Только вопрос, зачем Герострату все это? При его-то сверхестественных способностях — зачем? В конце концов, я же видел, как он умеет двигаться. В конце концов, он же держит меня на поводке. Или все-таки нет, не держит? Сейчас мы это проверим.

— Иди сюда, дорогой мой, — вытянув руку, Герострат поманил меня пальцем.

Я шагнул к столу, слыша, как смыкаются за спиной мордовороты.

Дилетанты, подумал я о них с отвращением.

Герострат, простодушно улыбаясь, смотрел на меня из кресла снизу вверх.

— До чего ж вы умные ребята, — заявил он с непонятной интонацией, но не в таком быстром темпе, как обычно; глаза его разъехались, продемонстрировав мне очередной приступ вопиющего косоглазия. — До чего ж я вас таких умных люблю, — и добавил, улыбнувшись еще шире: — Так «ARTEMIDA» говоришь? «Ликвидировать» говоришь?

И засмеялся, звонко, по-детски, но повеселиться всласть, как он, наверное, того заслуживал, я ему не дал. Я прыгнул на Герострата через стол.

То, что я умудрился схватить в прыжке пресс-папье, мне не помогло. Герострат оказался проворнее.

Вот он мгновение назад сидел в кресле, расслабившись, закинув ногу на ногу, ухмыляясь во весь рот, чрезвычайно, по всей видимости, довольный собой, а вот его уже нет, и я обрушиваюсь с грохотом на пустое кресло. Пресс-папье вылетело у меня из рук. А еще через мгновение я услышал отчетливый короткий приказ: «Не стрелять!» И получил такой же короткий удар за ухо. Этого удара оказалось достаточно, чтобы выключить меня еще на несколько секунд.

Когда я более-менее оправился, и ко мне возвратилась способность адекватно воспринимать действительность, я обнаружил, что сижу в кресле, но не за столом, а в одном из свободных напротив, а по бокам: справа и слева — стоят двое мордоворотов, аккуратненько придерживая меня за плечи. У каждого в свободной руке имелось по стечкину, из той партии, наверное, о которой рассказывал мне Мишка: с укороченным стволом. Положение не из лучших, но одно, никаких сомнений, меня обрадовало: лишняя степень свободы у меня все-таки есть; не успел еще наш гений меня закодировать, еще повоюем. Я поерзал, определяя на ощупь задом устойчивость кресла, затем для видимости приутих.

Стоя в стороне, шурави Семен разглядывал меня с откровенным презрением. У меня возникло хулиганское и совершенно непреодолимое желание показать ему язык.

— Что вы с ним цацкаетесь? — спросил Семен Герострата. — Мент, подсадка, говно собачье, а вы цацкаетесь…

— Не твое дело, сынок, — одернул его Герострат вовсе даже не сурово. — Мое дело.

Он поскреб пятерней лысину в темных пятнах неизвестной природы и, поглядывая на меня, снова вдруг расплылся в улыбке. Подмигнул. Сначала — правым глазам, потом — левым. Я выпятил губу, демонстрируя свое пренебрежительное отношение к его фокусам.

— Умные ребята, — повторил Герострат свое определение нашей деятельности. — И Мартынов твой, и этот… как его… полковник Хватов.

— Не знаю никакого полковника Хватова, — заявил я совершенно искренне.

— Где ж тебе, милый мой, знать, — засмеялся Герострат. — Мне о нем Эдичка Смирнов рассказывал. Не хватило вам, значит, одной демонстрации, еще — подавай. Куда мертвяков-то складывать будете, а?

Я промолчал.

Страшно мне не было. Когда шел сюда, поднимался против собственной воли по лестнице, заходил в кабинет, было страшно. А теперь страх, как всегда оно бывает, сгинул, осталась одна холодная ярость.

— Ну поговори со мной, — стал просить Герострат почти умоляющим тоном. — Ну чего ты скуксился? Компания моя тебя не устраивает? Ну, давай. Скажи что-нибудь вроде: «Всех не перевешаешь!». Дольше поговоришь — дольше проживешь.

— Кончать его надо, — вставил Семен.

В самом деле, чего он тянет? Не по правилам.

— Замолкни, — бросил ему Герострат уже не так ласково, как в прошлый раз.

Семен пожал плечами и отступил к стене.

— Ну, — миролюбиво продолжал понукать меня Герострат. — Что же ты молчишь? Обиделся? Так на себя обижаться надо. Не хочешь разговаривать со мной, стариком, да? Как хочешь. Допроса я тебе здесь устраивать не собираюсь. И так все знаю. Вы с Мартыновым хоть и умные ребята, но лопухи, каких свет еще не видывал. Думали, раз блокировка, так и дело в шляпе? У меня-то способностей побольше, чем у вашего блокировщика. Не помнишь, наверное? Когда ты только вошел, Семен видеокассету поставил. С восточными единоборствами. А кассета — непростая, на человека, в Своре нового, моментально действует. Прихожу, а ты уже разомлел: полная готовность отвечать на любые вопросы.

А дальше — дело техники: навязанное воспоминание о «вечеринке» и приказ припомнить, когда будет нужно, пароль «ARTEMIDA». Файл с распоряжением ликвидировать всю эту банду политиканов я заранее подготовил. Для такого вот случая…

Видишь, как просто? А вы страдали, в систему залезть пытались. Небось, девочка твоя там резвилась? Которая программисткой работает. Как ее — Елена, кажется, зовут? Симпатичная, наверное? Надо будет с ней вон Семена познакомить. А то все ходит холостяком…

Я рванулся. Бизоны навалились на меня, весом вжимая в кресло.

— Нет, ну это не смешно, — высказал свою оценку моему порыву Герострат. — Мальчики мои, конечно, в ближнем бою не сильны, но зато какая масса!..

— Ты, кстати, парень шустрый, — сделал он мне неожиданный комплимент. — Когда мы тут вокруг стола прыгали, ты меня почти достать сподобился. Знал лиса Мартынов, кого послать. Но поступил он все равно с тобой нехорошо, не по-товарищески. Согласен со мной?

Я сплюнул на пол. Герострат перестал улыбаться.

— Дурак, — резюмировал он. — Какой же ты дурак, — потом махнул рукой.

Я внутренне подобрался, и в этот момент с грохотом вылетела входная дверь.

Бизоны обернулись, хватка тяжеловесных рук на моих плечах ослабла, и я, резко оттолкнувшись, упал на спину вместе с креслом. При этом выпрямил ноги. Одному из бизонов носком ботинка я попал точнехонько в солнечное сплетение. Он охнул и сложился. Второго задел менее удачно: вскользь по бедру. Он резво повернулся и нацелил на меня пистолет. На долю секунды мне показалось, что он успеет выстрелить, но все-таки успел не он, а я: выбил в развороте на спине оружие из его пальцев.

А в следующую секунду в кабинет ворвались бравые спецназовцы в полном боевом облачении: шлемы, бронежилеты — и с автоматами наперевес.

— АШТОНАТ ХАРОНА ЦЕ! — раздельно прокричал Герострат, перекрывая своим сильным голосом воцарившийся тартарарам.

И сейчас же члены Своры открыли огонь. Я счел за лучшее прикрыться с одной стороны креслом, а с другой — стонущим на полу бизоном.

На несколько секунд выстрелы заглушили все. В кабинете остро запахло порохом. Мордоворота, у которого я выбил из рук пистолет, пулями отшвырнуло к стене. Он тяжело осел, хрипя и захлебываясь кровью.

Спецназовцы, попадавшие на пол у самого входа, громко матерились. Даже грохот выстрелов им был не помеха. Не матерились, да и вообще никак не проявляли своих чувств, стоя плечом к плечу, оставшиеся в живых члены Своры. Они поливали спецназовцев свинцом, выпрямившись во весь рост, с равнодушием роботов, не предпринимая ни малейшей попытки укрыться за предметы мебели или еще как-нибудь спастись.

Вот пулей снесло полчерепа Семену. Он повалился спиной на стол, кровью своей окрашивая пачку бумаги в алый цвет. Разом пять пуль поразили одного из бизонов; он дернулся, как марионетка, выпустив нестандартного стечкина и вскинув к потолку руки. Он рухнул на бок, спиной ко входу, и в него сразу же всадили еще с десяток пуль.

Наконец и последний, успевший все-таки опустошить обойму, разрываемый свинцом, медленно стал падать на пол. К тому моменту и тот, которого я догадался использовать вместо щита, был уже мертв. Несколько пуль зацепили его; из рта бизона прямо мне на лицо с бульканьем выплеснулась кровь.

Стрельба поутихла.

— Э-э! — крикнул я. — Сдаюсь, сдаюсь!