— Изабелла, верно? — спросил он.
— Лучше просто Белла, — кивнула я. Стоило мне это сказать, как я поняла, что весь класс навострил уши и наблюдает за происходящим. Мои щеки предательски покраснели от смущения и злости.
«Давай так, парень. Мне не о чём с тобой говорить, на дискотеки я не хожу, у меня мерзкий характер и высокие требования. Сейчас я тебя отошью, а ты просто развернешься и пойдешь дальше… Чёрт, я не скажу этого, потому что я слишком слабохарактерная», — похоже, пока я это думала, досада и беспомощность читались на моём лице.
— Какой предмет у тебя дальше? — спросил он.
— А тебе зачем знать?
— Могу проводить, если расписания совпадут, — ответил он.
«Ну же, Белла, давай, ты можешь быть милой, постарайся».
— Э-э-э… — я полезла в сумку за расписанием. — Политология в шестом корпусе.
— Отлично, у меня четвертый корпус, нам по пути. Меня зовут Эрик.
«Восхитительно».
— Понятно, — буркнула я и изобразила подобие дурацкой улыбки.
Не то чтобы я такая уж скромница, просто я действительно бываю неловкой. К тому же порой мне бывает страшно. Порой мне кажется… что кто-то может прочитать мои мысли и понять, о чём я думаю. И образ тонкой, милой девочки развеется, как дым. Хорошо, что никто не может знать меня. Никто не может видеть меня.
Никто в целом мире…
***
— Что с тобой? — усмехнулся Эрик, когда мы с ним шли по направлению к четвертому корпусу. — Ты так дернулась.
— Показалось, — я обернулась через плечо. Секунду я была уверена, что кто-то сверлит мне затылок ненавидящим взглядом, тревога достала до дна души и отступила, как волна.
«Я слишком нервничаю. Можно подумать, я тут кому-то нужна».
— Ну и как тебе Форкс в сравнении с Аризоной? — поинтересовался мой провожатый.
— Догадайся, — хмыкнула я.
— Там, вообще, бывают дожди?
— Бывают сильные дожди несколько раз в год.
— Кошмар, — рассмеялся Эрик. — В смысле… без дождя же нельзя…
— У Финикса субтропический пустынный климат, и вся растительность, а так же фауна давным-давно приспособились жить в таких условиях, — механически пробормотала я, выискивая взглядом номер нужного мне корпуса. — Больше трехсот дней в году светит солнце.
После некоторого молчания Эрик сказал:
— Ты не особенно смуглая.
— А я вампир, и на солнце не вылезаю. Поэтому и в Форкс приехала.
Он нахмурился и внимательно посмотрел на меня. Я слабо улыбнулась:
— Шутка.
Он не обиделся, и я была удостоена чести быть провоженной до самого кабинета.
— Знаешь, ты классная, Изабелла. Только выглядишь напряжённой. Не бойся, никто тут тебя не съест, — он иронично усмехнулся. — Надеюсь, мы будем часто видеться.
— Ага, — запоздало пробормотала я и добавила тихо: — Но меня зовут Белла.
Апофеозом моего знакомства со школьной жизнью был урок тригонометрии. Учитель заставил меня выйти перед всем классом и рассказать о себе. Когда я возвращалась на свое место, то споткнулась и едва не упала…
«Белла. Как, чёрт возьми, ты намереваешься справляться со своей работой, если тебя может убить поход в магазин?!»
***
В том, чтобы учиться здесь, был определенный плюс. Дети в этой школе добрые и простые. Они испытывали ко мне не то хищное любопытство, к которому я готовилась бы, если бы речь шла о столичном учреждении. По большей части они робко наблюдали за мной, и только несколько парней посмелее знакомились со мной прямо. Неплохие ребята. Я начинала думать, что найду тут хороших знакомых. Может, я никогда ни с кем и не сближусь по-настоящему, но и не стану отшельницей.
Девушкам я нравилась, само собой, меньше, просто потому, что любая новенькая женского пола автоматически воспринимается именно так. По умолчанию. На меня обращено всё внимание пока что, но это пройдет, и девушки осознают, что я им не соперница.
Одна из них пошла со мной на ленч в перерыве между занятиями. Бойкая, энергичная шатенка с густыми, красивыми кудрями сидела рядом со мной на нескольких уроках. Она рассказывала мне о школе и о ребятах, явно пользуясь возможностью всласть посплетничать. Могу ее понять — больше в этом месте порой просто нечего делать… Она была остроумна, обладала подвижной, артистичной мимикой, и рядом с ней я незаметно для себя расслабилась, поняв, что, кажется, нашла для себя проводника в этой социальной прослойке.
Мы с ней устроились за столиком. Она болтала о том, как много смешных и нелепых традиций в этой школе, но я отвлеклась на Эрика, который приветственно помахал мне с другого конца зала.
— Белла, ты как? В порядке?
Я вздрогнула и перевела взгляд на свою соседку. Что-то было не так. Мне показалось, что в затылок мне снова смотрит прицел снайперской винтовки. Я полуобернулась и тогда впервые увидела их…
Кажется, всего их было пятеро. Никто и никогда даже в Аризоне не производил на меня такого странного и неизгладимого впечатления, а ведь любой, кто там живёт, привык ко всякого рода эксцентричным личностям. Увидев их, я почувствовала, словно по моей душе катком проехались. Словно ты видишь человека, который вот-вот может убить тебя, но почему-то этого не делает.
Они сели в самом углу — обособленные от всего остального пространства и словно возвышающиеся над ним. Сложно сказать, что именно произвело на меня такое впечатление, ведь на первый взгляд они были обычными. Но лишь на первый взгляд. Этот высокий и очень красиво сложенный брюнет мог бы вам показаться спортсменом, прожигающим жизнь с девушками и на тренировках, но каким холодным был его взгляд. Я такой видела только у солдат и только с экрана телевизора. Верхние веки высокомерно опущены, прицельный взгляд дознавателя, привыкшего видеть всю подноготную человека перед ним. Подле него очень неприятный молодой человек со светлыми волосами. Мимика его была словно каменной, а осанка — прямой, будто в спину кол вбили. Длинная челка густой прически почти скрывала правильный овал его лица. Он сидел, поджав губы и мрачно нахмурившись. Мне показалось, что его что-то мучает. Словно он терпит, как сквозь его кожу пускают электрический ток. Третий выглядел несколько неопрятно и показался мне самым жутким из всех. Своей взлохмаченной прической он напоминал Мефистофеля с рогами. Под густыми, черными бровями, чуть сдвинутых к переносице, недовольно на мир смотрели чёрные, круглые глаза, что делало выражение его лица немного совиным. Губы были спесиво поджаты. Казалось, он вынужден терпеть мир вокруг. Он сидел у окна, скрестив руки на груди.
Блондин что-то сказал ему — так быстро и незаметно, что кажется, губы его едва шевелились. Тот нахмурился и резко, в упрямом жесте мотнул головой. В сухопаром теле ощущалось агрессивное напряжение. Казалось, он разгневан. Порой он немного притоптывал левой ногой. В какой-то момент он проводил откровенно презрительным взглядом одну из учениц.
Одна из сидевших там девушек бросалась в глаза в первую очередь. Я никогда не видела создания красивее. Это была не глянцевая, пошлая красота, а английская, утонченная. Я искренне залюбовалась ею. У нее были изящные, мягко прорисованные черты лица, хрупкая фигурка, большие, потрясающе изящного разреза глаза и совершенной формы небольшой рот. Настоящая Венера. Она отличалась и от своих одноклассников и от всех в своей компании. Однако, и от ее хрупкого, идеального облика исходил запах… опасности. Светловолосая девушка быстро посмотрела на блондина и согласно кивнула ему, но тот брюнет неожиданно сжал кулаки и что-то категорично им высказал. Наверное, речь шла о чём-то серьёзном. Шатенка с прической-ежиком была не столь ослепительна, казалась мне какой-то нервной, угловатой. И она заметила, что я их рассматриваю. Она из всех посмотрела на меня очень пристально, внимательно. Острый, хищнический блеск был в ее глазах, когда она улыбнулась.
У меня скрутило желудок.
— Белла… ты меня пугаешь, — сообщила моя соседка.
Если бы я сама знала, что именно меня саму так перепугало.
Позже, пытаясь разобраться, я, наконец, поняла. Во-первых, все они были не похожи на учеников. Их взгляды, повадки… принадлежали, скорее, опытным бойцам специального назначения. Во-вторых, у всех них были темные глаза с крупной радужной оболочкой, причем, меньше всего это красило того неряху с всклокоченными волосами. В-третьих, они были бледны. Бледнее меня, учитывая, что я альбинос во втором поколении. В-четвертых, у всех них была странная заостренность черт.
