— Трое конных, пятеро пеших, — едва слышно доложил Марибор, вглядываясь вперёд. На протоптанной дороге темнели силуэты в тяжёлых пластичных доспехах с копьями в руках. У конников за спиной виднелись луки. Слышался быстрый колозьёвский говор, сдабриваемый смехом и жестикуляциями, — эк щебечут, пташки. А ну-к, Лазоря, пусти вон тому, с окосевшей рожей, между глаз.

— Марибор! — хотя Белояр старался говорить тихо, его бас обухом ударил по ушам. — Кто дозволил прежде князя молвить указы лучникам?

— Самострельщики — стрелы в ложе, — Кир неотрывно следил за дозорными. Колозья никак не ожидали, что кто-то появится из леса, и это было преимуществом для «Чёрной Рыси».

Позади него раздались тихие щелчки, и скрип туго натянутых воловьих жил. Вперёд вышло четверо дружинников с тяжёлыми арбалетами в руках, и Лазоря, старающаяся не отставать от них. Девчушка крепко сжимала в руках деревянный корпус своего самострела, нацелившись в одного из конников. Лазурные глаза, казалось, едва светятся в темноте.

— Пли, — коротко приказал он.

Арбалеты щёлкнули почти одновременно, равно как и одновременно упали пятеро степняков, не успев даже вскрикнуть. Зазубренные стрелы пробили глаза и виски — не зря Кир так долго тренировал именно арбалетчиков своей дружины. Заржали испуганные кони, попытавшись сбежать, но выскочившие из кустов Марибор и несколько дружинников тут же подхватили их под узду, уводя в лес.

— Поджигайте стрелы, — позади послышался удар кресалом о кремень. Сарсичи не так давно начали осваивать добычу огня при помощи огнива, потому такое приспособление считалось большой редкостью, особенно в походе. Белые искры брызнули в глиняный горшок с сухой соломой, воспламеняя этот незатейливый трут. Разжигающий подкинул берёзовой коры и очень скоро запахло дымом.

Один за другим, лучники, окуная в пламя стрелы с обмотанными вокруг наконечников масляными тряпками, подходили к импровизированному костру, тщательно закрываемому щитами.

— Подле шатров цельтесь, — Кир обнажил меч и поднял щит, — токмо мы дорогу пересечём, сразу палите, — он оглянулся, — ну что, братцы, сдюжим?

— Сдюжим, княже, — Белояр играючи постукивал шестопёром себе по ладони под одобрительный ропот остальных, — с Богом!

Чернота Хазлинской пущи ожила, надвигаясь на лагерь колозьев. Хищно, словно клыки и когти, сверкали в свете луны мечи, топоры и булавы.

— Не могу… нет сил ждать боле! — Марибор два раза ударил мечом по щиту и рванул вперёд. — Выходи, супостаты, на честной бой с богатырём сарсиным! Отведайте стали калёной, пока не накушайтесь, эх!

В небо, покрытое россыпью звёзд, взметнулся огненный залп стрел, обрушившись на белые ткани шатров. Огонь сразу же занялся сухой тканью, поджигая округлые верхушки спален. Со свистом Марибор и дюжина дружинников ворвались на просыпающийся лагерь, перерубая растяжки шатров и прорываясь к оружейной. Громко ржали разбуженные кони, силясь вырваться из горящего полевого стойла, кричали горящие колозья, придавленные пылающими шатрами. Вновь послышались сухие щелчки арбалетов — взявшиеся было за оружие степняки упали как подкошенные, сражённые стрелами. Но на шум боя уже спешили патрульные отряды, заряжая луки.

— Ко мне! Щиты поднять! — рявкнул Кир, услышав приближающийся топот копыт. Дружина тут же встала спина к спине, уперев щиты в землю и выставив вперёд копья. И едва сам князь успел закрыться каплевидным щитом, как в него вонзились, застряв, две стрелы с полосатым оперением.

— Кир! — прорычал Белояр, медведем бросившись на двух конников, скачущих по дороге. Один могучий взмах шестопёра начисто снёс голову обнажившему изогнутый меч степняку. Второй опустил копьё, надеясь с разбега пронзить великана, но стрела Лазори, неприметной в темноте дороги, выбила его из седла.

Глаза девчушки сияли, словно камни лазуриты, но в них уже не было ни кроткости ни жалости. Огонь напоминал ей о сожжённом дотла поселении, где она жила раньше. Сейчас даже Кир не помнил названия той деревушки, но именно он и Белояр нашли окровавленную девчушку с обгоревшими волосами, остервенело рвущей на части взрослого мужчину-колозья обычным кухонным ножом. Погибло всё, что она знала и любила — братья, сёстры, родители, скотный двор и все друзья. Всё, что осталось у Лазори, только ненасытная жажда мести, горящей сейчас в её глазах.

Один из степняков насилу выполз из догорающего шатра, пытаясь добраться до дороги. Увидев хрупкую фигурку в чёрной епанче он что-то залепетал на своём языке, но в ужасе замычал, увидев её взгляд. Даже Белояр невольно забормотал молитву, когда впервые узрел пляшущие языки пламени в глазах Лазори, и то, с каким равнодушием девчушка забирала жизнь другого человека, не поведя и бровью. «Лазоря — мёртвый человечек, — сказал как-то Белояр Киру, наблюдая, как девушка учится стрелять из самострела, — заблудшая душа. Токмо убивать и желает. Нет в ней уж ни милости и ни сострадания, токмо к тебе, княже, она располагает». Впрочем, с этим отчаянно не соглашался Марибор, всячески пытаясь Лазорю развеселить или отвлечь. Иногда ему это удавалось, но чаще всего она отвергала его, предпочитая оттачивать навыки стрельбы.

Других конников дружинники встречали копьями и стрелами. Без унбаши, обычные воины становились лёгкой добычей для «Чёрных Рысей». Едва они показались в свете пожара, как строй дружины рассыпался, стягивая их с коней крюками и баграми. Одному из степняков удалось прорваться к центру горящего лагеря, где пахло кровью и жжёной человечиной, и он, ошалев от битвы, понёсся прямо на Кира. Крепко обхватив меч, князь в последний момент с кошачьей грацией сумел увернуться от изогнутого степного клинка и сам ударил колозье по руке. Степняк страшно закричал, прижимая обрубок и завалившись с коня, но подоспевший Кир тут же прервал его жизнь, вонзив меч в незащищённое нагрудником горло.

— Княже! — послышался крик Марибора, уже успевшего достичь йозбашыйского шатра. Оттуда вывалился сонный, ещё ничего не соображающий колозье, тут же получивший мечом по лицу от одного из дружинников. Слабо вскрикнув, он попытался уползти обратно, но тут же встретил крепкий удар сапога грудь и завалился к ногам сарсичей.

Из шатра, поблёскивая двумя изогнутыми мечами, вышел немалого роста степняк, полностью экипированный и готовый к бою. Золотые пластины на нагруднике ярко светились в свете пламени, а дорогая меховая шапка блестела от драгоценного бисера. «Батыр(6)! — Кир поспешно двинулся в его сторону. — Теперь понятно, почему этот отряд так нагло пошёл вдоль берега». Про батыров, колозьёвских богатырей, ему доводилось слышать немало удивительных рассказов. Говорили, что они способны в одиночку сдюжить с десятком воинов, могли влиять на самого Хана, а то и на исход целого боя. Вдобавок ко всему, славились искусными тактиками и нередко возглавляли целые тумены(7).

Впрочем, Марибора это нисколько не волновало. Растолкав окруживших батыра воинов, он улыбнулся ему во весь ряд пожелтевших зубов, и ещё раз постучал по щиту.

— Ужель достойный богатыря сарсиного супостат объявился?! — воскликнул он, задорно глядя на скалящегося колозья. — Ну-к давай, собака пыльная, глянем, как лихо ты мечами орудуешь, авось токо похваляешься зазря, эх!..

Звон стали о сталь зазвенел в утихающем пожаре. Последние выжившие степняки оказались связаны и повалены вдоль дороги под надзором Белояра. Лазорю Кир предусмотрительно отвёл от них подальше, взяв за худые плечики. Попав в руки князя, девчушка вновь смутилась и потупила глазки, неловко теребя оперение арбалетной стрелы.

А Марибор, словно потешаясь, парировал выпады батыя колозьев, обрушивающего на его щит град ударов. Искры летели от соприкасающихся лезвий, подзадоривая окружавших дружинников. Изогнутые клинки грозно сверкали в свете пожара, вонзаясь в защиту сарсича, а тот отвечал выпадами и размашистыми ударами.

— Экий ты скушный, — Марибор вдруг резко рванул вперёд и ударил степняка щитом в лоб. Батыр покачнулся от могучего удара и сел на зад, выпустив из рук мечи, — вот и вся недолга. Вяжи, его, братцы, покуда не очухался!