Но в ту секунду я легкомысленно решила, что в Эдварде говорит закоренелый бесчувственный мизантроп. Я решила, что ему легко убивать, просто потому, что он убийца, и не подозревала о жутковатой правде.

Я молчала. Эдвард тоже молчал какое-то время. Странно, его одежда была не испачкана в крови. Я думала о том, что у него совершенно закрытая одежда — наверное это от лучей заходящего солнца.

Оно и впрямь почти зашло. Только когда оно скрылось совсем, Эдвард потихоньку довез меня до ресторанчика, где мы должны были увидеться с девушками.

— Неплохо держишься. Ты умеешь быть хладнокровной, — он вытащил салфетки из бардачка и протянул мне. — У тебя кровь на лице и на руках. Наденешь мою толстовку. И лицо попроще сделай.

Он невозмутимо снял с себя кофту, оставшись в белой футболке. Глаза его почти мерцали в сумерках чистым оранжевым сиянием. Я вытерла руки и лицо, но меня немного трясло. Затем, не задавая вопросов, надела на себя его толстовку, она была холодной.

— Не тошнит? — уточнил он.

— Нет. Просто голова кружится, я хочу пройтись… Только не отходи от меня, — я вцепилась в его руку. Я почти ненавидела себя за этот жест, вырвавшийся у меня самопроизвольно. Эдвард собирался открыть дверь машины, но остановился.

— Всё будет нормально.

Голос холодный, и прохлада его руки подействовали отрезвляюще. Мне хотелось зареветь, но я себе запретила. Для истерики время еще появится. Пока я еще способна держать себя в руках.

— Твои подруги выходят. Как же они меня бесят… Останови их, пока я сам этого не сделал, — он некрепко сжал мою ладонь и всё же вышел из машины, сделав свое лицо таким, каким я его обычно видела в школе. В меру заносчивый высокомерный старшеклассник, не более. И никто не узнает, что полчаса назад он убил пятерых человек у меня на глазах.

— Привет, — я натянуто, нервно улыбнулась девочкам.

Джессика проницательно посмотрела на толстовку, надетую на мне, сдержала улыбку. Анджела схватила подругу под локоток и сказала:

— А мы тебя ждали, но потом решили ужинать без тебя.

— Ничего страшного, она ужинает со мной, — монотонно ответил Эдвард. — Я ее пригласил.

Он сурово посмотрел на меня, и я поспешила закивать:

— Точно-точно… так и есть. Нам надо кое-что обсудить…

— Всё понятно, — промурлыкала Анджела, уводя с собой упирающуюся и явно подбирающую цензурные выражения Джессику.

— Но я сейчас не хочу есть, — пробормотала я нерешительно.

— О, мне кажется, ты ошибаешься, — вкрадчиво заметил Эдвард. — Доброго вечера, девушки.

И поволок меня к ресторану.

— Ты что творишь? — прошептала я, когда мы с ним дошли до порога ресторана. — Я просто не могу сейчас есть… А они будут теперь невесть что думать.

— Такова легенда. Мы встречаемся. То есть, дружим. Встречаться начнем через несколько дней. Я буду приглашать тебя за свой столик, мы будем держаться за ручки. Одноклассники станут тебя ненавидеть, но мне кажется, тебе не стоит их бояться.

Я почувствовала, как к голове подступает раздражение, вырвала у него свою руку:

— Бред какой-то.

— Нам столик на двоих, — он очаровательно улыбнулся официантке, которая, подняв брови в жесте легкого удивления, повела нас за собой к небольшому, закрытому от остального зала панелями, столику.

Я плохо запомнила ресторан. Знаю только, что кухня должна была быть итальянской. Я помню, что играл джаз.

Мне хотелось спать и плакать одновременно, а при мысли о еде мутило. Каким-то образом я сохраняла спокойное выражение лица.

Я села за столик и уставилась в окно.

— Принесите меню, — ласково сказал Эдвард официантке. Девушка тоже искренне ему улыбнулась и упорхнула прочь. Я презрительно на него посмотрела и устало пробормотала:

— Это жестоко.

— Что именно? — мрачно спросил он.

— Ты манипулируешь людьми с помощью своей внешности.

— То есть, тебя не слишком волнует, что я их убиваю, — приподняв бровь, заметил он.

Я молчала какое-то время.

— Разве имеет значение, как я к этому отношусь? Просто поддерживаю беседу, чтобы хоть что-то сказать. Мне, знаешь ли, хреново.

— Добро пожаловать в реальность, — пробормотал он негромко.

— Не хочу с тобой встречаться, — добавила я.

— Это просто игра.

— Не хочу играть, — сказала я устало и потерла лоб. — Я обещала Тайлеру. Я сказала ему, что между мной и тобой ничего нет. Давай останемся друзьями или придумаем что-нибудь другое?

— После того, что эти двое увидели, боюсь, у нас обоих нет выбора.

— Это глупо.

— Почти каждый день мы ходим в школу, Белла. Вот это глупо, учитывая, кто мы такие. Так что ты немного потерпишь моё общество.

Я уронила голову на руки и некоторое время не хотела возвращаться в эту его реальность.

Подошла официантка с меню. Она улыбнулась Эдварду и смотрела теперь только на него.

— Принести чего-нибудь попить? — спросила она.

Эдвард посмотрел на меня вопросительно.

— Чего-нибудь покрепче… — вяло откликнулась я, медленно поднимая голову.

Он вздохнул:

— Две колы.

— Сейчас сделаете заказ или позже?

— Позже, — сказала я официантке, игнорируя тот факт, что она игнорирует меня.

Она не ушла, пока Эдвард ее не отпустил сам.

— Пить сейчас не стоит, — сказал он. — Тебе нужно разрядиться, но лучше выговорись или поплачь. Это помогает. Я не шучу, не смотри на меня так. Никому не нужен твой постстрессовый синдром, боль не должна копиться.

— Ты часто убиваешь людей?

— Сегодня мы об этом не говорим, — сказал он.

Я снова закрыла лицо руками. Мне хотелось спрятаться от всего мира. Когда я открыла глаза, Эдвард был рядом. Он сел подле меня на диванчик.

— Ты мне не нравишься, и я не хочу, чтобы ты тут был, — прошептала я.

— Но я здесь. И буду рядом еще долго, — вымолвил он. — Так надо.

— Как скажешь, — устало и безразлично произнесла я.

Мне многое хотелось у него узнать, но я поняла, что он не ответит. Мне стало обидно от этого. И от того, что я не понимаю смысла происходящего. Но плакать при нём я не собиралась. Странно, он ведь спас мне жизнь уже раза три, но я никак не могла доверять ему. Я не могла доверить ему свои слезы. Вероятно, он и сам прекрасно это понимал.

— Готовы заказывать? — улыбка официантки источала мёд. Эдвард снова вопросительно на меня посмотрел, но я покачала головой.

— Она будет грибные равиоли.

— Вот уже второй раз вы явно заказываете не то, что хочет ваша спутница, — смущенно улыбнулась официантка.

— Она будет грибные равиоли, — отчетливо повторил Эдвард, отвечая на этой зеркальной улыбкой. Тон его сделался бархатным, словно облачал собой стальной кинжал. Девушка ушла от нас обиженной.

— Запихивать в меня собираешься? — пробормотала я.

— Ты бледная, почти как я. Тебе надо поесть или утром будет плохо.

— А ты не умеешь заботиться, верно?

— Я даже не собираюсь. Просто контролирую ситуацию, — теперь его голос был бесстрастен.

— Сколько тебе лет? — спросила я.

— Много. Пей колу, — сумрачно приказал он.

Я сделала глоток и неожиданно сказала то, что вертелось у меня в голове последние полминуты.

— Какова суть естественного отбора в человеческом обществе?

— Что? — нахмурился он.

— Я слабая, — ровно вымолвила я, пытаясь соображать. — Я не пригодна для материнства и решила так сама. С точки зрения здравости своего рассудка, подозреваю, что у меня есть ряд довольно странных фобий и зацикленность на сверхценных идеях. Я тяжело приспосабливаюсь и адаптируюсь. Я построила себя такой сама, — добавила я, словно припечатав этой фразой всё выше сказанное. — Теперь осталось только стать сильнее. Я хочу быть, как ты.

Странно, насколько быстро меняется его мимика. Только что он спокойно и серьезно меня слушал, а теперь зрачки его расширились, как у взбесившегося кота, брови сдвинулись к переносице, губы презрительно изогнулись:

— Забери свои слова назад.

Я выдержала на себе его взгляд и ответила: