— Кто мешает?

— Ты! — запинаясь, давлюсь солёной влагой.

— Найди выход. Прогони, уговори… ударь! — кидает просто, точно рассказывает о погоде. Шагает ближе — толкаю неуверенно и квело. Андрей даже не качается. Бью — даже не утруждается отступить, лишь чуть уклоняется.

— Безвольная слабачка! Ходячий труп…

Бью сильней — тот же результат.

— Это всё? — рычит с вызовом Зепар. — А если я себе «такое» позволю?..

Не успеваю понять смысл фразы, Андрей подступает совсем близко и бесцеремонно прижимается ко мне всем телом. Жаркое дыхание опаляет кожу. Ощущаю крепкое, твёрдое возбуждение… Зепара. Опешив, хлопаю глазами. Секунда, чтобы прийти в себя, и бросаюсь на гада, точно разъярённая кошка, озвучивая атаку разгневанными вскриками и негодующим шипением. Про кулаки и не вспоминаю — машу, как могу, пытаясь расцарапать наглую рожу. Сколько наступаю — не имею понятия, но силы иссякают, а бешенство в ещё большем запале. Ведь ни разу так и не задеваю противника. Андрей издевается с лёгкой ухмылкой — ловко уворачивается, но когда ладонь вжикает совсем рядом с его щекой, рывком подтаскивает меня к себе. Ловит в кольцо мощными ручищами, пережимая мои — стискивает ягодицы и по-хозяйски поглаживая, шлепает по заду. От негодования, беснуюсь, но хват тренера силён. Тщетно вырываюсь — словно птица в силках. Неистово бьюсь — точно бабочка в паутине. Безрезультатно… Громила возвышается надо мной скалой. От злости негодую, пыхчу на грани бешеного визга неврастенички. Ещё секунда на сражение взглядами… Хлесткими, жадными, кричащими страстью. Мгновение, и застываю будто вкопанная — Зепар впивается зверским поцелуем. Это даже не поцелуй — демонстрация силы: жёсткой, грубой, неуёмной, первобытной. До боли в губах, помутнения в голове и сладкой истомы в теле. Отбиваюсь, что есть сил, но только… мысленно. На самом же деле, обвиваю уже освобожденными руками шею мучителя, страшась, что пытка закончится.

От холода, едва не теряю сознание — Андрей отпихивает. На лице не то отвращение, не то брезгливость:

— Безвольная амёба! — утирает рот Зепар.

— За что ты так со мной? — шепчу униженно, не зная куда деться.

— Пытаюсь достучаться до твоего настоящего эго, которое хочет жить! Покажи своё истинное лицо, девочка!..

— Не понимаю, — ощущаю уязвимость, потерянно вжимаю голову в плечи. — Я такая…

— Нет! Ты — другая! — свирепеет Зепар. — Только похоронила её глубоко внутри. Ты же не сделала ни единой попытки убежать! Чему тебя учили? — вопрошает яростно. — Кричи, что есть мочи! Бей, словно собираешься убить!.. Любой экспромт — введи преступника в ступор!

— Не знаю, как, — опять давлюсь слезами. — Не умею, не могу…

— Тогда беги!

— Но ты быстрее… — руки опускаются, съезжаю на пол и реву навзрыд.

— Ты должна! — рывком за футболку воздевает меня на ноги Андрей. — Обязана сражаться! Ради мужа… Стаса…Плевать на них, — рычит, в глазах безумие. — Ради себя, любимой! Нет Вадима, пойми. Больше нет! — хлещет правдой, точно кожаной плетью. — Реальность такова! Живи и докажи, что тебя ничто не сломит, — слова начинают стучаться в мозг. Вытесняют робкие остатки самобичевания. Клокочут сильнее, настырней, назойливей. — Признайся, наконец, — выпаливает злобно с хищным оскалом Зепар: — тебе не мужа жаль, а себя, — будто режет тупым ножом по больному месту. — Осталась одна, — смакует моё горе, выделяя каждую фразу.

Мимолётно описывает взглядом круг по моему лицу и с будничной простотой прикусывает губу. По телу пробегает ток. Меня тянет ближе невидимым арканом — уже опять готова поддаться соблазну, отравленная бесстыжей лаской, перешедшей черту фола. Боже! Почему я такая безвольная рядом с Зепаром? Отрава губ пьянит, как ничто. Заставляет осознать: я сама себя заточила в узкие рамки. Заложница собственных предубеждений, пороков и страстей. Его запах такой знакомый: до горечи во рту, сладкой истомы животе, пронзительного и назойливого жужжания в голове. Обволакивает, дурманит, напрягает мозг, побуждая: «Вспомни!» Но не могу… Не понимаю, что происходит.

Зепар резко отпускает и шепчет, точно выплёвывает:

— А муж твой был тварью…

Меня словно подбрасывает: снисходительность и такт — оказывается тоже чуждые для Андрея понятия. В висках яростно грохочет: убить тварь! Бью гневно, наступаю — кулаки с вжиками прорезают воздух, но… попасть не могу. Зепар уворачивается с циничной ухмылкой — шаг уклон, шаг — уклон. Останавливаюсь — дыхание вырывается с хрипами, Андрей замирает совсем рядом:

— Что, зацепил за живое? — ёрничает, дразнит, поливая едким хохотом. — Правда глаза колет?

Кидаюсь в бешенстве, точно ловлю жертву сетью, но промахиваюсь. Зепар только что был передо мной. Где он? Недоумевая, оглядываюсь — позади. Непонимающе моргаю, нелепо машу, показывая, на то место, где он был до этой секунды:

— Как…

Андрей недобро усмехается:

— Что, — ехидно сужает глаза, — обман зрения?

Ярюсь с новой силой — в бешенстве кидаюсь с кулаками. Удар, удар — всё мимо. От безысходности пинаю, и тут же ахаю, падая на спину — Андрей, поймав за ногу, с неимоверной простотой заваливает навзничь. На миг теряюсь в прострации, словно одурманенная алкоголем. По затылку, позвонкам и копчику простреливает молния боли, но мимолётно — Зепар томительно неспешно устраивается на мне, отрезвляя дерзостью и беспардонностью. Бью хлестко по наглому лицу — впустую. Андрей с лёгкостью ловит руку и рывком поднимает над моей головой. Ещё секунда — ещё оплеуха — и вторая рука оказывается там же. Грубовато перехватывает крепкими пальцами обе за запястья, всё также медленно умещаясь между моих бёдер. Ощущаю его возбуждение… Твёрдое, упругое, жаркое. Замираю на миг, прислушиваюсь к лихому ритму сердца. Пытаюсь уловить шёпот разума. О чём я?!. Чёрт! О каком рассудке речь, когда мозг плавится от внутреннего перегрева, а взбунтовавшееся либидо бесстыдно вопит: «Сама горишь желанием!»

Боже! Спасите!

— Что теперь? — озадачивает Андрей и переводит взгляд на мои губы. Глоток воздуха застревает поперёк горла — немею. — Если первые удары больше смахивали на «поцелуй меня», что я и сделал, — рассуждает сухо, но с перчинкой в голосе, — то последние: «хочу секса». Я прав?

— Ублюдок! Грязный, похотливый… — шиплю гневно.

— Поэтому ты хочешь меня? — повышает тон Андрей с явной издёвкой.

— Пошёл ты! — кричу в лицо. — Ненавижу тебя. Не хочу… — извиваюсь рьяно, но только подливаю масла. Раздаётся треск ткани — всё ещё удерживая мои руки, Зепар махом раздирает на мне футболку. Чуть приподняв на пальце, секунду рассматривает перстень Вадима, резко отпускает и с хамской непосредственностью оголяет отяжелевшею грудь.

— Можешь бороться со мной, но как будешь бороться с собой? — охрипло чеканит в губы. — Твой язык врёт! Жесты обманывают! Тело лжёт — так и льнёт к моим рукам! Поспорим, что внизу ты влажная и горячая?

О нет! Только не это…

— Пожар… — срываю голос, но крик остаётся в глотке. Андрей жёстко затыкает поцелуем. Минуту на сопротивление, и грубость лишает остатков силы воли. Пригвождает к полу. Заставляет подчиниться неистовому напору и юркому языку. Лежу как трухлявое бревно, дышать не могу, сопротивляться тоже. Пусть насилует, что кроме гордости потеряю?

Андрей резко отрывается, рассматривает мрачной зеленью глаз из-под задумчивого прищура. Секунды тянутся, будто часы. Зрачки расширяются… Через секунду гипнотизирует нереальностью — чернота заполняет глазницы полностью. Затаиваюсь, словно мне кол в сердце вбивают, но оно ускользает — испуганно ёкает, пропуская удары. Причём они ощущаются то в горле, то в животе, то уже в голове. Зепар неспешно отпускает мои запястья — вырываться не спешу. Жду большего… Его ладонь скользит по моей руке, переключается на горящую щеку, касается носа, очерчивает рот — саднящий, опухший… ожидающий ещё поцелуев. С интимной жадностью большим пальцем нажимает на нижнюю губу, чуть тянет вниз. Изучает линию подбородка, изгиб шеи — ласки вызывают нестерпимую лихорадку. Дрожу, хочу… Ещё… Его ладонь без стеснения ложится на мою возбужденную грудь, слегка сдавливает, — предательски подрагиваю и чуть прогибаюсь навстречу, — обводит пальцем ореолу и вновь хозяйским жестом точно проверяет упругость.