Зепар увлекает в толпу танцующих пар. Мысли испаряются — я в крепких руках директора. Обнимает едва ли, скорее, тактично поддерживает, двигаясь несложными па. Радуюсь и досадую одновременно.

— Зачем вы так с мужем? — не выдерживаю щекотливо-интимного молчания.

— Мне показалось, что вы скучаете, — буднично поясняет Андрей Влацлович с некоторой отчуждённостью, словно держит меня на небольшой дистанции. Уже расслабляюсь — слава богу, приставать не будет. Я ему неинтересна. Но Зепар точно прочитав мои мысли чуть сильнее притягивает к себе и бархатно-нежно шепчет на ухо, вызвав стадо мурашек, тотчас пробежавшихся по телу: — А в такой день — не имеете на это право.

— И ничего я не скучала, — горячо оправдываясь, вру. Неправда зудит, свербит в мозгу: — Если только самую малость, — нехотя проговариваюсь не в силах молчать. Встряхиваю головой: — Самую, самую… — утихаю на жалобной ноте.

— Я так и подумал! — бесстрастно отрезает Зепар, став отчуждённым.

— Если муж вас не знает, — смутная догадка приходит неожиданно, — где взяли приглашение? — робко поднимаю глаза на Андрея.

— Александр пригласил… — отзывается, словно утомляю разговором.

— Вы обещали, что мы не увидимся, — шикаю уже возмущенно.

— Помню, — наконец на меня смотрит Зепар. Ой, как зря — проваливаюсь в глубину тёмных болот, задаюсь ещё большим жаром. — Не думал, что настолько вам неприятен. Если бы знал, то…

— Дело не в личной симпатии, — задыхаюсь негодованием и умолкаю. А в чём же? Вопрос самой себе не нравится потому, что ответ чудовищно ужасает. Я хочу внимания этого мужчины. Добиться хоть простенького комплимента… Лишнего мимолётного взгляда, улыбки. Если не найду слов для оправдания, выдам себя с потрохами. — Между нами не задалось с первой же встречи, — нахожусь поспешно. Говорю рассудительно и внятно. — Не хочу усугублять и без того натянутые отношения, ведь нам ещё сотрудничать.

— Я как раз пытаюсь наладить контакт, — Зепар отзывается голосом, лишенным каких-либо чувств. — Причин для ругани и споров у нас нет. А если честно, — горячее дыхание опаляет макушку, а лёгкое касание губ к коже вызывает непроизвольную дрожь. — Хочу дать совет: если вам угрожают, не стоит закатывать вечеринки и зазывать малознакомых людей. Закрадывается мысль, что муж-то вас и хочет убить.

— Вы больной! — почти выплёвываю фразу, шарахаюсь. Крепкие руки насильно удерживают в стальном захвате.

— Тише, милая! Не привлекайте внимание, — огрубевает Андрей. — Если не он, тогда зачем весь этот пафос?

— Муж любит громкие мероприятия, банкеты на миллион. Если бы вы, хоть немного знали о нашей жизни, даже бы не удивились. Вадим раньше славился тем, что отмечал праздники на широкую ногу. Правда, последнее время ему нездоровится, и, признаться, до момента, пока он сегодня не сделал мне опять предложение, сама гадала, зачем такой размах, но после — все сомнения рассеялись. Вадим таков! А вы, лучше о своей невесте позаботьтесь! Кстати, — наигранно внимательно осматриваю зал: — Где же она?

— Вы меня недооцениваете, — удивительно мягко отзывается Андрей и зачаровывает ласковым взглядом. В глазах мелькает нежность. Несмотря на злость и негодование — не могу оторваться от болотной зелени. Как же красиво… насыщенная, с вкраплениями и светлых тонов, и тёмных, и жёлтых… Тону… даже не пытаясь выбраться из омута. Злость отступает, оставляя лишь тёплое чувство благодарности и радости. Влацлович не так холоден, как хочет показаться. — Знаю о вас и о вашем муже достаточно, — разъясняет вкрадчиво. — Читал дела на обоих и даже на ваших родителей. Ну да ладно! — отмахивается буднично, взгляд принимает уже знакомый циничный блеск. — Будем надеяться, что ошибаюсь! Как бы то ни было, поздравляю с помолвкой…

— Спасибо! — бормочу, изучая грудь Зепара.

Музыка заканчивается, тороплюсь избавиться от объятий — Андрей не удерживает, но до места провожает. Благодарит за танец, удаляется без лишних слов.

— Он к тебе не приставал? — интересуется Вадим, прервав разговор уже с Константином.

— Нет конечно! — качаю головой, будто муж говорит невозможную чушь. Ивакин расплывается в улыбке и отворачивается, возобновляя беседу с другом. Неспешно сажусь рядом, пригубляю шампанского — в горле сухость после танца и странного разговора. Сквозь дискотечный шум слышу едва просачивающуюся вибрацию — нарастающую музыку своего телефона. Дисплей светится.

— Слушаю, — даже не смотрю на имя звонящего.

— Всё равно убью тебя сука, и никто не спасёт, — шипит в трубке хрипловато колючий голос и тотчас раздаются быстрее гудки.

Кошусь на мужа — он сильно жестикулируя, оживлённо спорит с Костиком. Уф! Хорошо, что не замечает, ему лучше не знать! Где Александр? Оглядываюсь в поисках Никитина. Чёрт, друг спиной ко мне. Разговаривает с Андреем Влацловичем, а тот — бесчувственный чурбан! Вероятно, даже будь я единственной на планете женщиной, и выписывай сейчас вокруг него круги, на меня бы так и не обращал внимание. Стас! Оборачиваюсь к охраннику и, поймав его взгляд, чуть заметно киваю: пошли.

— Вадим, — как можно непринуждённее мурлычу, сжимая телефон в ладони уже под столом. — Я быстро. Мне нужно выйти.

— Всё нормально? — формально интересуется любимый. Снова киваю, и муж продолжает разговор с Мичуриным. Облегчённо выдыхаю, поднимаюсь. Стас уже рядом. Ни секунды немедля, берёт меня под локоть и увлекает из зала. Проходим холл, сворачиваем возле гардероба, ища уединённое место.

— Мне звонил маньяк, — эмоционально шепчу, только оказываемся в тихом коридоре рядом с туалетами — небольшой, узкий с тремя дверьми: «м», «ж» и «подсобка для персонала». Протягиваю Стасу телефон. Он нажимает кнопки, что-то читает, вновь нажимает, хмурится, что-то набирает, подставляет к уху, сбрасывает, вновь набирает… секунду ждёт:

— Михалыч, — чеканит грубовато в трубку, на этот номер только что звонили. Попробуй выяснить, кто и с какого номера, — сбрасывает звонок. Возвращает телефон мне.

Волнуюсь:

— Раньше никогда не звонил. Только письма… — успокоиться не могу, накатывает паника.

— Что сказал?

— Хм… Ну… — пытаюсь совладать с мандражом. Наконец, собираюсь и цитирую дословно.

— От меня ни на шаг, — наставляет мужчина. Никаких танцев с незнакомцами. Да и вообще, лучше вернуться домой.

— Понимаю, — мотаю головой. — Но столько гостей. Муж так старался. К тому же, — хватаюсь за последнюю зацепку, — мы в людном месте. А из уроков…

— Не хочу вас пугать, — перебивает негрубо Стас, и умолкает, пропуская парочку, вышедшую из туалета.

— Поздравляем… счастья вам, — широко улыбаются мне парень и девушка, на секунду приостанавливаясь напротив.

— Спасибо, — отзываюсь буднично, нацепив дежурную улыбку.

— Вас терроризирует не насильник или грабитель, — заканчивает Стас, только гости скрываются за углом. — У них нет намерения убить…

В горле застревает ком. Охранник прав: угрозы — не шутки. Гости пусть веселятся, а мне лучше домой:

— Хорошо, — чуть медлю. — Только приведу себя в порядок и позову мужа. Не хочу волновать. У него и так сердце больное, — добавляю, скорее для себя, чем для охранника.

Стас останавливает меня на полпути к двери в уборную. Отстраняет. Стучит — выжидает. Заглядывает, подзывает меня жестом. Вместе входим, только я чуть позади. Методично проверяет кабинки и только убеждается, что все пустые, скрывается за дверью, не забыв отдать распоряжение:

— Быстрее, — намекает на туалет. — Не стоит одной оставаться надолго.

— Поняла, — оборачиваюсь к зеркалу и упираюсь в мойку руками. Боже! Выгляжу — отвратно. Бледная, тушь размазалась, под глазами синяки. Голова раскалывается. В чехле мобильника нахожу потайную ячейку. Крошечная ампула успокоительного — заначка на всякий пожарный… Он как раз и есть. Принимаю, запиваю водой из-под крана.

Как учил Зепар? Глубокий вдох и три коротких выдоха. Повторяю несколько раз. Немного успокаиваюсь. Наспех поправляю макияж. В коридоре раздаётся волнение.