М. Ф. Зайцев Счастью равная даль: стихотворения Предюбилейное …Ну, вот: в этом году мне будет уже шестьдесят пять! А ведь кажется, что ещё толком и не жил. Семейные заботы, хлопоты о благополучии детей, поиски правды-матки в моей печальной России как-то незаметно состарили меня, что и в зеркало глянуть не хочется. Тело дряхлеет, всё лицо в морщинах, но душа-то – молода! И год от года, день ото дня становится моложе и моложе… Вот она и заставляет меня просыпаться ранним-ранним летним утречком и ехать за грибами в пойму, зимой же – на льдом покрытое Волгоградское водохранилище за судаком. И дело тут совсем не в грибах и рыбе, их количестве. Душа моя не может жить без природы. Только наедине с ней она свободна, радуется листочку и ветру со снегом, она растворяется в природе, иногда даже кажется, что ещё чуть-чуть – и она полетит. Высоко-высоко. Легко-легко. И тогда я вздрагиваю и мгновенно вспоминаю, что стою на земле, что я – всего лишь смертный, грешный человек, и шепчу в испуге: «Господи, помилуй меня! У меня ещё много мирских дел». В повседневности главное для меня – семья! Жена, дети, внуки… Вот и кручусь как белка в колесе и нахожу в этом превеликое счастье. Ну что ж, случается и так, что меня не понимают, это, конечно, печалит. Не более того. Но полёты души пока ещё продолжаются. Поэтому-то и пишу стихи… Приходит озарение – и они сами льются на бумагу. Если же вымучиваю – это при чтении сразу же видно. Надеюсь, что первых больше, но это решать уже тебе, дорогой мой читатель. …Эти две книги («И радости, и печали», «Счастью равная даль») я благодарно посвящаю своим литературным наставникам, поэтам: Николаю Константиновичу Старшинову и Валентину Митрофановичу Сидорову. К сожалению, их нет уже в живых. Но для меня они – живы! Они всегда в моей душе, с ними я разговариваю, советуюсь, читаю им новые стихи, гляжу им в глаза и жду, жду, жду, что же они скажут… Лебяжная поляна «Пока живу, люблю и помню…» Пока живу, люблю и помню, Как детство милое моё, Волго-Ахтубинскую пойму, Природу дивную её. Здесь, на Лебяжке, отдыхаю. У речки Ахтубы стою. О детстве солнечном вздыхаю. И славу старости пою! 2008 «Проснулся вдруг в полночной тьме…» Проснулся вдруг в полночной тьме — Тоска сжимает сердце мне. В тьме непроглядной слышу я, Что плачет матушка моя. Я знаю, мама умерла, Но вот она, светлым-светла, Стоит, опёршись на косяк: «Ну, как вы тут живёте, как!?» И – затуманилась во тьме, И не пришлось ответить мне. 2011 «Сидеть на берегу реки…» Сидеть на берегу реки И вдаль глядеть из-под руки На облака, на солнце, воду На божий мир, его свободу. Какое счастье: просто жить! С водой-волшебницей дружить И улыбаться в ней себе, Но более всего – судьбе. И воду пригоршней ласкать, И между пальцев отпускать В неторопливые потоки, Омыв ладони, лоб и щёки. И видеть: в небе облака Крылом махают мне слегка И вдаль плывут неспешной птицей, Чтоб там с рекой соединиться. 2011 «С милой по лесу идём…»
С милой по лесу идём, Ягоду в лукошко рвём. Выбираем покрупней – В ножки кланяемся ей. Красовалась у дорожки – Смотрит нам в глаза с ладошки. Полежит на ней немножко, И с ладошки – прыг в лукошко! Глядь, а там её подружек – Три стакана, восемь кружек. Словом, целая семья… – Кто спелее всех? – Я! – Я! 2011 «Здравствуй, речка…» Здравствуй, речка! В этот час Отвести не в силах глаз От волны твоей покатой, Светлой радостью богатой. Ты куда себя несёшь, Ты о чём, река, поёшь? Знаю, знаю, не серчай — Деток ветреных встречай! Что, отбились от руки, Загулялись ручейки?! — И широк, и чуть поуже, Все спешат к тебе на ужин. Все спешат к исходу дня Быть под боком у тебя! 2011 «Поздний вечер – мой приятель…» Поздний вечер – мой приятель, Он душой своей понятен И открытым взглядом тож. Мне с ним грустно и сердечно Удивляться бесконечно: Снова миром правит ложь? Сказано ведь: люди – братья! — Кувыркнулись все понятья, И обманной стала речь. Нам с тобой, хотя б немножко, Для себя, чуть-чуть в ладошке, Крохи правды уберечь. 2011 «Дни осени прохладно-хороши…» Дни осени прохладно-хороши, Они – как продолжение души Туманным полем, Речкой, облаками, Всем миром, мельтешащим между нами. Мне было бы его совсем не жаль, Когда б не эта поздняя печаль. В печали жить и радоваться свету, И красоту рассеянную эту Легонько убаюкивать в горсти, Всем сирым, всем обиженным нести. И принимать душой благую весть, И веровать, что счастье в этом есть! 2011 |