Неожиданно он согнулся в поясе, плотно сомкнул челюсти, пытаясь не застонать. Закачавшись, он упал на одно колено и впился ладонью в мягкую землю. Изменения начались с глаз и лица… Сеточка сосудов, начиная с радужной оболочки стала краснеть, затем чернеть. Понемногу я смогла видеть, как на анатомическом экспонате, каждую венку под его кожей, каждый сосуд. При этом кровь его темнела, и на контрасте с белой кожей обезображенного мукой дьявольской боли лица это казалось невыносимо страшным. Словно я вживую увидела демона. Он обнажил белые клыки и зарычал, этот жуткий вибрирующий звук отозвался у меня где-то в желудке, так что я почувствовала тошноту. Потом сеточка сосудов перешла на шею и плечи, руки. Эдвард, тяжело дыша, поднялся с колена. Я не могла прочесть ни единой эмоции на лице или в демонических глазах. Передо мной стоял не человек, а истинное чудовище.

Мне захотелось бежать прочь. Нет никаких сомнений — он же убьёт меня.

Я сделала шаг назад.

“Стоп”.

Посмотрев в его лицо не без трепета, я заставила себя стоять на месте.

“Смотри на него. Смотри ему в глаза”.

Я смотрела, хотя и дрожала всем телом. Это чувство… давно забытое. Так бывает, когда ты в темноте смотришь в зеркало, смотришь в глаза своему отражению. И в тишине разум начинает с тобой игру, лицо кажется жуткой мордой Неизвестного. Вот, что таилось во взоре Эдварда.

Он вдохнул носом воздух и сдавленно произнес:

— Отойди от меня к деревьям, Белла.

Я, спотыкаясь, послушно отошла назад.

Эдвард повернулся ко мне спиной, закрыл лицо руками.

Я рассматривала его тело, пытаясь заставить себя привыкнуть к тому, что увидела. Он был не просто уродлив или страшен. Он являлся болезненной аномалией, вроде людей с генетическими отклонениями.

Внезапно Эдвард исчез.

Спустя мгновение он возник уже около меня. На лице его появилась странная улыбка, которая украшалась двумя сильно заметными теперь клыками. Он схватил меня за руку и повалил на траву. Я почему-то не могла сопротивляться и просто ждала. Когда он коснулся губами моей шеи, я стиснула его руки:

— Перестань.

— Я же этого не сделаю, — сказал Эдвард хрипло, вдыхая мой запах. — Я же добрый монстр из сказок. Почему, по-твоему, я должен остановиться, Белла? Зачем, по-твоему, я вёл тебя сюда? Ты просто добыча.

Я неожиданно успокоилась после этих слов. Во-первых, я не смогу ему сопротивляться. Во-вторых, если я полюбила чудовище, которое и впрямь способно меня убить, то я сама виновата. Я сама поставила на кон свою жизнь, доверилась ему и пришла сюда.

Голос мой звучал безразлично.

— Ладно. Значит убей меня.

Эдвард зарычал в ярости и отошел от меня, раздраженно придавив в землю напоследок.

— Господи, Белла! — протянул он с досадой. — Ты… — мне показалось, он сдержался и не сказал чего-то не вполне цензурного.

Я потерянно поднялась и посмотрела на него в большом удивлении:

— Ты не убьешь меня?

Он некоторое время очень старался не ударить меня или не выругаться. Вздохнув поглубже, демон пробормотал:

— Скажи, у тебя с глазами всё нормально?

— Да, — неуверенно пролепетала я.

— Ты же хорошо меня видишь?

— Д-да…

— Тогда какого черта ты так спокойна?

— Я что какую-то проверку провалила? — обеспокоенно спросила я.

— А тебя только это волнует? — отрезал он. — Это не проверка.

— Хорошо. Тебе больше не больно?

— Перестань… — устало пробормотал он и, опустив плечи, подошел к краю полянки.

Я решила его не трогать и просто смотрела на него. Никогда не видела ничего страшного и завораживающего чем его тело на солнце. Мне казалось странным, что у него не растут, например, рога. Это было бы просто фантастически прекрасно.

Поймав себя на этой мысли, я сказала себе флегматично: «А он прав. Ты и впрямь ненормальная».

— На свету правда уродлива, — промолвил он. — Но это не вся правда, которая обнажится перед тобой здесь, под этим солнцем.

Эдвард надел обратно толстовку. Я осторожно села вместе с ним на краю оврага. Голова кружилась от того, что происходит.

— Я должен рассказать тебе о том, что такое Договор.

— Хорошо, — облизала губы я.

— Начнем с того, что в мире существуют не только упыри, — заговорил он мрачно.

— Оборотни? — вяло спросила я.

— Да, — ответил он. — А еще демоны, привидения, русалки, ведьмы, духи. Но демоны, русалки и духи — это… так сказать, практически никому не интересная область. Кроме ученых.

Я подавленно молчала.

— Они были обнаружены почти вместе с упырями. Вещественно осязаемой природы привидения и демоны, например, не имеют. Я не разбираюсь, да и не нужно тебе это знать, если ты не собираешься с ними работать. В этом плане, Белла, чем меньше ты знаешь, тем крепче у тебя рассудок и лучше ты спишь. Нам почти не приходится с ними встречаться, и этим занимается другой отдел, он редко с нами контактирует. А вот ведьмы, оборотни, упыри и прочие — это вот вопрос по нашей части. Они бывают дикие и мирные. Мирные все на перечет. Диких необходимо отлавливать или убивать, чем мы и занимаемся. Головной отдел управления нашей тайны находится в Риме. Он состоит из совета информированных людей, входящих в международный контроль популяции, и семьи Вольтури. Это самые могущественные и древние вампиры среди нас. Мы существуем мирно и не мешаем жить людям. Довольно странно предполагать, что сверхъестественное не было бы обнаружено властями, если бы существовало. Как только люди поняли, на какую жилу силы напали, они стали это использовать. У любой силы должен быть тот, кто ее контролирует, верно?

Я мочала. Перед глазами плясали золотистые мушки, а небо вдруг стало слишком горячим.

— Таким образом быстро возникла необходимость сохранять порядок. Дело в том, что вампиризм открыли только в сороковых, всё общество находилось в расшатанном и напряженном состоянии. Нельзя было открывать тайну и следовало как-то заняться поиском вампиров, классификацией нечисти… на это люди бросили много сил. Перепись всех известных нелюдей завершилась за десять лет. Столь же быстро распространились правила Договора между людьми и нами. Отныне цивилизованная нечисть — знает о Договоре и выполняет его. Нецивилизованная подвержена либо вербовке, либо уничтожению. Мы занимаемся уничтожением. Самая важная часть твоего информирования, Белла — знание Договора. Я помогу его выучить и объясню все пункты. Отныне, будучи информированной, тебе запрещается критиковать Договор, трактовать его по своему усмотрению и нарушать его. Невыполнение любого из этих трех пунктов приведет к твоей гибели. Это понятно?

Его желтые глаза на черном фоне сетки сосудов впились в меня требовательно, и я кивнула.

— Очень хорошо это запомни, — добавил он мрачно. — И так, главный пункт касается сохранности человеческой жизни. Жизнь любого любого человека неприкосновенна при условии, если она соответствует параметрам социальной значимости.

Мне показалось, что я ослышалась:

— Что?

Эдвард продолжил, монотонно роняя слова:

— Социальная значимость определяется тем, со сколькими людьми данный человек входит в контакт и в какой стране он живет. Есть страны первого, второго и третьего мира. Дикари за людей официально не считаются, и на всех них охота разрешена. Это так же касается почти всех стран Африки и неблагополучных регионов Индии. Большинство вампиров охотится там. Но есть правила проведения охоты, соблюдение осторожности, и их тоже обязаны выполнять. Людям требовалась гарантия, что нежить начнёт сотрудничать с ними, и право на охоту это гарантировало. Значимый социальный статус предполагает, что у тебя есть дом, ты зарегистрирован в государственной системе, у тебя есть официально подтвержденные родственники (не менее трех), близкие друзья. Еще лучше, если у тебя есть работа и ты имеешь связи с одноклассниками. Рекомендуется вести дневники и часто выходить в социальные сети. Если человек не соответствует параметрам социальной значимости, охотиться на такого человека разрешено, и его жизнь ничего не значит.