Границы рая и ада подвижны,

но всегда проходят через нас.

Станислав Ежи Лец.

Часть первая. Искушение Самаэля

-Ангелина!

Она закатила глаза и только потом обернулась на его голос. Черт возьми, если ад существует, то она уже в нем.

В дверях стоял высокий мужчина, одетый в модные укороченные брюки, слегка присборенные на лодыжках, и толстовку с эмблемой университета. Кеды на его ногах были в тон толстовке, а из-под воротника виднелся силуэт цветной татуировки на шее.

Она посмотрела на его торчащую во все стороны светлую редкую бороду и сжала челюсти в попытке не скорчить отвращение.

–Привет. – Процедила она сквозь зубы.

–Чем занимаешься?

На самом деле, она как раз думала, что ей стоило бы пойти домой, но, посмотрев на сумку на плече мужчины, улыбнулась:

–У меня еще есть работа.

Посетитель немного нахмурился, закатил глаза и причмокнул.

–Ой, да брось, ты только и делаешь, что работаешь, неужели..

Она не дала ему договорить, резко махнув рукой.

–Я не только работаю. Если ты не видишь другой стороны, это не значит, что ее нет.

Он раздражал ее просто одним своим присутствием, а каждый раз, когда пытался перейти обозначенную ей же самой границу, бесил еще больше. Она старалась вести себя учтиво и вежливо, но тяжело было сдержаться, когда одно его нахождение в комнате с тобой приводило к исступлению. И волна теперь в ее душе накатывала прибоем все сильнее.

–Эй, эй, полегче! Что с тобой?! Студенты взбесили или статья для научного журнала не идет?

Ухмылка, скользнувшая по его лицу самовольно сжала ее кулак. Он, однако, не обратил внимания на это и продолжал в том же духе, будто был желанным гостем в ее кабинете.

–Я, вообще-то, зашел тебя позвать на свой день рождения в субботу. Хочу съездить к морю. Ты же присоединишься? У приятеля Себа там домик, он его учтиво предоставляет.

Она вытаращила на него глаза и в их голубизне только слепой не различил бы смятения и удивления. Он сделал шаг ей навстречу и протянул руку, в которой держал открытку, очевидно с видом из окна того домика.

–Лина, ты же приедешь?

Она взяла открытку, посмотрела на прибой, бьющийся в створ песчаной бухты и почти услышала запах моря, а потом перевела взгляд на его щенячье выражение лица. Порыв ее неприязни тут же утих и она замялась.

–Будут Бене с Крисом, Жозеф, Себ, Макс и еще пара человек. – Продолжал он.

Ангелина сдвинула брови и снова посмотрела на открытку.

–Когда?

Он просиял и глаза его заискрились солнечным блеском.

–В следующий уик-энд. Я заберу тебя прям от дома.

Она надула ноздри и поморщилась. Вид прибрежного пейзажа смягчал ее сердце, но понимание, ради чего ее туда везут и как она будет это терпеть несколько часов, распалял искры неудовольствия, которые никогда не гасли, лишь притуплялись.

–Ладно, я подумаю.

Он метнулся к ней, крепко зажав в объятиях.

–Я счастлив, спасибо!

–Я сказала, что подумаю. – Буркнула она, стараясь отодвинуться.

–Все равно.

Он поцеловал ее макушку и прощаясь, пожелал успехов в работе и ушел.

Как только дверь за ним закрылась, она отошла к окну и отодвинула жалюзи. Апрельское солнце клонилось к закату, фиолетовой пудрой украшая небеса. Отражаясь от купола Пантеона, небо превращало монументальную усыпальницу в бирюзовое облако, сливающееся с горизонтом. Она открыла окно и глубоко вдохнула, прикрыв глаза.

Родной город жил сейчас своей жизнью за несколько тысяч километров от нее, свербел, шумел и плакал дождем. Она зажмурилась, представляя его, и в голове застучали выстрелы пушки Петропавловки, песни музыкантов и родная речь.

Она любила Париж и была счастлива, когда университет предложил ей поработать по обмену в Сорбонне. Даже Михаил, которого тоже отправили сюда, приносил пользу. Хотя бы для того, чтобы можно было пообщаться на русском. За три года, она нашла здесь друзей, влилась в коллектив и считалась высококвалифицированным специалистом. Стать профессором, когда тебе почти тридцать, не каждому дано.

Она скучала по Петербургу и, когда вечером, в своей квартире, включала Песню о далекой родине, чувствовала себя с одинаковой степенью глупо и разбито.

Михаил был прав. Она почти все время работала. По четырнадцать часов в сутки, с редкими встречами с подругой.

Бенедикт работала тут же на кафедре античной истории и стала не только коллегой, но поддержкой Анжелин. Они легко и быстро сработались, найдя общий язык и даже напечатали пару совместных статей, глубоко принятых европейским научным сообществом.

–Эй, я думала, ты уже ушла!

Ангелина вздрогнула, услышав звон смеха подруги.

–Бене!

Ангелина закрыла окно и подошла к девушке, широко распахнув руки для объятия.

–Меня уже посетил тот, чье имя лучше не вспоминать. – Пробормотала она, целуя подругу.

Бене была невысокой блондинкой в густыми, струящимися по плечам волосами, которые окутывали тебя своим теплым шелковым ароматом, стоило ее обнять.

Ангелина была также счастлива ее видеть, насколько была недовольна видеть Михаила.

–Он опять приставал со своими туповатыми намеками? – Смеясь, спросила Бене.

Ангелина состроила угрюмую рожицу.

–На этот раз о дне рождения. Вас тоже позвал?

Бене закатила глаза.

–Если бы не Кристоф…

Ангелина схватила сумку со стола, подхватила подругу под локоть и поволокла из кабинета.

–Пошли, нам надо выпить. Кристоф меня простит, что я спаиваю его невесту.

Бенедикт пробормотала что-то невнятное и девушки вышли за дверь.

Сиреневый свет окатил кабинет через приоткрытые жалюзи.

Высокий мужчина в идеально скроенном костюме сидел в баре и наблюдал за окружающими с понимающей и торжествующей улыбкой.

Его шелковая рубашка отливала лиловыми оттенками в темноте бара и отражалась в глазах мужчины, сидящего напротив.

–Зачем мы прибыли сюда? – Поморщился тот.

Глаза первого сверкнули и разрезали мрачную обстановку прожекторами. Он сделал медленный глоток виски и с видом знатока посмотрел на собеседника.

–Почему бы и нет? Там стало скучно.

Собеседник рассмеялся.

–Скучно?! В самом пекле?! Ты меня разыгрываешь!

Второй хитро улыбнулся и прищурился.

–Смотри на них. Они же ничем не отличаются друг от друга. Такие же пустые, стремящиеся к обычным плотским утехам, но стесняющиеся самих себя. Они думают, что дикари жили раньше, а себя мнят цивилизованным личностями с высоким уровнем культуры и морали, но затопчут ближнего, не поморщившись. Неандертальцы были гуманнее.

Вокруг стоял обычный для подобных мест гул. Роились большие и маленькие компании, пытающиеся отвлечься от дневной суеты забыться среди таких же как они серостей. Как бы ты не был одет и сколько бы не зарабатывал, ты просто мушка в потоке тебе подобных.

–Они смеются, натягивают на себя маски удовольствия, выдавливают радость по капле, редко позволяя себе получить настоящий экстаз, а когда получают, стыдятся этого, будто город их падет, как Гоморра.

Его глаза засверкали еще ярче, но теперь уже злобно и даже яростно. Он сжал в руке стакан с виски и оскалился. Рядом с ними несколько мужчин заспорили, вскочили на ноги и вцепились друг другу в грудки. Это привлекло внимание и худощавый демон с интересом и надмением смотрел на развязку. Однако спорщики быстро утихли, когда девушка, сидящая между ними и, по видимому, и являющаяся предметом спора схватила их обоих под руки. Она что-то сладко пробормотала им на уши и улыбнулась обезоруживающе. Мужчины сели и она стала поглаживать их по рукам в одинаковом неспешном ритме.

Наблюдатель цокнул и отвернулся.

–Они все еще ничем не отличаются от Первых. Женщина имеет над ними столько власти, что никакой патриархат не разобьет. Если бы феминистки знали, на что способна женщина, они бы перестали талдычить одно и тоже уже полторы сотни лет.