— Вам, кадет, ясно сказано — дама занята. Извольте немедленно удалиться, иначе я вас вышвырну силой!

От этих оскорбительных слов и горечи обиды Лексея охватила бешенная ярость, потерял контроль над собой — ударил в нагло ухмыляющуюся рожу гвардейца, а после, уже с холодным спокойствием, принял вызов: — Я в вашем распоряжение, поручик, назначайте — где и когда…

Соперники с яростью смотрели в глаза друг другу, казалось — вот-вот они схватятся в драке. А виновница столкновения с явным интересом следила за ними — казалось, ей доставлял радость разгоревшийся скандал, тешил самолюбие. На них уже обратили внимание окружающие — смотрели с любопытством, кто-то подошел ближе, но никто не вмешивался. Тут подоспели сослуживцы поручика — в такой же форме, — один их них спросил: — Вяземский, тебе нужна помощь?

Тот ответил, не отрывая враждебного взгляда от Лексея: — Нет, Демидов, с этим щенком разберусь сам.

Все увеличивающаяся группа зрителей привлекла патруль дворцовой охраны — капитана в сопровождении двух гренадеров. Подошли к зачинщикам беспорядка, на вопрос старшего: — Что здесь происходит, господа? — ответил поручик: — Сей кадет оскорбил меня, я требую сатисфакции!

— Не здесь, господа, пройдемте со мной в служебное помещение — выговорил капитан и по его указывающему жесту оба молодца направились к выходу из зала под любопытствующими взглядами многих присутствующих.

Как исполняющий службу капитан предложил примирение с извинением кадета, чтобы не допустить дуэли, но участники конфликта не согласились. Пришлось начальнику охраны пойти на должностное нарушение и разрешить поединок, даже стать посредником между дуэлянтами. Лексей принял предложение поручика провести встречу следующим утром на Адмиралтейской стороне за Московской заставой в присутствии двух секундантов с каждой стороны, капитан же согласился стать распорядителем. Оружие по неписанному дуэльному кодексу выбрал кадет как отвечающий на вызов — назвал пистолет. Предположил, что с ним у него больше шансов, чем со шпагой — холодное оружие требовало большой практики, а с нею у Лексея обстояло неважно. С пистолетом же гораздо лучше — на стрельбише показывал вполне приемлемый результат.

По возвращению в корпус Лексею пришлось объясняться начальству, рассказать об обстоятельства случившегося и отпрашиваться назавтра. Разных неприятных слов услышал много — начиная от воспитателя вплоть до директора. Обещали посадить в карцер на неделю, если, конечно, останется жив, но запретить не пытались — то было бы посрамлением чести не только кадета, но и всего корпуса. Хотя по указу, принятому еще Петром Первым, за дуэли наказывали, могли и разжаловать, но когда на кону стояла дворянская или офицерская честь, то на запрет никто не обращал внимание, да и взыскание накладывали не столь строгое. Напротив, если кто-то вдруг испугался и не принял бы вызов, либо другим образом уклонялся от поединка, то терял всякое уважение в своем окружении, особенно у начальствующих лиц — те всеми доступными мерами старались избавиться от труса.

Стороны встретились сразу за заставой и оттуда прошли на небольшую поляну чуть в глубине леса. Поручик прибыл в сопровождении двух сослуживцев и лекаря, у Лексея секундантами выступили офицеры из его отделения, согласившиеся помочь кадету, лекаря же дали по прямому распоряжению директора. Перед началом поединка распорядитель вновь предложил участникам примириться, а когда те отказались, объяснил правила, проверил пистолеты и вызвал на линию — черту на снегу перед каждым из них на расстоянии двадцати шагов. Как только соперники встали на указанное место в одних камзолах, сняв теплые кафтаны, и подняли чуть вверх дуло пистолетов, капитан подал сигнал 'Стреляйте' — через секунду почти одновременно раздались два выстрела.

Дуэль

Волнение, которое держало в напряжении Лексея еще со вчерашнего вечера, ушло само, как только встал на линию. Не стал торопиться с открытием огня, вначале прицелился и лишь потом нажал на курок, почти в тот же миг почувствовал удар в плечо. Его отбросило назад, чуть не упал, но удержался, стоял, превозмогая терзающую боль. Противник же лежал на спине, а тело вздрагивало, подавая еще признаки жизни. Тут к Лексею подбежали лекарь и помощники, повели под руки и уложили на сани, на которых приехали сюда. Он терпел боль, стиснув зубы, пока лекарь извлекал из раны пулю, обработал какой-то вонючей мазью и перевязал поврежденное место. Позже посмотрел в сторону неприятеля — его тело с головой накрыли кафтаном, лекарь же отошел от него к стоящим чуть в стороне офицерам. Юноше стал понятен случившийся с тем исход, но не испытывал каких-либо угрызений или мучений своей души. Возможно, еще не отошел от нервного стресса, но все же вероятнее другое, сказался боевой опыт Романа — не раз видевшего кровь и смерть, — ставший теперь их общим.

Не зря говорят — нет худа без добра, так и с Алексеем — избавился от пагубной страсти. Обида и разочарование, да и время, проведенное в лазарете, позволили прочувствовать и продумать отношение к ничтожной девушке, переломить прежнюю зависимость. Когда же от нее передали записку, просто вернул без ответа, на том их связь закончилась. Были еще другие дела, позволившие отвлечься от ненужных страданий и мыслей. От государыни пришло письмо, в котором она пеняла за совершенный проступок, но о каком-либо взыскании не упоминала. Пожелала скорейшего выздоровления, а после добавила — подготовка к походу идет полным ходом, в Архангельске снаряжают три судна, к лету — сразу после выпуска из корпуса, — ему тоже следует отправиться туда. Приписала в конце:

— К делу морскому ты не приучен, на то есть другие люди. Озаботься другим, изучи имеющиеся в Адмиралтействе карты и отчеты, составленные прежними экспедициями у берегов Камчатки и Америки. Полагаю, это поможет тебе с поисками. Командование отрядом поручила капитан-командору Малыгину — он имеет большой опыт плавания по Северо-Восточному проходу. Но решать с курсом у прибрежья Америки ему предписано с твоим участием, так что обдумай — куда идти.

В лазарете Лексей пробыл больше месяца — в сыром петербургском климате рана заживала туго, хорошо еще, что обошлось без заражения. Замаялся лежать без дела и как только лекарь выпустил его, тут же, несмотря на оставшуюся после лечения слабость, занялся кроме учебы поручением императрицы. Каждый выходной день проводил в архивах Адмиралтейства, брал документы с собой и изучал их вечерами. Дотошно разбирал все материалы двух экспедиций Беринга по северному морскому пути, хоть сколько-то относящихся к предстоящему заданию. Изначально, еще когда лишь задумывал затею с освоением Америки, планировал вести поиски в двух направлениях: на Аляске — по реке Юкон до Клондайка, в Калифорнии — вдоль ее побережья до залива Сан-Франциско, южнее уже владения Испании.

Лексея интересовали месторождения золота, ставшие в будущем причиной Золотой лихорадки. Насколько сохранилось в памяти прежнего Романа, тогда нашли драгоценные россыпи на Юконе и Клондайке, в Калифорнийской долине в предгорьях Сьерра-Невады. Места эти сейчас практически необжитые, если не считать редкие индейские и эскимосские племена. Лишь в следующем веке начнется массовое освоение, связанное в первую очередь с золотым бумом. Подобную возможность Лексей предвидел и с их проектом, о том писал в своем докладе. Стоит пойти по свету слуху о найденных сокровищах, то сюда ринутся тысячи авантюристов и кордонами их не остановишь. Напротив, надо использовать этих людей для пользы дела — организовать продажу лицензий на промысел, скупку добычи, строительство приисковых поселков, снабжение продуктами и другими товарами.