Я сдавалась. Я готова была зареветь, наблюдая за игрой актера, который играет отца мальчика. У меня начали дрожать руки, и я вцепилась ладонью в край парты.

Неожиданно кто-то очень осторожно обхватил мою руку за запястье и некрепко сжал. Я совершенно забыла об Эдварде, пока пыталась справиться со своими чувствами. Ладонь его была замораживающе ледяной, это похоже на то, как если бы на меня побрызгали водой и дали успокоительного. Реальность вновь обрела четкость, пульс немного успокоился. Будто кто-то удержал меня на краю потери контроля. Он осторожно погладил подушечкой большого пальца вену на моём запястье, и это отвлекло меня еще сильнее. «Помни, что я рядом, — говорило это прикосновение. — Помни, кто именно сидит рядом с тобой и что это значит. Контролируй себя».

— Спасибо, — одними губами прошептала я. И была уверена, что он всё слышал.

Время от времени он касался моей руки на уроке, и это возвращало меня в мою новую реальность.

Создалось впечатление, что мы разговариваем. В полумраке, рассеиваемым лишь светом экрана, мы, не глядя друг на друга, всё же видели и слышали один другого. Самое смешное — такое чуткое взаимопонимание между людьми разного пола, которые совершенно друг друга не хотят. Странное и восхитительное.

Это произошло почти перед самым звонком, когда Эдвард отпустил мою руку. Тогда я впервые подумала о том, что между нами всё-таки образовалась странная, очень сильная, не поддающаяся объяснению, связь. Не любовь и не дружба. Я не могла назвать ни одного подходящего слова. Я всё еще понимала, что Эдвард убьет меня, если я нарушу своё молчание и проболтаюсь обо всём, что знаю.

Но нас всё же кое-что сильно объединяло. Я ощущала эту связь так хорошо, что когда он убрал руку, у меня возникло беспокойство. Быстро посмотрев на него, я поняла, что он хмур и задумчив. И снова выглядит старше, чем должен бы.

— Меня пугает то, насколько ты хорошо меня понимаешь, — прямо сказала я, когда занятие закончилось. — Ты ведь взял меня за руку, чтобы я не разревелась.

— Твой запах отчасти помогает мне читать твоё настроение. Руки у меня холодные, я решил немного перевести твои мысли в другое русло. Но фильм очень хороший, — сдержанно добавил он. — Ты его уже видела?

— Да, и не хотела смотреть снова.

— В этом фильме не показано и малой части того, что тебе доведется понять. Не представляю, что с тобой будет, учитывая, насколько близко к сердцу ты всё привыкла воспринимать, — сказал он негромко. — Помни о том, что я сказал тебе в столовой. У тебя следующий физкультура? Я тебя провожу.

Я не возражала. Слова Эдварда тяжелым осадком опустились на дно сердца.

— Неужели то, что ты хочешь рассказать, настолько ужасно?

— Для тебя — да, — ответил он.

И ничего к этому не добавил.

Шагая подле него по школьному коридору, я анализировала то, что чувствую. Связь. Вот он идет совсем рядом, не вызывая во мне ни влечения, ни трепета, но отпускать его не хочется. И дело не в чувстве безопасности. Просто мне страшно, что если он исчезнет, появится добрый доктор, который скажет, что я его выдумала, что никаких вампиров не существует, а я просто несчастное больное существо.

В глазах потемнело, едва я подумала об этом. Потерять Эдварда — значит не просто лишиться информатора. Мне кажется, в мире нет никого, кто понимал бы меня лучше. Дело не в связи между нами. Каллен понимал меня с высоты прожитого опыта, который я в нём чувствовала и который помимо моей воли вынуждал меня относиться к нему, как к человеку, который намного старше меня.

Он остановился у двери в зал, чтобы попрощаться. Ничего не говоря, посмотрел мне в глаза, его взгляд сделался очень сосредоточенным. Он медленно поднял руку к моему лицу и погладил по щеке. Играет свою роль? Что я должна сделать в ответ? Но он не стал дожидаться моей реакции. По всей видимости, перекошенного от удивления лица ему достаточно.

«Любопытно, — думала я. — При всей его силе, кожа его рук очень мягкая. Словно можно запросто порезать ее самым тонким лезвием».

Мысли мои были жестоко прерваны в ту секунду, когда какой-то страшный злодей сунул мне в руки бадминтонную ракетку. Я медленно подняла взгляд на учителя взгляд, полный настороженности и обреченности:

— А вы уверены, что мне надо использовать это по назначению?

Он вздохнул:

— Не я составляю школьную программу. Постарайся… просто выполнять мои рекомендации, хорошо?

Наверное, мистер Клапп святой. На уроках я раз восемь заехала ему по лицу и один раз сильно попала в поясницу баскетбольным мячом.

Я была в команде с Майком. Посмотрев на ракетку в моей руке, он в ужасе округлил глаза.

— Я буду только имитировать деятельность, — шепотом пообещала я, но не думаю, что это его успокоило.

— Я смогу играть за двоих, — вымученно улыбнулся он, переглядываясь с Джессикой, которая на всякий случай отошла от меня подальше. На войне, как на войне.

Сначала всё шло неплохо. Я всего один раз ударила себе по ноге. Но потом мистер Клапп решил, что мне нужно проявить побольше активности. (— Помнишь, что мы с тобой говорили, Белла? Доверяй своему телу…) А мне категорически нельзя проявлять побольше активности, когда поблизости находится спортивный инвентарь, будь это хотя бы свисток. Один раз, я споткнулась и вывихнула руку, поскользнувшись на скакалке, которая просто лежала рядом и никому не мешала.

Началось. Я пыталась попадать по воланчику, но вместо этого попадала по окружающим, которые разбегались от меня в разные стороны. Ракетка стала грозным оружием. От напряжения и стараний я вспотела вся, включая ладони. В результате ракетка индейским томагавком, кувыркаясь в воздухе, прилетела в голову Майку. Это было очень больно… Я закрыла лицо руками, а потом почти в отчаянии посмотрела на учителя.

И заметила, что на трибунах сидит Эдвард.

Он ведь еще должен проводить меня домой, как и подобает моему кавалеру.

— Ладно, — вздохнул мистер Клапп. — Ты пока можешь просто посидеть…

— Нет, — вымолвила я. — Всё нормально. Я смогу играть. Майк, ты в порядке?

— Переживу, — ответил он, протягивая мне ракетку.

Чуда не случилось, я не стала играть лучше. Но я перестала попадать по окружающим и выглядеть нелепо.

«Смотри, — думала я. — Мне не хочется скрывать от тебя ничего. Если ты должен увидеть меня даже в настолько глупом виде, то смотри».

Майк играл виртуозно, у него получилось, не смотря на то, что я была в его команде, выиграть. Я была вымотана, руки дрожали от напряжения.

— Слушай, я понял, — запыхавшись, сказал он, — тебе нужно разозлиться.

— Что? — переспросила я вяло, тяжело дыша.

— Чтобы стать сосредоточенной, тебе нужно рассердиться. В конце ты явно была на кого-то зла, поэтому больше инцидентов не случилось, — довольно заключил Майк. — Подумай об этом.

— Спасибо, — искренне сказала я. — Подумаю.

Тайлер тоже играл здорово. Меня только сильно волновало, что весь день он не смотрел в мою сторону. Когда я увидела, что он идет ко мне, мне сделалось страшно. Наконец, я осмелилась поднять на него взгляд. Неожиданно вспомнила первый урок физкультуры. Тогда был волейбол, но я помню, что смотрела, как двигается этот парень, и испытывала колючую зависть. Если бы не Эдвард, я бы вполне могла бы влюбиться в Тайлера. Как всегда — он смотрел на меня так, будто видит меня насквозь. Ему не требовалась для этого сверхспособность.

— Ты и Эдвард? — пробормотал он. — Думал, подходить к тебе или нет. Но у тебя весь день страшно виноватый вид, и тогда я кое-что понял.

— Что именно?

— Вы же оба не встречаетесь, верно?

Я ошарашенно посмотрела в его ясные глаза, которые на солнце становились поистине небесного оттенка. Он улыбнулся:

— Хорошо разбираюсь в эмоциях, помнишь?

— Да уж… В смысле — ты ошибся, — выпалила я испуганно, прекрасно понимая, что Эдвард слышит нас. — Мы и правда встречаемся. То есть, только начали. Может, поэтому не похоже.

— Белла, ты всегда была прямолинейной, это даже бесило, но когда ты врешь это хуже всего, — вымолвил Тайлер, слегка нахмурившись.