— Он завтра дома? — осторожно уточнил Эдвард, проигнорировав мой вопрос.

— Нет, на рыбалку собрался.

— Плохо для тебя, — улыбнулся он, посмотрев на меня со злым лукавством.

— Не напугал, — холодно сказала я.

— Но ты знаешь, что я могу.

— Ненадолго, — парировала я. — И ты не ответил…

— Я и не собирался.

— Почему ты едешь на охоту именно с Элис?

— Она надежная, — ответил Эдвард, помолчав.

— А остальные? Какие они?

— Ты познакомишься со всеми ними достаточно близко, чтобы иметь об этом представление, — без всякого энтузиазма ответил Эдвард. — Джаспер солдат, он самый хладнокровный из нас. Может, потому он и выбрал Элис — она всегда умела его немного уравновешивать. Самый легкомысленный и сильный из нас — Эмметт. Когда дело касается расчётов и планирования, стоит обращаться к Розали. Карлайл, впрочем, контролирует нас всех уже очень давно. Вероятно, все, кроме меня и Элис были за то, чтобы тебя ликвидировать. Карлайл никогда не голосует, хотя именно за ним последнее решение. Карлайл выслушал каждого из нас, и мне удалось убедить его, что тебя можно оставить в живых. Он мудр, хотя и неизбежно бывает жесток. Издержки возраста и его положения, — он пожал плечами. — Ни у кого из них нет к тебе никаких личных счетов, Белла. И быть не может.

— Смешно представить, что хоть кто-то из вас может испытывать ко мне нечто подобное, — вырвалось у меня с некоторым пренебрежением. Это было искренне, но мне не понравилось, что я это не проконтролировала.

Эдвард нахмурился недоуменно:

— Почему ты вдруг это сказала?

— Обожаю высказывать вслух очевидные факты.

Он безразлично пожал плечами.

— Семья предубеждена теперь только против меня, но мне всё равно.

— И всё из-за меня, — сказала я, опустив взгляд. — Я бы извинилась, но ты сам виноват. Ты знаешь.

— Тебе и не за что извиняться. Это мой сознательный выбор, — небрежно сказал он.

— Это и странно…

— В третий раз я с тобой фильм смотреть не стану. Это испытание выше моих сил, — сказал он. — Поэтому не останусь на биологию.

— Понимаю, — сказала я, постаравшись, чтобы голос не звучал печально.

— Не уверен, — ответил он сухо, после чего посмотрел мне за спину: — Привет, Элис.

Я даже похолодела. Эдварда я не боялась, но я совершенно точно знала, что его семья относится ко мне, мягко говоря, настороженно. Я обернулась и увидела невысокую, поразительно красивую кареглазую девушку, которая ослепительно мне улыбнулась. Я смущенно улыбнулась в ответ.

— Привет! — она помахала мне рукой. — Нам пора, Эдвард.

— Во сколько завтра встретимся? — спросил он меня, поднимаясь из-за стола.

— Как можно раньше, — рассеянно пробормотала я.

Элис пожала плечами:

— А как же поспать подольше в выходной?

Я ответила:

— Ну… мне как-то не особенно хочется спать завтра всё утро.

— Тогда увидимся, как обычно, — деловито сказал Эдвард.

На прощание он снова погладил меня по щеке, и на сей раз мне было трудно реагировать хладнокровно, но, вроде бы, получилось. Даже если и нет, не думаю, что он обратил внимание.

Оба они ушли, не прощаясь, но мне не понравилось, как внимательно и словно бы слегка опечалено Элис взглянула на меня. Наверное, из всех она одна, если подумать, ни разу не посмотрела на меня ни с холодностью, ни с презрением. Эдвард сказал, что уж Элис я точно могу не бояться, и теперь я верила ему, хотя и не могла понять, почему. Было что-то такое наивное и слегка изломанное в ее хрупком облике…

«Я должна что-то с этим делать, — раздраженно подумала я. — Физиологическая часть влюбленности слегка действует мне на нервы и отвлекает». Стоило мне разозлиться, и у меня не осталось и следа от печали, которую я испытывала от того, что Эдварда нет рядом. Весь остаток дня я почти не вспоминала о нём, уйдя с головой в то, что мне было интересно. Любовь никак мне не мешала. Гораздо больше меня волновало то, что я узнаю завтра…

Завтра я смогу задавать свои вопросы.

_________________________________________________________________________

(1)MMPI (СМИЛ) - Миннесотский многоаспектный личностный опросник. В нём 566 вопросов.

(2)Меланхолики (чистого типа) - трусливы, плаксивы, придают большое значение любой мелочи, обращают повышенное внимание на трудности. Это тормозной тип нервной системы. Белла меланхолик по большей части.

========== Коллапс. Часть третья - на свету правда уродлива ==========

Я осталась на дополнительные занятия в спортзале. Меня переполнял восхитительный душевный подъем. Я почти освоилась с мыслями о том, какая окружает меня реальность. Думать о том, какое место мне в ней уготовано, оказалось волнительно. До сего момента места в мире мне не было, и я жила, словно тень, не свою жизнь. Я чувствовала себя живой.

Занятия прошли ужасно, но я делала кое-какие успехи. Мне удалось подтянуться целых два раза. Это огромный шаг вперед, потому что когда я приехала в Форкс, я не могла подтянуться, вообще, ни разу.

Эдвард пригнал пикап ко двору, как и обещал, что вызвало во мне смутное беспокойство. Я очень трепетно отношусь к своей собственности и личным вещам. Мне плевать, кто он — вампир или папа римский — но в моей комнате он не будет трогать то, что ему не принадлежит. На сидении я обнаружила записку: «Постарайся не умереть, пока я за тобой не приглядываю».

— Раньше же как-то получалось, — скептически ответила я в воздух.

Но раньше я не знала об упырях. И прочей нечисти, если она существует…

Весь оставшийся день я не позволила себе маяться. Я устроила большую стирку в доме. Слушая музыку, хорошенько убралась на кухне и в гостиной, заботливо протерев все дорогие папиному сердцу рамочки. Потом поставила готовиться ужин и села за домашнее задание. Только потом я позволила себе начать копаться в сохраненных из сети статьях на тему бешенства. Информацию об оборотнях я искать пока опасалась.

После ужина с отцом, уже перед сном я легла в кровать и стала слушать музыку. Если в мире и существовало какое-то моё место, то я, ничего не зная о нём, чувствовала его, когда разбиралась в статьях, искала интересующую меня информацию по крупицам или говорила с Эдвардом.

С мыслями об этом я уснула. Мой плеер полностью разрядился за ночь.

Я проснулась очень рано. Утренний свет мягко и почти ласково озарял комнату, в которой прошло моё раннее детство. Я сонно поднялась и заглянула в окно. Небо было бледно-голубым, холодным, но низкое солнце всё еще было под пеленой облаков, медленно уходящих за горизонт. Форкс снова сделался потрясающе контрастным. Мне показалось, я могу разглядеть каждое дерево леса далеко впереди. Этот лес обычно всегда таинственно скрадывает туман или пелена дождя.

Отец уехал рано утром, дома было тихо, только старые осинки порой бились в стекла тонкими веточками. Я спустилась на кухню и приоткрыла окно, впуская внутрь терпкий от влахи и холода, свежий воздух. Это заставило меня поёжиться, но ощущение было неожиданно приятным. Затем я просто оделась, завязала волосы в хвост и позавтракала.

Когда раздался стук в дверь, я даже удивилась, поймав себя на том, что не ждала Эдварда, взяв под контроль собственное нетерпение.

— Доброе утро, — церемонно, как всегда, поздоровался он. — Времени маловато, скоро станет солнечно. Ты готова?

— Да, — сказала я. — Ты… пришел пешком?

— Тебя это удивляет? Поедем на твоём пикапе, — пробормотал он. — Может, лучше я поведу?

— Это моя машина, — немедленно ответила я.

Он отмахнулся:

— Да, как хочешь.

— Куда едем?

— Сто десятое шоссе на север, потом придется долго идти пешком. Молодец, что надела подходящую обувь.

— Я всё-таки в лес собиралась, — ответила я, заводя мотор. — А куда конкретно мы едем?

— В одно место, где мне нравится бывать, — пробормотал он. — Оно романтичное и там море цветочков.