– Куда мы, собственно, едем? – отважился спросить Харольд. – Это Хокстон?

– Не твоё дело! – отрезал Грейнджер.

Люциус покосился на друга:

– Где находится Хокстон?

– В северной части Лондона, – ответил Харольд.

– Заткнитесь вы все! – велел Грейнджер.

После этого недвусмысленного предупреждения остаток пути они провели в молчании.

Примерно через четверть часа паровой кеб свернул с дороги и въехал в открытые ворота в каменной стене. За ними простирался парк со старыми деревьями. Посередине стоял господский дом с высокими окнами, маленькими балкончиками и колоннами, украшающими вход. Должно быть, он принадлежал какому-нибудь зажиточному лондонцу – точно не Грейнджеру.

Экипаж остановился.

– Вылезайте, – скомандовал помощник Квотермейна. Чтобы придать больший вес своим словам, он помахал у них перед носом револьвером.

– Куда он нас привёз? – еле слышно спросил Люциус Харольда.

– Не знаю, – прошептал тот. – Я здесь ещё ни разу не был.

Злобный человечек в очках воздухоплавателя остался в кебе, а Грейнджер повёл четверых друзей к дому. Вместо того чтобы войти через парадный вход, он обогнул здание и постучал с чёрного хода. Люциус обратил внимание, что почти все окна закрыты ставнями. Кто бы тут ни жил, он страдал аллергией либо на солнечный свет, либо на любопытные взгляды соседей, хотя ближайшему соседу понадобилась бы подзорная труба, чтобы хоть что-нибудь разглядеть.

– Мастер Грейнджер, – приветствовал их автомат-дворецкий через порог. В отличие от Джеймса, эта модель выглядела как новенькая. Его шестерёнки и поршни блестели и стучали, как в хорошо смазанной машине. Чёрное лаковое покрытие, видимо, должно было придать дворецкому аристократизма, но вид у него из-за этого был немного устрашающим. У автомата был низкий металлический голос. – Вы привели с собой гостей.

– Непрошеных гостей, – мрачно поправил его Грейнджер. – Скажи боссу, что мне надо с ним поговорить. Надо решить, что делать с этими мелкими ищейками.

– Я сообщу ему о вашем возвращении, – сказал дворецкий. – Следуйте за мной в салон. – С этими словами он повернулся и зашагал прочь.

– Пошевеливайтесь! – прикрикнул Грейнджер на Люциуса и его друзей.

Они последовали за мрачным дворецким по коридору, а потом поднялись по лестнице на второй этаж. Во всём доме было темно. Слабое пламя настенных газовых светильников освещало массивную мебель из тёмного дерева и толстые ковры, поглощающие все звуки. На стенах висели картины в роскошных дорогих рамах, в витринах лежали чужеземные кинжалы, маски и статуэтки.

– Можно подумать, мы дома у этого Хиддла, – шепнул Люциус Себастиану.

– Обстановка тут просто убийственная, – отозвался его друг.

– Мне что, отвесить вам пару оплеух, чтобы вы заткнулись?! – раздражённо проговорил Грейнджер.

– Хватит ругаться! – вспылила вдруг Теодосия. Она остановилась и повернулась, уперев руки в бока. – Мы и так делаем всё, что вы требуете. Уж и слова сказать нельзя. – Девочка строго посмотрела на громилу.

Тот ответил ей озадаченным взглядом. Похоже, он на мгновение утратил дар речи. Потом скривился и пробурчал что-то невразумительное.

– Идите вперёд, – добавил он.

Они дошли до комнаты с высоким потолком – видимо, салона. Вокруг камина стояли несколько кресел, но огонь в нём не горел. В углу обнаружился роскошный глобус диаметром не менее двух футов, вставленный в круглый деревянный столик на четырёх ножках. У противоположной стены расположился домашний бар, полный многочисленных бутылок причудливой формы.

– Вы подождёте здесь, – велел Грейнджер друзьям, указав на кресла. – И без глупостей. Кельвин способен убить вас за несколько секунд двумя дюжинами способов. – Он указал на автомата-дворецкого, молча и угрожающе возвышающегося у двери в салон.

– Вот как, – пробормотал Люциус. – Я и не знал, что автоматы можно превратить в киллеров.

– Хороший изобретатель может всё, – мрачно заметил Харольд. – Но не всё, что можно построить, сто́ит строить.

Грейнджер лишь усмехнулся, сунул револьвер обратно в карман и повернулся к двери в соседнюю комнату. Она была приоткрыта. За ней царила почти полная темнота. Тео, Харольд и Люциус сели в кресла, но Себастиан остановился.

– Грейнджер, – окликнул он их похитителя.

Тот обернулся.

– Что ещё? – недовольно отозвался он.

– Как вы узнали? – мрачно спросил Себастиан.

– О чём?

– О магическом кристалле в голове Умбака-владыки. Никто из всей экспедиции не имел о нём ни малейшего понятия.

Громила криво усмехнулся:

– Ну, никто – это не совсем верно. А подробности о том, как я узнал о кристалле, тебя не касаются, парень.

Тут Люциус счёл нужным вмешаться.

– Да ладно вам, – сказал он, вставая с наигранно жалкой ухмылкой. – Вы и так уже победили по всем фронтам. Хотя бы это вы можете нам рассказать?

Помощник Квотермейна скрестил руки на могучей груди:

– Скажем так: в прошлом мне в руки попали несколько весьма поучительных скрижалей. Вероятно, их написали враги жителей Конгарамы. В них довольно точно описана особая сила фигуры Умбака. Когда мы с твоим отцом, Себастиан, нашли её в храме Умбака в Конгараме, я смог сложить два и два – и получил не только четыре, но и великолепный кристалл, обладающий исключительной силой.

– Что вы задумали? – вмешалась Тео. – Хотите заставить людей отдавать вам кошельки? Как мелкий воришка?

Грейнджер расхохотался:

– Ну вы даёте! Смелости вам не занимать – только вот смекалки не хватает.

– Эй! – обиженно воскликнул Харольд.

Грейнджер не обратил на него внимания.

– Кошельки… – Он покачал головой. – Сразу видно, как мал ещё ваш мирок. Этот кристалл, – он сунул руку в карман и достал магический камень, – инструмент, который даёт абсолютную власть. Тот, кто им владеет, может внушить окружающим что угодно. Я могу убедить твоего отца, Себастиан, купить тебе винтовку. Могу заставить великого Аллана Квотермейна передать мне руководство очередной экспедиций. – Глаза Грейнджера заблестели, будто он представил золотое будущее. – Можно внушить журналистам, что написать в газетёнках, и манипулировать политиками, чтобы они приняли определённые законы. Можно даже сделать героя убийцей! Вот увидите.

– Довольно!

Люциус вздрогнул, услышав резкий голос из соседней тёмной комнаты. Грейнджер тут же захлопнул рот, и на лице его появилось виноватое выражение. Он обернулся:

– Простите, мистер…

– Молчите, Грейнджер! – оборвал его властный голос. – Вы уже рассказали более чем достаточно, не находите?

За порогом двигалась смутная фигура. Люциус прищурился, пытаясь разглядеть её, но мужчина по-прежнему оставался тёмным силуэтом.

– Да, сэр, – сокрушённо признал Грейнджер. Он указал на четверых друзей: – Что делать с этими? Может, приказать Кельвину их убить? – Судя по всему, он не слишком радовался этой перспективе, но готов был подчиниться таинственному человеку на заднем плане.

– Не говорите ерунды! – проворчал тот. – Мы же не дикари. Мы не убиваем детей. Кроме того, у нас есть кое-что получше.

Грейнджер озадаченно посмотрел на него:

– Сэр?

– Я думаю, – сказал человек, понизив голос до зловещего шёпота, – сейчас самое подходящее время, чтобы выяснить, на что действительно способен кристалл…

Грейнджер озадаченно посмотрел на кристалл власти, который держал в руке. Казалось, он задавался вопросом, почему сам до этого не додумался. Зловещая улыбка заиграла на его угловатом лице.

– Я понял, – сказал он.

Люциус почувствовал, что в горле у него пересохло.

Рядом с ним Харольд широко распахнул глаза:

– Нет, вы не можете этого сделать! Вы не имеете права вторгаться в наши мысли!

Грейнджер медленно шагнул к ним. Сзади с тихим жужжанием к ребятам приблизился чёрный автомат-убийца Кельвин.

– Не тебе решать, что мне можно и чего нельзя, – угрожающе произнёс помощник Квотермейна и поднял кристалл.