– А извозчик спит, – Ингрид неловко развела руками и кивнула на тело, дрыхнущее на диванчике.

– Так разбудите, – велел господин Стоун.

– Он пьян, – пояснил Шер, тоже наливая себе полный бокал… и принимаясь пить прямо из бутылки.

– По какому поводу? – шеф повысил голос и сложил руки на груди.

Три еще относительно трезвых руки показали пальцами на Ингрид. Та икнула и испуганно вжала голову в плечи.

– Та-а-ак, – угрожающе протянул шеф. – Ингрид, почему вы спаиваете коллектив? Я вас не для этого нанимал.

– Я?! – в ужасе переспросила девушка, стремительно трезвея. Какой позор. Какой стыд! Не зря все-таки в семинарии запрещалось вино. Вот она, подлость зеленого змия!

– Ко мне в кабинет, – коротко рыкнул сквозь сжатые зубы господин Стоун, развернулся и пошел наверх. Ингрид поднялась, не чувствуя ног, и двинулась следом. Шер нежно улыбнулся ей вслед и помахал пальчиками.

– Шеф, простите, – не выдержала Ингрид после пятнадцатиминутного стояния по стойке смирно перед массивным письменным столом, на котором господин Стоун нервными жестами клеймил какие-то листы печатями и подписями.

– У меня имя есть, – холодно сказал он. – Зовите меня Эркхарт.

– Да… Эркхарт, – послушно повторила Ингрид, чувствуя себе еще более глупо с этим обращением: сейчас ей хотелось показать шефу свое уважение, а вовсе не панибратски звать его по имени. – Я хотела извиниться… Мое поведение достойно пори…

– Возьмите эти бумаги, – Эркхарт поправил стопку и постучал ею об стол, выравнивая листы. – Завтра с утра отвезете Адениру Лауде, раз уж не удалось вложить в вечернюю корреспонденцию. Сегодня был последний день для сдачи отчета по финансам. Извиняться перед канцелярией будете сами.

– Да, ш… Эркхарт, – Ингрид покаянно склонила голову и облегченно выдохнула: похоже, увольнение откладывалось. По крайней мере, до следующего дня.

– Что касается попойки на рабочем месте… – шеф поджал губы и посмотрел на девушку долгим, многозначительным взглядом. – В следующий раз учитывайте, что хотя бы кто-то должен быть трезвым на дежурстве и способным управлять лошадью.

– Да… Эркхарт. Я поняла вас, – Ингрид склонилась в как можно более вежливом поклоне. Ей было стыдно перед этим человеком. Вот уж кто действительно умел прощать.

Дверь скрипнула. В кабинет вошел Шер, привалился спиной к косяку и многозначительно помахал другу непочатой бутылкой.

– Там внизу все спят, – пожаловался он. – А мне скучно. Предлагаю продолжить пирушку в честь нашей прекрасной Ингрид!

– Извините, – тут же отказалась девушка, на этот раз уверенно, – но мне лучше пойти к себе.

– Спокойной ночи, Ингрид, – одобрил ее решение шеф, снова принимаясь черкаться в бумагах.

– Спокойной ночи… Эркхарт, – неловко отозвалась девушка, краснея по самое декольте, а затем с разбега врезалась в тугие створки, чтобы те не успели оттяпать ей подол.

Шер проводил ее липким взглядом, но стоило только Ингрид скрыться за дверями, как выражение его лица резко поменялось на серьезное, и притворное опьянение схлынуло. Он прошел к столу, бухнул на него вино и принялся открывать.

– Как там виконт ее обозвал? – сделал вид, что припоминает, Шер, крутя штопор. – Ах, да: «святая вобла»! И ведь как точно сказал, шельмец! Не поверишь: весь вечер ее окучивал, а она не гнется – не жуется. Святоша, одно слово.

– Нашел, на что тратить время, – укорил его Эркхарт, тем не менее принимая бокал и подставляя под винную струю.

– Да я просто помочь тебе хотел, – пожал плечами друг, пододвигая стул и садясь на него задом наперед со своей порцией отравы. – Подготовить ее, так сказать. Разогреть.

– У меня уже есть одна «готовая», – просветил его Эркхарт, откладывая документы и принимаясь за вино.

– И как? – с интересом спросил Шер, подавшись вперед. – Симпатичная?

– Все они симпатичные, – пожал плечами Эркхарт. – Есть какая-то разница?

– Да ну, брось! – отмахнулся друг. – Не надо мне заливать, мол, все бабы на одну… лицо. Я прекрасно знаю, что у тебя тоже есть вкус. Или, по крайней мере, раньше был. Помнится, ты меня в шаферы звал.

– Это было давно, – поморщился Эркхарт. – Сейчас у меня другие цели.

– Так как насчет Ингрид? – вернулся к теме Шер. – Ты и правда оставишь ее на службе?

– Она плохо работает? – шеф удивленно поднял брови.

– Да я не о том, – отмахнулся друг. – Разве ты не собираешься подбивать под нее колья?

– Ингрид замужем, – напомнил Эркхарт.

– Ага, – хмыкнул Шер. – А муж в Хэршироне и возвращаться не собирается. Мечта ловеласа! Ты можешь делать с ней, что захочешь – она вся твоя. Правда, уже не девственница, но ведь так даже лучше, верно?

– Да пусть работает, – отмахнулся Эркхарт. – Я и правда устал мотаться туда-сюда, мне нужна помощница.

– Ну, как знаешь, – пожал плечами Шер, залпом выпивая полбокала. – Так что там насчет твоей новой пассии? Симпатичная, говоришь? И уже готова? Ждет и молится, чтоб ты явился?

– Угу, – Эркхарт сделал большой глоток и встал. – Пойду, пожалуй, снизойду по зову ее молитвы.

– Хоть бы раз угостил, – хмыкнул друг. – Такое сочное женское мясцо – и все тебе одному. Обижаешь.

– Иди и ищи себе сам, – предложил Эркхарт, натягивая плащ и пряча испещренное магическими отметинами лицо под капюшоном.

– Я люблю девиц погорячее, – с мечтательной улыбкой протянул Шер, пересаживаясь в кресло шефа и растекаясь в нем. – Твои «воблы» уж больно в постели жестковаты.

– Не обожгись, – предупредил его напоследок Эркхарт и вышел.

Проснувшись на следующий день, Ингрид первым делом заглянула под одеяло, но никаких глаз там не обнаружила. Зато неряшливо брошенный на спинку стула шелковый чулок вдруг вздрогнул, соскользнул на пол и быстро-быстро пополз под кровать.

– Эй! – возмутилась Ингрид, ловя свою ускользающую собственность.

– Моё! – прорычало подкроватье, не желая выпускать добычу. Ингрид уперлась ногой и дернула посильнее. По доскам что-то заскребло, и из-под кровати, как пойманный на удочку налим, показался пыльный извивающийся гном в тулупе.

– Что вы себе позволяете? – возмутилась Ингрид, продолжая перетягивать чулок.

– Моё! – повторил Юхра, явно не способный тягаться с человеком, пусть и девушкой, в силе, зато бравший настойчивостью и, похоже, измором. – Моё!

– Да вы хоть представляете, сколько они стоят? – попыталась достучаться до его совести Ингрид. – У меня всего две пары таких. Отпустите!

Но гном вцепился намертво. Ингрид глубоко вздохнула, успокаиваясь, намотала чулок на руку, подвесив гнома, и уверенным шагом пошла вниз – за помощью.

– Лёкинель, сделай с этим что-нибудь! – она продемонстрировала эльфу гномьи зубы, вцепившиеся в шелк.

– Юхра будет недоволен, – поджал губы Больных душ мастер.

– А если мне не вернут чулок, недовольна буду я! – возмутилась Ингрид. – Немедленно, это приказ!

Эльф пожал плечами, подошел к зарычавшему на него гному, приставил палец к его лбу и скомандовал:

– Спи.

Глаза гнома тут же закатились, ручки ослабли, и он шлепнулся на пол, сладко посапывая и дрыгая во сне ногой.

– Нехорошо, – сказал Лёкинель, глядя, как девушка нервным жестом сматывает свою собственность.

– Мягко сказано, – фыркнула Ингрид. – Натуральный сумасшедший дом.

– Я имею в виду, вы нехорошо поступили с Юхрой, – пояснил мастер.

– Я?! – вспыхнула девушка. – Он без спроса проник в мою комнату, взломав замок, и стащил мою вещь. Между прочим, дорогую!

– Юхра любит носки и чулки, – пожал плечами эльф. – Особенно ношеные. Он разозлится, когда проснется и обнаружит потерю.

– Да мне плевать на его фетиши, – всерьез разозлилась Ингрид. – Есть такое понятие – личная собственность. И она охраняется законом!

– Да, но гномы уважают законы только своей страны, – пояснил Лёкинель. – Людей же, как и прочих существ большого роста, они считают чем-то вроде очень умных и полезных… хм… животных.