давали ему сойти с тропы. У человека не было ни факела, ни какого-либо другого освещения, но он ясно видел перед собой тайную тропу через дубовый лес. Только он и ещё несколько человек знали её настолько хорошо, что могли бы пройти и с закрытыми глазами.
Развевающаяся епанча, пахнущая олифой, обнажила под собой хлопковую рубаху и сверкнувший свете месяца один из медальонов — в виде трёх кругов, соединённых линиями вокруг одного большого треугольника.
— Шибче, Воронок, шибче! — шептал всадник, почти что прижавшись к конской шее, к прижатым ушам. — Не можно нам запоздать…
Лес поредел — скакун выбежал к крутому холму, на котором едва заметной искоркой мелькал огонь деревянной вежи**. Заметивший всадника дозорный живо вскочил на ноги, поднимая прислонённый к ограде лук.
— Тпру, окаянный! — гаркнул он, накладывая стрелу. — Кто таков?
— А ты, собака, и не признал?! — выдохнул всадник, придерживая разгорячённого коня. — Кир из Тильена, князь Истьленский, — он распахнул епанчу, демонстрируя блестящий в свете факела второй медальон в виде рысьей морды.
— Княже! — дозорный бросил лук когда увидел знакомый символ. — Да как же ты… да что ж ты без весточки…
— Полно, Борич, — тот махнул рукой, вновь стегнув остановившегося было коня, — сигналь тревогу граду Выхриту — колозья идут!
Комментарий к Пролог
*Епанча́ - длинный и широкий старинный плащ без рукавов, но с капюшоном и круглым воротом;
**Ве́жа - дозорная башня;
========== Глава I. Чёрная дружина ==========
Лагерь сарсичей укрылся в неприметной лесной лощине на левой стороне реки Косын, испуская в утреннее небо белый дым от костров. Растянутые между кольями плотные воловьи шкуры образовывали широкие шатры, из которых раздавался громогласный храп десятков мужчин. Мирно спали, загнанные в стойло лошади, кося фиолетовыми глазами на огненные блики.
Собранный вокруг лощины частокол говорил о том, что лагерь стоит тут давно, что только подтверждал донёсшийся из отхожего места смрад. Колыхались от молодого ветра знамёна, изображавшие изогнутую в прыжке чёрную рысь, сверкающую зубами и зелёными глазами на белом фоне. Сонные дозорные с копьями тоскливо посматривали на шатры за воротами, которые они охраняли, дожидаясь своей смены. Холодная роса покрыла выструганные колья и валуны, покрывающие холм. Природа дохнула свежестью. Протоптанная дорога уходила во тьму дубового леса, откуда уже раздалась дробь дятла и писк синицы. Лоснящиеся плотные волки кружили вокруг лагеря, зыркая жёлтыми глазами на облачённых в кольчуги дружинников с чёрными епанчами за плечами — они давно познали вкус человечины и не хотели уходить далеко от его источника.
В этой местности прошло немало битв, и хищники стекались сюда со всего леса, грезя падалью. Однако, по возможности, они не брезговали и живыми, нападая на обозы и малочисленные группы сарсичей. Вот и сейчас они учуяли скачущего по лесной тропе всадника на вороном коне, быстро приближающегося к лощине. Сойкой свистнул дозорный на дереве, подав сигнал остальным. Дозорные встрепенулись и покрепче ухватили древки копий, а за частоколом послышался шелест гусиных перьев стрел, извлекаемых из колчана.
— Шу, непутёвые, — ругнулся на рыскающих вокруг него волков всадник, откидывая капюшон епанчи, — ну, пшли вон!
— Княже! — послышался с дерева голос узнавшего дозорного. — Погодь, мы счас!..
— Полно, братцы, — тот на ходу снял с кушака хлыст, — а ну пшли, спир… бесово отродье! — толстая плеть рассекла жирную шкуру подбирающегося к ногам коня волка, заставив того с визгом покатиться в кусты. Другие, поняв, что добыча опасна, тут же бросили погоню. Они знали, что рано или поздно пир настанет, и ни к чему сейчас тратить силы и рисковать жизнью. Прикормленные.
— Так их, княже! — одобрительно заголосил звонким голосом один из молодых дозорных на дереве. — У, племя супостатово!
Лагерь, встрепенувшийся от сигнала, пришёл в движение. Всполошившиеся поначалу воины раздражённо ворчали, отправляясь к бочкам с водой и к отхожему месту. Тревога оказалась ложной, но подъехавший к частоколу Кир довольно усмехнулся себе в бороду — выучка пошла его дружине на пользу — даже если на них нападут, обойдя вежи и дозорных в лесу, они смогут дать отпор.
— Князь, — из ворот вышел, подбоченившись, сурового вида мужик с длинной покладистой бородой. Огромные ручищи, словно дубовые поленья, были больше человеческих ног, а на простой серой от пыли рубахе темнел деревянный дубовый крест. Кустистые брови почти полностью накрыли маленькие глазки, радостно заблестевшие при виде прибывшего человека. Тёмно-русые волосы свисали до плеч, слегка покачиваясь от утреннего ветра.
— Дядька Белояр, — Кир спешился перед воротами, взяв Воронка за узду. По росту, богатырь оказался выше его на две головы, — всё ли спокойно тут без меня? — под сапогами взметнулось облачко пыли, замарав полы епанчи князя.
— С божьей помощью убереглись, — прогудел тот, заключив Кира в стальные объятья, — что ж ты, негодник, один-то прискакал? Али ума у тебя совсем не осталось? Счас то волк, то датран, то ещё какой-нить бес на дороге промышляет, а ты… Где ж Щедр и Златояр Свистун? — только Белояр мог так вольготно говорить с ним, и ещё бы — за столько лет их дружбы они стали почти что братьями.
— Нет боле ни того, ни другого, — Кир нахмурил чёрные брови. Его тёмная шевелюра резко контрастировала с русым волосом сарсичей, выдавая в нём иноземную кровь, — бо пал Румород, — с этими словами он достал из седельной сумы два обгоревших медальона в виде рысьих морд. На одном из них всё ещё чернела запёкшаяся кровь.
Белояр резко остановился, приняв из рук князя мрачный подарок. Бородатое лицо посмурнело, а маленькие голубые глазки, доселе весело смотревшие на приезжего, сверкнули яростью. Пожевав губами, великан закатил глаза и тяжело вздохнул.
— Ох, Господи, Владыка Всевышний, упокой души детей твоих, — он привычным движением осенил себя и медальоны крестом и спрятал их в ташку* на поясе, — кто ж то сделал, мил друг, Кир?
— Колозья, — тот отдал узду коня подоспевшему юнцу-конюху, — вот и дожили мы, дядька. Сколько гоняли этих собак по степям, а они всё равно возвращаются.
— Нешто их столь много собралось?
— Да поболе нас будет, — он окинул взглядом просыпающийся лагерь, — раз этак в тридцать.
Большая часть его дружинников не умела считать, но Белояр, некогда монах Вестной Церкви, был обучен грамоте и счёту, потому Кир мог с ним изъясняться такими фразами. Засопев, богатырь ещё больше нахмурился и опустил голову, почти скрыв лицо в густой бороде. Они шли по давно протоптанной дороге мимо шатров и костров, над которыми уже висели котлы с кашами. Облачались рядом с оружейной сменщики дозорных, гремя кольчугами. Ржали кони, почуявшие овёс и воду. Где-то между шатров раздалась трель дуды и мурлыканье гуслей. Чудаковатый юродивый мужичок в рубахе с длинными рукавами зачем-то начал приплясывать под дудку, гримасничая и смеша остальных. Громко ругались кашевары на юных дружинников, гоняя их за дровами и водой к реке внизу холма. Провизия понемногу заканчивалась, и к зиме дружина должна была уйти как раз к Румороду, но…
— Так что ж, отходить за Косын надобно, — вынес он вердикт, по привычке потрогав крест на груди, — авось успеем, княже?
