– П-погоди, какой еще кокон?! – яростно зашептала я. – Ты говорил только о коридоре!
– Но ты же не думала, что межпространственный коридор похож на обычный коридор?
Вообще-то именно так я и думала.
– Кокон – это что-то вроде индивидуального лифта, который привозит тебя в межпространство. – Данте было все равно, что только что он в очередной раз выбил почву у меня из-под ног. – Прежде всего ты должна выйти из лифта.
Я открыла рот, чтобы возразить, чтобы сказать, что нельзя просто толкать меня в неизвестность и надеяться, что я не попытаюсь сопротивляться, но тут же решительно его захлопнула. Настигшее меня понимание было за пределами моих собственных чувств. У него не было ни одного источника – оно просто появилось, сплетясь со всем, в чем я была уверена в своей жизни. И сделало вид, что всегда находилось там.
– Сейчас, – сказала я, поднимаясь и пробираясь к выходу из вагона. Данте понятливо последовал за мной. Мы аккуратно протеснились через пассажиров к дверям, Данте стал перед одной створкой, я перед другой. Мы посмотрели на отражения друг друга, и спокойная, молчаливая обреченность опустилась мне на плечи.
– Сосредоточься, пожалуйста, – спокойно сказал Данте. – Не пытайся рационализировать. Просто прими все, что увидишь. И ничего не бойся.
Его рука вдруг скользнула к моей, обхватывая ладонь – я вздрогнула от неожиданности, и посмотрела вниз. Костяшки пальцев Данте были покрыты пятнышками витилиго. Я поспешно подняла взгляд и вновь столкнулась с серьезными серыми глазами. От зрачков расходились темные лучики, разбивая радужки на ровные секторы.
– Если держаться за руки, переместиться будет проще, – объяснил он. – А теперь закрой глаза.
И я послушалась. Закрыла глаза. Я вновь не сосредотачивалась, я вновь не чувствовала ничего необычного – как всегда, когда делала срез. Даже то, что малознакомый парень, знавший о моем даре куда больше моего, держал меня за руку, особо ни на что не повлияло – кроме зарождения смутного беспокойства, что держать мою вспотевшую ладонь может быть неприятно. Пока я ждала команды открыть глаза, вокруг меня постепенно затихли все звуки. Сначала исчез фоновый шум движущегося поезда, затем голоса людей, затем – стук моего собственного сердца. И через вечность, продлившуюся несколько мгновений, я открыла глаза сама.
В вагоне больше никого не было. Я должна была почувствовать облегчение, потому что все шло так, как объяснял Данте. Но страх, судорогой пробежавший по мышцам, был куда естественнее.
Я попала в кокон.
Пространство между
«Ничего не бойся, – напомнила я себе, медленно выдыхая. – Он сказал, чтобы ты ничего не боялась».
Я сделала глубокий вдох и попыталась сосредоточиться на том, что происходило вокруг. Пустой вагон поезда казался еще более тесным, чем в час пик. Чувство опоры стало совсем слабым, и я взялась за металлический поручень. Он еще хранил тепло десятков рук, которые только что за него держались. Это было жутко.
Как будто не я исчезла из реальности. Как будто я – единственная, кто в ней остался.
Невозможно определиться с поводом для паники, когда тебя пугает абсолютно все. Пустота, теснота, дезориентация, мерное постукивание колес по рельсам… стоп. Поезд, в котором я находилась, все еще куда-то ехал.
Я выглянула в окно. Там меня ожидала привычная, на первый взгляд, темнота. Но на второй взгляд она перестала быть привычной. Я не могла разглядеть коммуникации, обычно выхватываемые из тьмы светом внутри вагона. Чернота за окнами была неестественно плотной и равномерной, словно кроме самой тьмы в ней ничего не было. И за миг до того, как мне показалось, что я смогу все-таки что-то в ней разглядеть… я отпрянула. Инстинктивно. Словно защитные механизмы во мне, более мудрые и более древние, чем сама жизнь, сработали, спасая от того, с чем я не должна была сталкиваться. Что мне нельзя было видеть.
В каком бы мире я не находилась сейчас – я занимала самый безопасный его пятачок. Пока что.
Я растерянно опустилась на сиденье и уставилась на пеструю рекламу курсов английского. Вместо улыбавшейся девушки-модели на меня недовольно смотрела Женевьева. Я моргнула, прогоняя наваждение, чтобы в очередной раз напомнить себе, что я – в эпицентре наваждений. И если за пределами межпространства неведомая сила стирала людям лица и заставляла оконное стекло вскипать, то здесь меня могло ждать что угодно.
– Нужно и правда убрать слово «странно» из своего словаря, – вслух сказала я. Поезд продолжал везти меня в неизвестность.
Это был кокон, из которого я должна была выбраться. Определившись с самым логичным способом, я встала и подошла к ближайшим дверям и нажала ладонью на круглую кнопку одной из створок. Никакой реакции. Сознанию требовалось время, чтобы сформировать мысль, и мне понадобилось время, чтобы вспомнить: эти кнопки блокируются, пока поезд на ходу. Здесь должно быть что-то другое.
Взгляд наткнулся на книгу, лежавшую прямо у меня под ногами, и я вздрогнула, понимая, что она появилась здесь только что. Книга выглядела знакомо. Я коснулась ее – пальцы скользнули по матовой обложке, обхватили корешок. «Последние чудеса». Гравюру на обложке заменила одна из знакомых мне Оскаровых зарисовок – Карлов мост с узнаваемыми силуэтами статуй. Я пролистала книгу. Ее страницы были пусты.
Вдруг оказалось, что поезда больше нет. Меня окружал пустынный подземный переход – стены заложены квадратной красной плиткой. Я видела такие в каком-то метро. Сейчас было невозможно вспомнить, в каком. Получается, я выбралась из кокона и оказалась в межпространстве? И моим ключом стала эта книга с пустыми страницами?
Какой бред.
Не пытаться рационализировать, несмотря на заторможенность сознания, было сложно.
Она была моего роста, в мешковатой куртке и узких джинсах, с каштановыми волосами чуть ниже плеч. Я так и не поняла, откуда она взялась, но выглядело так, словно она была здесь всегда. Она сделала шаг вперед и подалась ко мне, почти коснувшись носом кончика моего носа. И меня только тогда осенило, что она – это на самом деле я. Только ее кожа была ровной и гладкой, без неравномерных веснушек на скулах и царапины на подбородке. Даже темных кругов под глазами у нее не было – и я испытала неуместную досаду, что мои-то со мной пожизненно. Что до самих глаз – они были яркими и карими, и никакая гетерохромия не резала четверть левой радужки, привлекая ненужное внимание.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
