– Тогда надо скорее ехать к ней, – решил Люциус.
Себастиан откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди:
– Думаю, нам надо заняться этими двумя типами, которых мы видели позавчера: музейным смотрителем Греем и коллекционером Хиддлом. Обоим нечего было делать в подвальном зале, но они всё равно там торчали. Мне это кажется подозрительным.
– Готов поспорить, что виновный – смотритель, – сказал Харольд. – Он похож на клептомана.
Себастиан в сомнении пробурчал:
– Мне кажется, он живёт скорее в районе Уайтчепел в Лондоне.
Харольд закатил глаза.
– Клептоман – не иностранец, а тот, кто испытывает болезненное влечение к воровству, – объяснил он.
– О! – Мальчик покраснел. – Вечно ты со своими дурацкими иностранными словами!
– Простите, мастер Себастиан, – с раскаянием проговорил Джеймс. – Боюсь, это моя вина. Я сохранил в себе весь оксфордский словарь английского, и с тех пор мастер Харольд постоянно спрашивает у меня новые необычные слова.
– Ты ещё и иностранные слова в свободное время учишь? – улыбнулась сидящая на диване Тео.
– Ну и что? – Харольд поправил очки и с вызовом посмотрел на девочку. – У каждого есть хобби. – Теперь он обратился ко всем: – Не будем отвлекаться. Виновность Грея подтверждают и другие факты. Как нам известно, в большинстве случаев преступник – кто-то из ближайшего окружения жертвы.
– Вот как? – спросил Люциус. – И откуда нам это известно?
– Из журнала «Strand Magazine»[3], – ответил Харольд.
Люциус захихикал:
– Ты черпаешь свои познания из иллюстрированного журнала?
– Не знаю, известно ли тебе это, но доктор Ватсон регулярно публикует там отчёты о делах, которые они с Холмсом расследовали, – поучающе произнёс щуплый мальчик. – А если кто и разбирается в преступлениях, так это они.
– О… – Этого Люциус и правда не знал.
– Так вот, – продолжал Харольд. – Убийца обычно садовник.
– Или дворецкий, – добавила Тео.
– О-хо-хо, – вырвалось у Джеймса. – Надеюсь, никто из присутствующих не считает меня виновным в кражах и повреждении музейного имущества.
Люциус усмехнулся:
– Не волнуйся, Джеймс. Ты ведь один из нас, а значит, на стороне добра.
– Приятно слышать. – Автомат-дворецкий с облегчением выпустил два облачка пара из воронок на голове.
– Значит, работаем в трёх направлениях, – подытожил Себастиан. – Эта спиритистка, Грей и Хиддл.
– Мы же не можем заниматься всеми одновременно, – усомнился Люциус. – Я думаю, важнее всего – побольше разузнать о кристалле-яйце. Так что нужно в любом случае съездить к мадам Петровска. А поскольку Грей кажется мне подозрительнее Хиддла, стоит проследить сначала за ним.
– Разумно, – согласился Себастиан. – Как разделимся?
– Мы с Тео навестим мадам Петровска, – сказал Люциус. – Как фокусник я лучше всех сумею определить, пытается ли она обвести нас вокруг пальца или на самом деле обладает магическими способностями. А вы двое займитесь Греем, – кивнул он Себастиану и Харольду.
– Согласен. – Себастиан встал с кресла.
– Тогда я, наверное, снова останусь присматривать за мисс Софи, – сказал Джеймс. Он подошёл к змее и неловко погладил её по спине. – Мы шикарно развлечёмся, не правда ли, мисс Софи?
Тигровый питон тихо зашипел и потуже свернулся на подушке.
– Встретимся потом в музее? – предложил Себастиан, когда они уже собирались покинуть «Вороново гнездо».
– Да, договорились, – ответил Люциус. – Когда мы с Тео что-нибудь узнаем об этом кристалле-яйце, мы придём к вам. До скорого. – Он лукаво им подмигнул. – И не пугайтесь всяких духов.
Кавендиш-сквер оказалась маленькой площадью, в центре которой располагался круглый парк с красивыми старыми деревьями. Его опоясывала улица, на которой теснились городские многоэтажки. Некоторые дома были сложены из красного кирпича, другие выкрашены в белый, и все они были с высокими окнами и маленькими балкончиками, характерными для лондонских жилых зданий.
Тео с Люциусом высадились из парового кеба и перешли через парк на восточную сторону, где должна была жить спиритистка. Они остановились перед бело-коричневым шестиэтажным зданием из песчаника с многочисленными крытыми балкончиками. Тяжёлую коричневую входную дверь обрамляли каменные колонны и треугольный навес. На латунных табличках были указаны имена жильцов.
– Фрэнсис Кентэм… – читал Люциус. – Доктор Хэсти Лэньен… Елена Петровска! Вот она. На четвёртом этаже. Идём. – Он махнул Тео, чтобы та следовала за ним.
Они открыли тяжёлую деревянную дверь и вошли. Перед ними располагалась лестница с широкими истоптанными ступенями. Они поднялись на четвёртый этаж и с надеждой позвонили в дверь из тёмной древесины.
Им открыла высокая стройная женщина в элегантном наряде. Её длинное чёрное платье, бархатные перчатки и модная причёска были бы более уместны на крупной театральной премьере в Нью-Йорке, чем в обычном жилом доме в сером Лондоне.
– Мадам Петровска? – вежливо спросил Люциус, хотя был вполне уверен, что перед ним именно она. На шее у женщины висело необычное украшение.
Спиритистка удивлённо переводила взгляд с Люциуса на Тео.
– Да, это я, – ответила она с восточноевропейским акцентом. – Что вас ко мне привело?
– Меня зовут Люциус Адлер, – ответил Люциус. – А это моя подруга Теодосия Паддингтон. Нам нужно расспросить вас об одном магическом деле, если позволите. Это очень важно.
Мадам Петровска вскинула брови:
– Надо же. В таком случае, пожалуй, придётся вас впустить: в оккультизме я разбираюсь лучше всех в Лондоне. – Она отступила в сторону, пропуская их в квартиру. У Люциуса сложилось впечатление, будто спиритистка воспринимает их не вполне серьёзно. Наверное, думает, что перед ней дети, которые хотят поиграть в волшебников. Ну ничего, они убедят её в обратном.
Квартира мадам Петровска была погружена в полутьму, хотя снаружи был день. Все окна и двери были завешены длинными чёрными и бордовыми портьерами. От настенных светильников с узорчатыми абажурами исходил слабый золотистый свет. На столиках с тонкими ножками стояли незажжённые свечи, латунные чаши с землёй и каменной пылью и лежали разноцветные кристаллы. Тео с любопытством всё разглядывала на ходу.
– Ты, похоже, интересуешься спиритизмом, – заметила мадам Петровска.
– Меня интересует всё магическое, – ответила девочка.
– Значит, мы с тобой очень похожи, – улыбнулась хозяйка.
Они дошли до комнаты, в которой спиритистка, видимо, принимала клиентов. Посередине стоял большой круглый стол, вокруг него – полдюжины стульев из тёмного дерева. На комоде на фиолетовой подушечке покоился кристальный шар. У левой стены стоял большой шкаф с высокими дверцами. Справа возвышался стеллаж со старыми книгами.
Мадам Петровска придвинула гостям стулья.
– Хотите пить? – спросила она. – Чая у меня нет, но, может, выпьете клубничного лимонада?
– О да! – помимо своей воли с восторгом завопил Люциус. Вообще-то невежливо проявлять такую жадность. Но перспектива отведать лимонада после того, как его больше двух недель пытали разными сортами чая, невероятно обрадовала мальчика.
Спиритистка рассмеялась:
– Я так и думала, что тебе это понравится, мой юный американский друг. – Она исчезла из комнаты и вскоре вернулась с подносом, на котором стояли три стаканчика и графин.
– Откуда вы знаете, что я из Америки? – удивился Люциус. – Вы что, умеете читать мысли?
Мадам Петровска улыбнулась:
– Нет, слышу по акценту. Судя по произношению, ты с Восточного побережья Америки. Нью-Йорк?
Люциус кивнул:
– Верно. Я там родился.
– Красивый город, – вздохнула хозяйка. – Давно там не была.
– Я тоже, – сказал Люциус, подумав о маме. Мадам Петровска и Ирэн Адлер наверняка прекрасно бы поладили.
– Так чем я могу вам помочь? – спросила мадам Петровска, налив всем лимонада. Люциуса удивило, что она тоже пьёт лимонад. Он не думал, что взрослые его любят. Но, может, спиритистка уже видеть не могла этот английский чай.
