Следовательно, без информации о матери и отце, чьи гены унаследовала Софи, ей могли только посочувствовать, похлопать по плечу и с позором выпроводить вон.

Она совершенно не представляла, как умудрилась не разрыдаться на выходе из той комнаты, и не помнила, как объяснила родителям, ожидающим в фойе, чтобы отвезти её домой, куда делся опросник.

Всё происходило словно в жутком тошнотворном тумане… а на протяжении следующих девяти дней стало только хуже. Ей пришлось избегать друзей – ведь они могли заметить, что она сама не своя, и всё это время воображение рисовало множество сценариев крушения всей её жизни. Единственное, что придавало сил, – ожидание этого момента в надежде предотвратить катастрофу.

– Пожалуйста, – взмолилась она, готовая упрашивать его на коленях. – Я никому не скажу и…

– Так не получится, – перебил мистер Форкл. – Указывать эти сведения в официальных документах нельзя, а без этого от них вам никакого толку.

– Но мне не могут подобрать пару! – повторила она, на этот раз громче, и не могла не заметить, что он не вздрогнул.

И тут до неё дошло.

– Вы знали.

Могла бы и раньше сообразить.

Ведь это же он заполнял её свидетельство о зарождении и пропустил эти важные данные.

Конечно же, он знал, чем это для неё обернётся.

– В чём дело? – рассердилась она. – Ещё один способ проекта «Лунный жаворонок» на меня надавить, чтобы я вскрыла недостатки нашего общества? Хотите меня выставить олицетворением порочности системы с подбором пар?

– Ну что вы! Хотя, насколько я помню, вы были от неё не в восторге. И даже сомневались, стоит ли вообще регистрироваться.

Было дело.

Она считала, что эта система просто уничтожает на корню всю романтику и вообще сомнительна в принципе… но то было раньше.

От одной только мысли об этом к горлу подступала тошнота. Но прекрасные бирюзовые глаза никак не выходили из головы.

Произнося те четыре слова, Фитц казался таким очаровательно искренним, уверенным, и с тех пор всё изменилось.

«Мне нужна только ты».

Парень, который ей понравился с первой встречи, когда нашёл её в музее на экскурсии с классом и познакомил с настоящей родиной…

Парень, настолько недосягаемый, что смешно было даже на что-то надеяться… признался, что хотел бы видеть её имя в своих списках.

И чтобы быть с ним вместе, нужно туда попасть, нравится ей этот обычай или нет.

Но ей подобрать пару было невозможно.

– Пожалуйста, – снова сказала она. – Должен же быть способ всё уладить.

– К сожалению, нет, – с неподдельной грустью в голосе ответил мистер Форкл.

Но легче от этого не стало.

– Я понимаю, что в вашем возрасте, – осторожно начал он, – поиск партнёра и романтические отношения кажутся самым важным в жизни. Но на самом деле это лишь её малая часть… и спешка тут совершенно ни к чему. Может, через несколько сотен лет…

– Несколько сотен лет, – повторила Софи, вдруг вспомнив о бесконечной продолжительности жизни эльфов со жгучей ненавистью, сравнимой с жаром тысячи звёзд.

Неважно, какими словами он собирался закончить эту фразу. Через несколько сотен лет все её знакомые уже разобьются по парам.

Да что там, и десяти лет не пройдёт. Уж Фитц-то обязательно. Несмотря на скандалы вокруг его родных, он как-никак из элиты эльфийского общества. К тому же такой симпатичный, очаровательный, одарённый, милый, заботливый, влиятельный…

– Время относительно, – заметил мистер Форкл, выводя её из шокового состояния. – Что-то может выглядеть жизненно необходимым, а по большому счёту оказаться такой мелочью. Я понимаю, что в юном возрасте воспринять это довольно трудно, тем более при вашем воспитании.

– Которое я получила по вашей милости, – огрызнулась она.

– Да, в некоторых случаях у вас не было выбора. И всё же, подозреваю, вы ни на что бы не променяли время, проведённое с человеческой семьёй.

– Не променяла бы, – призналась она. – Хотя это вовсе не означает, что я не заслужила право узнать своих биологических родителей… особенно, когда без этого рушится вся жизнь.

– Ну не вся, – поправил он. – И не рушится. Просто возникают некоторые затруднения.

Софи покачала головой.

Из-за этого испортятся отношения с Фитцем. Уже достаточно.

– Не надо так со мной, пожалуйста, – шёпотом взмолилась она сквозь мурлыканье Флори, пытающейся её успокоить.

Мистер Форкл провёл рукой по лицу.

– Да я ничего и не делаю. Мы просто… в тупике. И, к сожалению, я не в силах что-то изменить. Но прямо сейчас нужно с этим смириться… а с учётом того, что творится кругом, умоляю выбросить эти мысли из головы. Не позволяйте эмоциям отвлечь вас от того, что мы обсудили. Сосредоточьтесь на проблемах дворфов. На карту поставлено слишком многое. Слишком много наших близких могут пострадать. Знаю, что вам хватит мудрости это понять, так что больше добавить нечего.

Софи отвернулась, глубоко дыша и пытаясь не разрыдаться. Но когда мистер Форкл развернул её за подбородок лицом к себе, в глазах всё-таки щипало от наворачивающихся слёз.

– Вы самая сильная, самая находчивая из всех, кого я знаю, мисс Фостер. Вы не такое переживали, уверен, справитесь и с этим.

Неправда.

И вообще, это уж слишком.

А может…

Может, в чём-то он и прав.

Она и впрямь сильная и находчивая.

И сдаваться не собирается.

За последние годы она в совершенстве, до мелочей, научилась искусству решать одновременно несколько проблем.

Она послушно последовала за ним вместе с телохранителями на залитый солнцем луг и достала из-за пазухи домашний кристалл, торопясь поскорее убраться подальше, пока мистер Форкл не догадался о её новых замыслах.

Ах, он не хочет сообщить, кто её биологические родители? Что ж, придётся выяснять самой.

– Ну как всё прошло? – послышался голос Грейди, когда Софи с телохранителями появились на окаймленной цветами дорожке в Хэвенфилде… и не сразу разглядела приёмного отца, стоящего возле загона трицератопса вместе с Эдалин, приёмной матерью.

Хэвенфилд служил реабилитационным центром для Убежища, и здесь, на роскошных пастбищах, раскинувшихся до отвесных скал на берегу океана, на границе поместья, всегда толпилось множество необычных животных. А сейчас рядом с Грейди и Эдалин, размахивая крылышками с синей каёмкой и тряся лоснящейся гривой, на неокрепших ножках скакал один из любимчиков Софи.

Винн был не просто очаровательным созданием, а настоящим чудом, ведь на пару с сестрой Луной они стали первым потомством аликорнов в Затерянных городах и своим появлением на свет почти две недели назад удвоили численность исчезающего вида и отсрочили угрозу его вымирания. Детёныши вместе с матерью совсем недавно пережили невероятно сложные роды, благодаря помощи троллей и Люции Вакер… из-за чего Совет до сих пор не мог определиться с наказанием, соразмерным её вкладу в историю с нелегальным ульем троллей в Эверглене.

Иногда грань между подвигом и преступлением оказывается весьма размытой.

– А это ещё зачем? – спросила Софи, показывая на большой моток светящейся проволоки у Грейди в руках и до отказа набитый мешок на плече у Эдалин.

Грейди кивнул в сторону Винна.

– Мы с гномами пытаемся укрепить клетку горгодона, чтобы этот пострелёнок не мог туда забраться, а то он возомнил эту зверюгу своим лучшим другом… и оказалось, что вполне пролезает между прутьев.

– Меня чуть инфаркт не хватил, когда я утром увидела, как он там скачет, – добавила Эдалин, а Винн взбрыкнул с радостным ржанием.

– С ним всё в порядке? – спросила Софи, осматривая серебристого жеребёнка.

– Да, – уверила её Эдалин, поглаживая Винна по лбу возле шишечки намечающегося рога, выглядывающей из растрёпанной гривы. – Даже не спрашивай, как ему это удалось, но на нём ни царапины.

Софи тоже не могла взять этого в толк. Горгодон был последней из химер, созданных Гизелой для охраны своего убежища под названием «Сумрак» в качестве кошмарных сторожевых псов. Огромная безобразная помесь флэродона, горгонопса, эвриптерида и аргентависа с длиннющими когтями и ядовитым, как у скорпиона, жалом на хвосте была невероятно опасна, умела летать, дышать под водой и так неистово билась в клетке, что гномам приходилось постоянно выправлять погнутые прутья… а кормление превращалось в какой-то смертельный трюк.