— Хорошо, — кивнула я. — А это не чрез чур? — в связи с помолвкой дворец сейчас охраняют лучше, чем цесскую сокровищницу, да что там, лэрд клана Келтарс, вряд ли когда-нибудь мог мечтать о такой защите для своих банков.

— Нет. В самый раз. — Облачённый в парадный мундир, герцог ослеплял несметным количеством знаков отличия на груди. К моему сожалению, сразу после отмены заклинания принуждения Алекс остриг свои волосы, оставив по-военному короткую стрижку, которая хоть и шла ему чрезвычайно, рождала грустные ассоциации. Вдовым мужчинам полагалось носить только такую прическу весь срок траура, и не желая вызвать еще больше пересудов (коих и без того было вдоволь, герцог пошёл на поводу у традиции).

Время от времени Алекс забавно морщил лоб, силясь вспомнить хоть что-нибудь связанное со мной, но, пока, безрезультатно. Меня обнадеживало и крайне воодушевляло что подсознательно, в те моменты, когда Рейдж действовал импульсивно, не просчитывая каждый свой шаг, всплывали редкие воспоминания, связанные со мной.

Наполнив бокал шипучим росѐ, он протянул его мне и лишь затем спросил, что я буду пить, привез мои любимые лаймоновые цукаты, сказав, что никогда не любил кислое, вдруг назвал меня «Амадиной» и безошибочно, из двух дюжин рабочих тетрадей, достал ту, что я вела последней. И всё это делал с таким неподдельным изумлением, написанном на породистом лице, что я с трудом сдерживала смех.

Он то и дело забывался, а я ловила на себе восхищенные взгляды, разгадывать значение которых мне было боязно. Часть меня искренне надеялась, что его восторг связан с моим умением перевоплощаться, но на эту причину указывало куда как меньше, нежели его искреннее расположение, а на что надеялась моя вторая, неблагоразумная часть, думать не хотелось.

Напряжение меж нами, окрашенное в чувственную палитру, можно было буквально резать ножом, случайные прикосновения будили во мне нечто необъяснимое, рождая напряжение внизу живота и томление в груди, и я старалась загнать свои желания в самый дальний и тёмный угол, сама не понимая, что именно мне нужно и от чего мне совсем не страшно.

Вот и сейчас вместо того, чтобы отпустить мою руку, он лишь крепче сжал ладонь и поддерживая её на сгибе локтя прогуливался со мной по огромному залу, приветствуя знакомых официальной части цесской помолвки. Его близость, даже среди толпы, пьянила, словно горский виски, опрокинутый натощак, и я мысленно благодарила качество белил, что позволили мне не алеть щеками.

Эти дни я постоянно ощущала его присутствие в доме, и, хотя мы почти не пересекались встречались в течение дня, каждый вечер герцог составлял мне компанию за ужином, развлекая разговорами за бокалом разбавленного вина или любимого мной мятного отвара. Мы играли в пеши*, вист или просто занимались каждый своим делом. Я читала гримуар, с трудом продираясь сквозь размашистый почерк предыдущей владелицы силясь найти информацию о последствиях «нитей суккуба», а Рейдж…каждый раз, когда я поднимала глаза, стыдливо отводил свой взгляд, будто мгновение назад делал нечто непозволительное.

Наматывая круги, мы кланялись и обменивались приветствиями, выискивая средь приглашенной знати хоть кого-нибудь, на кого отреагирует скрытая плотным бархатом вязь принадлежности к секте. У Алекса знакомых было — каждый первый: и друзья, и коллеги, и партнеры по Палате общин, и соседи, и враги, и недоброжелатели…

Но увы.

Либо члены аранеа не почтили своим присутствием помолвку одного из своих высших, либо за столь краткий срок научились прятаться. И, хотя запястье периодически покалывало, а я сбивалась с шага или замирала, как лучший хаунд в папенькиной своре, ничего более конкретного чем тревожное предчувствие и незначительная боль в руке не предвиделось.

— Рад вновь видеть вас, несса, — склонился в низком поклоне, не узнавший меня Айзек. — Как поживает Горемыш?

Вышеназванный был кошачьим папочкой целого выводка породистых лефийцев, он почил недавно, оставив после себя двух брюхатых самочек, что со дня на день обещали разродиться новым выводком. Гордость, с которой Кларамэй делилась подробностями жизни любимцев, рождала во мне жалость.

Небо не дало ей детей, а горячо любимый супруг погиб спустя всего шесть лет счастливого, но короткого брака. Троюродная бабка Рейджа так и не оправилась после его смерти, подарив всю свою нерастраченную любовь питомцам. Принявший еще в детстве титул Алекс неоднократно приглашал тётку (единственную относительно близкую, и не раздражавшую излишней опекой, родственницу) жить с ним, но та была непреклонна, желая иметь возможность ежедневно навещать фамильный склеп и могилу мужа.

Я и не надеялась провести Хантингтона своим обманом, но попытка не пытка…

— Его более нет с нами, — приложила я платочек к углу глаза, с особым тщанием выдавливая из себя слезу. — Но у меня есть пара его совершенно чудесных деток, которые однозначно скрасят существование твоему сыночку. Сколько ему уже четыре?

— Дддда, — забеспокоился Айзек. Я знала наверняка, что у герцога на кошек сильнейшая аллергия, которую он считает слабостью и скрывает. Лишь Коту, и то благодаря тому, что он больше магическое существо, нежели животное дозволялось жить в особняке, хотя и он старался не попадаться Ханту на глаза, проводя всё свое время на улице или в крыле слуг, там, где была моя комната. — Мы подумаем об этом. Обязательно. О, Брайт, приветствую. Давно не видел тебя в столице…

— Как я мог пропустить столь значимое событие? — изумился статный блондин, что, впрочем, держался с обоими герцогами как старый знакомец. Его мундир был под стать. Белоснежный и усыпанный орденами. — Несса, — он склонился над протянутой мною рукой.

Поймав на себе заинтересованный взгляд мужчины, я преданно заглянула в его темные глаза, благосклонно улыбнувшись подведенными рыжим губами. Непозволительно долго он сжимал мою ладонь, и я практически силком высвободила руку из его пальцев.

Цепкий, внимательный взгляд Брайта скользнул по мне, уверена, отметив каждую выдающуюся деталь и вновь вернулся туда, где стояла его партнерша. Он что-то шепнул ей на ухо, и та утвердительно кивнула, изящно склонив увитую косами головку.

— И как тебе Ориум после столь долгого перерыва? — продолжил беседу Хант. — Его Высочество случайно не тебе обязан грандиозным поводом, по которому мы все здесь сегодня собрались?

Рейдж рассмеялся, как и Брайт.

— Нуууу, — скромно затянул паузу мужчина, — скажем так: я приложил к этому небольшие усилия.

И вдруг моё запястье обожгло кислотной болью. От неожиданности я вскрикнула, (слишком расслабилась) и с трудом удержала злые слезы. Рейдж понял всё без слов, а я в ужасе смотрела, как на небольшое возвышение, туда, где обычно стоит трон Его Величества, в торжественном шествии выходят представители Цесской Фамилии.

На прекрасно порочном лице Вильяма Виверна сияла торжествующая улыбка. В его руке были крепко сжаты тонкие пальчики невесты. Он самодовольно окинул взором враз притихшую толпу — на лбу алым золотом проступил сложный рисунок истинного венца, вплетаясь в волосы и теряясь на висках…

— Он… — повернулась я к Рейджу.

— Да, — шепнул мне Алекс, не отводя взгляда от Виверна. — Родовая магия проявилась. Времени почти не осталось…

Хант поравнялся с нами и что-то быстро-быстро зашептал Змею. Я расслышала лишь «сейчас», «порт», «облава» и «есть жертвы», а тем временем Верховный жрец уже закончил обряд, соединив ладони помолвленных алой шёлковой лентой. Как водится будущие супруги подняли сомкнутые ритуалом и общим будущим руки над головами.

Острая, ни с чем до сих пор несравнимая боль пламенем Саляра растеклась по моей кисти и предплечью, сжигая грудь и шею в огне. Ноги мои подкосились. Мне хотелось орать, и я закусила до крови щеку…

Вильям Виверн безошибочно выделил меня из толпы, и поймав мой взор торжествующе ощерился, обещая взглядом все известные до селя муки человечества со времени начала его существования…

И вдруг…