Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

– Яшенька, мой Яшенька, живой, любимый мой.

В первую минуту Яша оцепенел от неожиданности, ведь в Крыму его никто не знал, но потом узнал знакомый, такой далекий и дорогой голос Розалии.

Глава 2

Александра зажмурила глаза от луча солнца, который ударил ей в лицо через окно, сладко потянулась в кровати, сразу вспомнила сон, хороший сон: Мама жива и они с ней прогуливаются возле Исаакиевского собора в Петербурге. О чем они говорили с ней во сне, она почему – то не могла вспомнить, но одно она помнила отчетливо – перед тем, как сон ушел, и ей пришлось проснуться в восемнадцатый день ее рождения, мама наказала ей скорее найти достойного мужчину и выйти за него замуж. Александра подумала:

«Приснится же именно в день рождения, чтобы значил этот сон? Надо заглянуть в сонник». Хорошо было раньше – няня Глафира Ивановна лучше разных сонников могла разгадывать сны. Всегда приговаривала: «Если сон плохой, нужно кому-то рассказать его обязательно до обеда, и плохой сон не сбудется, а вот хороший сон нужно держать в себе, но если невмоготу держать его в себе, можно им поделится с близким человеком». В дверь комнаты постучала прислуга – крымская татарка, а может турчанка по имени Зара, и тихо позвала:

– Александра Петровна.

Александра поднялась с кровати.

Когда она спустилась к завтраку, отец как всегда спорил с Данилом Моисеевичем, у которого дача была по соседству. Данил Моисеевич жил один и не имел детей, но дядька был интеллигентный и обходительный. Он, как всегда, в споре настаивал:

– А я все же настаиваю, что Крым должен был воссоединиться с Украиной.

Сидя за столом Петр Афанасьевич Орлов, граф и действующий министр юстиции Крыма, раскинул в стороны руки. Александра молча спряталась за углом летней террасы и с интересом наблюдала за отцом.

– Нет, вы посмотрите на него! И вы говорите, что что – то понимаете в политике? Ничего вы не понимаете! Что дал Украине ваш Гетман? Утопил Украину в крови? Да утопил, последний раз Петлюра шел на Киев, и я не удивлюсь, что Гетман бежал, жаль не имеем полной информации – с Киевом нет связи с зимы. С другой стороны красные, немцы, да тот же анархист Махно. Вашу Украину рвут на части все, кому не лень. И вы еще хотели отдать этим подонкам Крым, нет уж позвольте, милостивый государь.

Данил Моисеевич был уязвлен такими фактами, но он знал себе цену и хоть немного понимал в политике, но для себя считал, что знает в политике все.

– Хорошо, извольте господин министр. К чему привел вас господин Сулькевич? Немцы ушли и пропал ваш продажный Суклевич, где он? Ау? Его следовало поставить к стенке только за то, что он загубил флот! Он профукал флот в Севастополе, и в этом есть и ваша вина, вы ведь все были рядом и смотрели в рот этому новоявленному султану. Что, литовский татарин не потянул? Лицо отца побагровело, и Александра решила вмешаться:

– Господа, это право лишнее. Вы сейчас поссоритесь!

Оба мужчины поднялись. Данил Моисеевич подвинул стул к столу для Александры.

– Душа наша, Александра Петровна! Не обращайте на нас внимание, на старых маразматиков.

Александра присела за стол, отец поцеловал ее в лоб и приподнес ей маленькую красную коробочку, покрытую красным бархатом.

– С днем рождения, моя дорогая, самая красивая среди ангелов. Я тебя очень сильно люблю!

Александра медленно открыла коробочку и ахнула от восторга. В коробочке находился перстень – красный рубин в золотой оправе. Она надела его на палец, встала и поцеловала отца в губы.

– Спасибо большое, спасибо, папа.

В этот момент вмешался Данил Моисеевич.

– Прошу прощения, жемчужина Крыма.

Из под салфетки на столе он извлек черный удлиненный футляр, открыл его и Александра увидела золотую цепочку с ладанкой Богородицы.

– Подарок этот освящен и я хочу, нет, желаю преподнести его вам в ваш день рождения. Пусть он хранит вас и охраняет от всех невзгод.

Александра, не скрывая восторга, поцеловала старика в щеку, которая тут же побагровела. После этого они присели за накрытый к завтраку стол.

– Дорогие мои, ваши подарки бесценны, ведь сейчас такое время, я, право, не знаю, как вас благодарить.

Все услышали молодой, но командный голос.

– Постойте, очаровательное создание, я тоже хочу разделить вашу благодарность с этими господами.

Это был ее кузен – подпоручик Николай Михайлович Ащеулов. В руках он держал шикарный букет роз, который и приподнес имениннице. Он поцеловал ее руку и занял четвертое и последнее кресло за столом. Зара в этот момент подала игристого сухого в бокалах. Александра подняла бокал, все мужчины поднялись и последовали ее примеру.

– Господа! Дорогие моему сердцу мужчины, огромное вам спасибо за поздравления! Я счастлива, что вы есть на этом свете.

Петр Афанасьевич затянул «многое лето», его поддержали мужчины. По щеке Александры потекла слеза. Она вспомнила маму, которую в Петербурге вместе с няней матросы на улице закололи штыками. Все выпили и принялись за завтрак. За завтраком Петр Афанасьевич немного ошарашил Александру тем, что через час отбывает в Симферополь по долгу службы и будет обратно только через три дня. Александра немного погрустнела, но слова кузена вернули ей настроение.

– Не грустите, мой ангел, в доме мадам Березовской сегодня бал в честь прибывших в Ялту союзников, заморских женихов будет хоть отбавляй, но помните, за вами следит ваш покорный слуга, не доводите до дуэли. Они оба рассмеялись. Отец поднялся.

– Ну вот и хорошо, повеселишься, пойду собираться. Николай, проводите меня.

В кабинете Петр Афанасьевич повернулся к Николаю, положил ему руку на плечо.

– Хочу предупредить тебя: скоро тебя из Ливадийского гарнизона переведут ко мне в Симферополь.

Ащеулов возмутился:

– Но я не просил Вас об этом, я действующий добровольческой армии и меня это устраивает.

– Ты, Николай, многого не понимаешь, времена трудные, и я хочу, чтобы наша небольшая семья была вместе, рядом. Лето пройдет, и Александра переберется тоже в Симферополь.

– Но я военный, а не институтка, и я хочу драться за Отечество.

Петр Афанасьевич положил на него вторую руку.

– Вот ты и будешь служить нашему маленькому государству – охраняя тело министра юстиции. Полно подпоручик, вопрос решен, ждите назначения.

Столер опрокинул в рот очередную рюмку горилки, закусил соленым салом, погладил правой рукой себя по плоскому животу. Посмотрел на стоявшего перед ним пленного матроса в рваной тельняшке и бескозырке, на ленте которой читалось «Самсон». Бурый, что всегда был при Столере, наполнил ему чарку. Столер проглотил кусочек сала.

– Ну, морячок, сразу начнем с правды или поиграем в кошки – мышки?

Морячок пожал плечиками. Он был высок, крепко сложен, и вытянутое загорелое лицо внушало уверенность и храбрость. Видимо за плечами этого гиганта была бурная жизнь.

– Не пойму, о чем Вы, благородие?

Столер усмехнулся:

– Я тебе не блогородие, Самсон.

– И я не Самсон.

Столер закурил.

– Словоблудишь, сученыш?

– Как можно, барин?

– Я атаман Столер и не барин, все кто со мной – мне братья, кто не со мной – трупаки или кандидаты в них. Кем ты хочешь быть?

Матрос снял бескозырку, вытер пот со лба.

– Как я понимаю, я уже кандидат в трупаки?

– Не дурак, тогда говори, да правду.

– Ты бы атаман сам спросил, что хочешь, спроси прямо, а то опять что не то расскажу.

Столер опять выпил, закусил.

– Куда путь держали?

– Дела у нас.

– Интересно, да как там тебя?

– Михайло.

– Дак мне Михайло дюже интересно, куда это пятеро крепких мужичков ночью пробираются с полной телегой оружия? Вы шо, красные? Може я не знаю, что творится в моих землях?

– Отпустил бы ты нас, атаман, мы в политику не суемся, вам ничего плохого не делали, да и интереса до вас нет.

– Хорошо говоришь. Уверенно, самое главное. А что, и оружие ваше вам отдать?

2
{"b":"675276","o":1}