– Я не собираюсь ни на кого кидаться и оскорблять тебя на этом чертовом празднике, – словно эхо, прозвучал мой голос. – Если ты об этом.

– Веди себя безупречно, если такое возможно, учитывая твое воспитание, – приказал мне мужик.

– Ну ты им точно не занимался, и слава богу, – язвительно заметила я.

– От того, как ты себя сегодня поведешь, зависит, как скоро ты получишь телефон обратно, – указал мне мое место этот козел. – И как часто ты сможешь покидать пределы этого дома.

Я покачала головой, но ничего не сказала.

– Да, Марина забыла тебя предупредить, что в чехле одежда, которую ты должна надеть для дневной части праздника, – пояснил он. – На вечер все уже уложили в машину.

Он поднялся со стула.

– И да, переключи свое внимание на Эрнеста и Игоря. Это они твои братья.

Сказав это, он покинул столовую. Красная от смущения, я быстро побежала в свою комнату. В чехле оказались симпатичные светлые брючки, блуза и длинный жилет. Одевшись, я взглянула на себя в зеркало. Мне шло, даже очень. К одежде прилагались лодочки на средних размеров каблуке. Я обулась и прошлась по комнате. Удобные, даже не ощущается высота каблука. Это хорошо. Я больше привыкла к плоской подошве. Собрав волосы в высокий хвост, я вышла из комнаты. Было без четверти 12. В холле на стуле сидел Эрнест, устремив свой взор в угол. При моем появлении он поднял голову, но я не желала встречаться с ним взглядом и, опустив глаза, промчалась мимо него в гостиную, надеясь застать всех там. Но никого не было. Я решила выйти на улицу, благо день был солнечный и теплый.

– Все уже выехали, – донесся до меня голос моего брата. – Твой отец попросил меня отвезти тебя.

«Что?» – чуть не заорала я, так сильно испугавшись, что едва в истерику не ударилась. Это шутка такая? Но мне не было смешно. Ехать с ним в одной машине – это чересчур. От одного его взгляда мне становилось страшно. Да и в спортивных машинах я никогда не ездила. Он не стал ждать меня. Вышел из дома. Я, тяжело вздыхая и ожидая ужасной поездки, поплелась следом, кляня отца на чем свет стоит.

Его автомобиль стоял у ворот, урча заведенным мотором. Он уже сидел внутри. Я открыла дверцу справа и забралась в тесный салон. Только хлопнула дверь, как ворота открылись. Я еще в прошлый раз подивилась, когда мы ездили за покупками, видимо, они на датчике, открываются изнутри автоматически.

Гнал он с бешеной скоростью. Я вжалась в спинку сиденья, стараясь удержать в себе завтрак. Я глядела перед собой на дорогу, но ничего не видела. Я не могла перестать думать о том, что сейчас разобьюсь, что этот злодей слишком рядом, наши плечи соприкасаются периодически на поворотах, когда меня кидало к нему. Мой взгляд то и дело падал на его руки. Грубые, мужские, они скорее подошли бы какому-ибудь работяге, но никак не обладателю столь дорогого авто. Иногда я искоса глядела на его чеканный профиль, но быстро отводила взгляд, боясь, что он заметит. Я была натянута, словно струна. Сколько мы провели времени в дороге, я не знала. Может, 10 минут, а может, час. Когда мы остановились, он обратился ко мне:

– Выходи, я припаркуюсь, – его голос был хриплым.

Я не сразу поняла, что именно он говорит. Поглядев на него, повинуясь какому-то импульсу, я замерла, вновь загипнотизированная его взглядом. Теперь в нем не было ненависти. А было что-то такое, от чего у меня перехватило дыхание. В следующее мгновение он наклонился ко мне и прошептал, обжигая щеку:

– Если ты не перестанешь так на меня смотреть, я за себя не отвечаю.

Его губы слегка коснулись моей кожи. Щека начала гореть, а с ней и все тело. Перед глазами все поплыло, я с хрипом втянула в себя воздух. И тут случилось такое, от чего мне захотелось умереть. Он рассмеялся. Зло, противно.

– Проваливай! – с отвращением в голосе рявкнул он.

Я выскочила из машины, не помня себя, и бросилась к дому. Глаза жгли слезы, внутри словно разверзлась пропасть. Мне было больно, я ненавидела себя.

– Дура! – шептала я, глотая слезы. – Идиотка! Кретинка! Как можно было так себя повести? Да что с тобой происходит?

– Влада! – услышала я голос Марины недалеко от себя. – Иди сюда скорее.

Я быстро утерла слезы и пошла на голос, стараясь смотреть в землю. У ступеней стояла Марина с дочерью и сыном. Отца поблизости не было. Слава богу! А то заметит слезы и врежет еще, чего доброго.

Игорь топтался на месте, явно ощущая себя не в своей тарелке. За наше короткое знакомство я поняла, что он считает учебу и свое интеллектуальное развитие важнее всего, оттого редко присутствовал на общих сборищах семьи, больше проводя время в комнате или в городе в развивающих центрах. Венера же, напротив, подпрыгивала от нетерпения, явно наслаждаясь атмосферой.

– Пройдем в дом, там наверняка нас все уже ждут, – предположила Марина.

Конечно же, тут все было еще богаче и изысканней. Дом был просто огромен, имел три этажа, огромную лужайку, сад и даже бассейн, хотя какой дурак станет купаться в такой холодрыге? Не думаю, что тут прям жаркое лето. Холл был выдержан в светлых тонах, очень много зелени, света. В огромной гостиной собралось много народа. Я даже не предполагала, что у моего отца столько родственников. У моей мамы, кроме старшей сестры, тетки и двоюродного брата, из близких больше никого не было. С остальными родственниками она практически не общалась. А дядь Толины жили очень далеко. Я знала только его отца, мать, младшего брата и крестного. А тут, тут было не меньше пятидесяти человек, возможно, даже больше, так как доносились еще голоса с улицы через открытые французские окна. Стоило нам войти, как по команде стихли все разговоры, больше сотни глаз уставилась на меня. Ну вот мы и приплыли. Верно говорил Константин, это мой дебют.

Это было утомительно. Я кучу раз поздоровалась, говорила, что мне приятно познакомиться, и тому подобное. Мое лицо болело оттого, что приходилось постоянно улыбаться. После того, как я перезнакомилась со всеми в доме, меня повели на улицу. Там все повторилось. В основном это были родные со стороны Марины. Родственников отца было мало. Его родители, бабушка, очень старая женщина, два старших брата, их жены, их дети, двоюродная сестра, троюродные братья, две тетки и два дядьки. Пожалуй, все. Ноги у меня гудели. Это лишь поначалу туфли казались такими удобными. Обед проходил в форме фуршета. На огромной лужайке были накрыты столы с закусками и напитками. То тут, то там сновали официанты. Я, понятное дело, была в шоке. Такое я видела только по телевизору, даже представить себе не могла, что когда-нибудь увижу это воочию, буду частью этого. Но удивлялась я лишь первое время. После того, как меня измучили знакомствами, я перестала следить за происходящим. Ко мне то и дело кто-то подходил, что-то говорил, спрашивал. Я не различала лиц, голосов, даже полов. Все для меня смешалось, я еле держалась, чтобы не сбежать куда глаза глядят.

Именно тогда, когда я уже была готова рухнуть от усталости, рядом оказался Константин.

– Пойдем, – сказал он негромко, – а то на тебя уже больно смотреть.

– Так не смотри, – вяло огрызнулась я.

– Ты себя хорошо чувствуешь? – участливо спросил он, ведя меня куда-то.

Я пожала плечами. Мне было плевать на все на свете. Он завел меня в дом, мы поднялись по лестнице, я с трудом переставляла ноги, каждый шаг отдавался болью. Очутившись перед дверью, он повернул ручку и пропустил меня вперед. Я повиновалась. Меня прямо-таки притянула кровать. Я сбросила туфли и рухнула на постель.

– Ни за что бы не подумал, – усмехнулся мой спаситель, – что когда-нибудь приведу девушку в свою комнату.

– Ну и радуйся, – проговорила я. – Можешь даже рядом лечь, если тебе это доставит счастье.

Я шмыгнула носом, сглатывая слезы.

– Эй! – позвал он меня испуганно. – Ты чего ревешь?

Он сел рядом на кровать. Я не хотела говорить, не могла. Все эти три часа я держалась, сколько хватило сил. А тут… тут выдержка оставила меня. Константин молча сидел рядом, пока я беззвучно плакала.