Убийца смотрел мне в глаза, и я… кожей могла чувствовать его внутренний смех.

— Когда мы виделись в последний раз, ты держалась куда более смело. Что такое? Где же твоя бравада?

Он имел право говорить это. Так мне и надо. Я сама сюда пришла, как дура.

— Говорят, ты пытаешь своих жертв, — промолвила я спокойно, стараясь не дать ему шанса питаться моими эмоциями, страхом. Бессмысленная затея, так как у меня сильно подгибались ноги.

— Правильно говорят.

— И…

— Тебе будет больно, — глядя мне в глаза, ласково произнёс он.

***

Диалоги со сфинксом. Часть первая - Сфинкс видит тебя.

Шумный и пестрый Финикс пролетал мимо открытого окна в машине. Я слышала, как мама время от времени спрашивает меня, уверена ли я, что я хочу уехать. Как будто у меня был выбор…

Рене поразительно легкомысленна, но я очень ее люблю. И уезжаю, собственно, именно поэтому. Не так давно в ее жизни появился особенный человек, и им обоим хотелось жить для себя, я это чувствовала. Они ни за что не сказали бы мне, что я им мешаю. Они такие милые со своими свиданиями, сюрпризами по утрам, смущёнными поцелуями при мне. Я чувствую, что стесняю их. Я лишняя в их прекрасном, идеальном мире любви и согласия. Они совершенно в этом не виноваты.

Прощаясь с городом, я высунула руку из машины, ловя ладонью теплый ветер. На горизонте вздымались и опускались изящные силуэты невысоких гор. Машина нырнула вниз холма, и горы тоже чуть качнулись.

Мне нравилось залезать на крышу нашего дома и оттуда смотреть на знакомый контур города — сверкающие небоскребы на фоне невозмутимых, красно-желтых вершин… Интересно, когда я их еще увижу?

Так, лучше об этом не думать.

Форкс, куда я скоро приеду — это нечто полностью противоположное Финиксу. Крохотный, закутавшийся в дожди и туманы, он полностью оделся в густую, сырую зелень дремучих лесов. Дожди там идут большую часть года, включая зиму — самую печальную зиму на планете. Это злой брат-близнец Твин Пикса. Не хватало только водопада и лесопилки. Здесь никогда ничего не меняется — ни старомодная вывеска кофейни недалеко от дома моего отца, ни старинный фасад слегка облезлой городской клиники. Куда бы ты ни взглянул — ты увидишь на горизонте вздымающийся могучий лес. И почувствуешь себя, словно в ловушке этой зелёной плотной стены.

Из зачарованного, застывшего во времени Форкса меня когда-то увезла мать. Она сбежала от отца, который упрямо не желал покидать родные места. Вольная и бродячая душа Рене жаждала солнца, перспектив и свободы. Каждое лето, тем не менее, я ездила сюда. Во время подросткового периода я поссорилась с отцом, заявив честно, что не способна приезжать сюда на срок, больший двух недель. Отец, как обычно, просто меня понял и сказал, что отныне его отпуск мы вдвоем будем проводить в Калифорнии.

Я рассказываю всё это, чтобы было ясно, с каким внутренним отчаянием я бросала шумный, пронзительно живой и просторный Финикс — одновременно дерзкий и романтичный, палящий и нежный. Я меняю его на сумрачный и тихий Форкс. И в молчании этого мирного городка мне всегда виделось нечто неспокойное, как затаенное, тщательно скрываемое безумие.

— Ну, послушай, милая, — в который раз почти робко произнесла мама, — я уверена, что ты погорячилась с переездом. Только скажи, я тут же разверну машину, и…

Ну, конечно, машину она развернет и сделает это с радостью, только я не передумаю. Сейчас я скажу, рыдая, что не хочу в это ужасное место, и мама меня обнимет, развернёт машину, и всё начнётся сначала.

Мне душно в их мире. Я не передумаю.

Быстро посмотрела в ее открытое лицо. Рене из тех легких и непосредственных женщин, которые сохраняют молодость души до самых поздних лет. Во всяком случае, мне часто казалось, что не она меня опекает, а я ее. Вот и сейчас я слегка укоризненно на нее посмотрела и покачала головой:

— Мам, я уже забрала документы из школы. Всё будет хорошо, я действительно хочу уехать.

Мысленно проверила, ничего ли не забыла. Счета должны быть оплачены, продуктов достаточно… Впрочем, обо всём позаботился Фил. Он ей подходит, он заботится о ней, и мне не страшно оставлять ее с ним. Просто я привыкла всё предусматривать.

— Передавай от меня привет отцу, — вздохнула она с печальной улыбкой.

— Передам.

— Не забывай мне звонить, — говорила Рене. — Только скажи, и я заберу тебя из Форкса.

— Я никогда еще не забывала тебе звонить.

— Это точно, — кивнула она. — Я в тебе уверена, Белла.

Еще бы. Я выросла в атмосфере постоянных перемен. Рене — добрая и прекрасная женщина, но совершенно не создана для раннего материнства. Большую часть своего детства я делала всё сама — сама собиралась в школу, сама подбирала себе занятия, сама решила, куда хочу поступить и кем стану.

Почти через семь часов я увижу утонувший в зелени большой и старый дом моего отца. Чтобы до него добраться Чарли будет целый час везти меня в машине.

Самое сложное с родителями — чаще всего ты не знаешь, о чём с ними говорить. С мамой просто — говорит всегда она. Папа же неразговорчив, подобно мне. Если Рене не подозревает ничего, то отец догадается, насколько сильно я изменилась. Он поймет, почувствует кожей, насколько мне скучно… Насколько мне скучно с ними обоими.

Этот мир бесконечно предсказуем. Мне еще нет восемнадцати, а я уже состарилась.

Папа всегда был рад меня видеть, но никогда этого особенно не показывал. Застегнутый на все пуговицы, серьезный, вдумчивый человек. Его невозможно обмануть, но и понять его до конца сложно. Я знаю, он встретит меня, посмотрит внимательно на меня своими синющими глазами, очень сдержанно обнимет.

И будет молчать всю дорогу.

Стена несильного, но уверенно льющего дождя встретила меня уже в Порт-Анджелесе. С неба тянуло могильной сыростью, ветер склонял к земле тонкие деревья, прохожие безнадежно прятались от непогоды под капюшонами и зонтами. Этот дождь меня ненавидел. И я ненавидела его.

Мой отец — шеф полиции, поэтому приехала за мной его патрульная машина. Помню, я пыталась сойтись с ним на почве моего интереса к его работе, но он сказал мне, что девушкам не стоит любопытствовать относительно таких вещей. Я обиделась и больше с ним на эту тему не говорила, хотя и хотелось.

Эта полицейская машина — местная достопримечательность. В крохотном городе шерифа Свона — моего отца — знали все. Ездить по городу в его машине — значит стать знаменитостью, причем, в плохом смысле этого слова. Поэтому я захотела купить себе машину немедленно, не смотря на скромный бюджет, имеющийся в моём распоряжении.

Я спускалась по эскалатору, когда увидела папу. Помахала ему рукой, но так торопилась, что очень не элегантно споткнулась и упала прямо в объятия отца.

— Ты… не изменилась, — иронично улыбаясь одними глазами, произнес он.

— Привет, пап, — пробубнила я. — Рада встрече.

Он сдержанно кивнул:

— Как там Рене?

— Всё отлично, она передавала привет.

На этом моё красноречие иссякло. Мой папа, впрочем, комфортно чувствовал себя там, где у любого смущение перевешивает здравый смысл. Он спокойно пошел чуть впереди меня с моим багажом.

Сев за руль, он сообщил:

— Подыскал тебе приличную машину по подходящей цене. Тебе… точно понравится. Должно, — добавил он. Последнее слово меня здорово насторожило. Я беспомощно спросила:

— И какая это машина?

— Пикап, «шевроле».

— Ты шутишь! — воскликнула я. — Где ты ее достал?

— У Билли. Помнишь Блэков? Он сейчас в инвалидном кресле, и продает свой пикап.

— Это… неожиданно, пап, но, кажется, у Билли были дети?

— О, поверь мне, они далеки от намерения ездить на пикапе, — тон, с которым он это сказал, показался мне очень странным, но я решила не уточнять.

Билли Блэк… Не удивительно, что я не сразу вспомнила его. Это лучший друг моего отца, который потерял способность ходить в страшной автомобильной аварии, где погибла его жена. Мне известно, что он после этого больше не женился.