Я дошла до поворота, и по мере того, как он приближался, голоса за спиной стихли. Это позволяло начать надеяться, что меня перестали преследовать. Мимо пронеслись две машины. Я не остановила их, потому что парни сзади всё-таки немного отстали. Возможно, передумали.

К несчастью, поворот, который они заставили меня выбрать, вел в тупик. Они не отстали от меня, а вели в ловушку.

Судя по тому, как хладнокровно и слаженно они это делали, им не впервой приходится так “знакомиться” с кем-то.

Вдоль дороги вела холодная бетонная стена без всяких признаков проявления жизни. Далеко впереди я видела более менее оживленный перекресток, но он почти уже не волновал меня.

Мне навстречу вразвалочку шел пятый парень.

Он смотрел прямо мне в лицо, глаза его блестели. Я никогда не видела, чтобы у людей так странно блестели глаза. На меня никогда так не смотрели, и это оказалось физически противно.

— Привет, малышка. Заблудилась? — спросил он с ленивой усмешкой.

Я не могла заставить себя бежать. С идиотской улыбкой я сняла с плеча сумку.

— Если вам нужны деньги… я могу дать.

Рука быстро нащупала в кармане пенал, и я схватилась за пластиковую ручку ножа, но пока не вынимала его.

Позади меня четверо. На моей стороне эффект неожиданности, но, если честно, нужно всё бросить и бежать. Я почему-то не могу заставить себя…

— Брось сумку, она тебе не нужна, — мягко сказал кто-то из них.

— Она реально думает, что нам деньги нужны? — другой рассмеялся.

«Ближе, — думала я. — Еще ближе… Подойди ко мне, тварь. Только подойди».

Сердце билось не в груди, оно словно пульсировало во всём моем теле, рука с дьявольской силой вцепилась в пластиковую ручку.

Шансов у меня не было. Рассчитывать не на что, и я не собиралась ни убегать, ни рассчитывать на кого-либо, хотя краем сознания понимала, что тем самым рою себе могилу. Даже если я раню кого-то из них, они рассвирепеют и просто меня прикончат. Нет, ранить мало… Если притворюсь неадекватной?

Я медленно выронила сумку и вытащила нож, а потом улыбнулась.

— Брось игрушку, дура, — пробормотал бугай, который стоял ко мне лицом. Остальные окружали меня, теснились, но недостаточно близко, чтобы достать ножом.

— Вот эту? — продолжая улыбаться, невинно спросила я. — Зачем?

— Можешь пораниться, — один из них решил не тратить время и стал сокращать расстояние между собой и мной.

Я намеревалась порезать себя, но мне не пришлось этого делать. К тому же, даже этот мой фокус не помог бы. Они далеко не в первый раз вот так ловят себе жертву и успели изучить разные реакции.

Из-за спины парня, который стоял ко мне лицом, мелькнула черная тень. Она только лишь мелькнула и проскользнула мимо меня, обдав ветром. Бесшумно. Легко. Потом я услышала шипение, и на меня брызнуло что-то красное, горячее. Парень передо мной продолжал улыбаться, но теперь эта улыбка выглядела неестественной, левый уголок рта конвульсивно дёргался, губы шевелились, словно он пытался что-то сказать. Он лежал на асфальте, заливая его кровью, которая лилась из разорванной шеи. Я судорожно обернулась и увидела еще четыре трупа. Над ними возвышался Эдвард, хотя я не знаю, как мне удалось угадать, что это он. На нём была черная толстовка с глубоким капюшоном, а половину лица скрывал шарф.

— Стой на месте, пока я не велю двигаться, — сказал он.

Я бы и без его указаний стояла. Все пять лиц парней смотрели в небо, и мне казалось, что они действительно что-то видят. Мне мерещилось, что они еще живы…

Я ощутила себя виноватой за их смерть и за то, какое испытала облегчение. Только что я была готова прикончить каждого из них, но теперь они мертвы, и это никак не обратить. Мысль об этом ввела меня в ступор.

Не обращая на меня никакого внимания, Эдвард оттащил трупы в сторону и завалил мусорными пакетами. У меня сердце обливалось кровью, когда я посмотрела, с какой небрежностью он это делает. Хотя никак не могла заставить себя полноценно пожалеть об их смерти и не чувствовала себя виноватой за это.

Потом Эдвард огляделся и вытащил из кармана свой мобильный.

— Джаспер, нужен уборщик. Поможешь? Сам не могу, я с Беллой. Да, она всё видела. Всё под контролем, я улажу этот вопрос. У тебя двадцать минут. Камер поблизости нет. Я уже звонил Карлайлу, он принимает меры. Да, как обычно. Пошли, — последнее было обращено ко мне. Он напоследок поправил ногой один из мусорных пакетов, поднял мою сумку, схватил меня под локоть и куда-то потащил.

— Ты собираешься убить меня?

— Плохо соображаешь от стресса, — мрачно ответил он.

— Хотел бы убить, я была бы уже давно мертва.

— Правильно.

Впереди на дороге стояла его вольво. Он резко, грубо впихнул меня на переднее сиденье. Сам сел на водительское. Машина рванула вперед, чуть не завизжав шинами по асфальту.

— Я говорил тебе сменить электрошокер. Белла, нож для резки бумаги — ужасная идея, — заметил он, очень отчетливо выговаривая слова. Похоже, он на меня злился.

— Почему… — наконец, выговорила я, — почему… ты именно убил их? Ты мог бы…

— Захотел и убил, — отрезал он.

— Но…

— Белла, если ты скажешь хоть что-то на тему того, что не стоило их трогать, я залеплю тебе рот скотчем, свяжу, и ты поедешь в багажнике. Они должны были умереть.

Интересно, за что именно он на меня сердится?

— Не понимаю. Почему они должны были умереть, — лепетала я.

— Рано или поздно их бы кто-нибудь убил, — ответил он. — Их существование не имеет смысла.

— Кто это решает? — заторможено спросила я.

— Я.

Этот ответ почему-то не укладывался в голове, хотя и был таким коротким.

— Послушай, я не осуждаю. Мне просто не по себе. Я… пытаюсь понять, — потерла лоб ладонями, во рту пересохло, и в глазах начало темнеть.

Он вздохнул:

— Я объясню тебе всё позже. Сначала тебе надо поесть, у тебя резкое падение гемоглобина.

Эта забота была выражена таким сухим тоном и так буднично, словно он говорил о починке машины. Но он, во всяком случае, правда не собирается меня убивать.

— Теперь у нас будут проблемы? — спросила я.

— Нет, Джаспер мастер в этих вопросах. Через полчаса на улице будет уже чисто. Можно подумать, это впервые. Всё вышло неплохо для городского ареала обитания.

— Я имею в виду не это. Тебе же запрещено убивать… посторонних…

— Потом, Белла, — произнес он твердо. — Ты просто не знаешь, о чём они думали. Если бы ты знала… — мне показалось, что он оскалился. — Мне жаль, что я убил их слишком быстро.

Он молчал, и я физически ощущала на себе его ярость.

— Может, тебе надо пар выпустить? — нерешительно спросила я.

— Что? — изумился он.

— Ну… ты явно не в себе от злости. Можешь накричать на меня, например. Мне сейчас всё равно это безразлично.

Он молчал целых три секунды:

— На кой чёрт мне на тебя кричать?

— Я была неосторожна, забыла поменять электрошокер, — вяло перечисляла я, потом снова утомленно потерла лоб, — и вообще вела себя легкомысленно.

Эдвард заговорил медленно, но слишком отчетливо произнося слова. И в тоне его чувствовался… мятеж, что ли.

— Белла, правда заключается в том, что любой гражданин нормального цивилизованного государства должен иметь право на беспечность. Он может иметь право не считать сдачу после покупки, без страха возвращаться домой поздно вечером. И если он вынужден бояться и сам себя защищать, значит что-то происходит не то в мире или в государстве. Ты не виновата. Ты просто человек.

— Тогда я не понимаю, почему ты зол…

— Потому что я могу прикончить их только один раз. Они как тараканы. Сколько их не дави, всё равно выползают. Не убей я их, сколько еще девушек попало бы в беду после тебя?

Тогда я поняла, что Эдвард несет ответственность за силу, которой обладает. Если она у тебя есть, ты не имеешь права ее игнорировать. Не имеешь право морализаторствовать или стоять в стороне. У тебя есть сила, которой ты можешь, допустим, исцелять рак. После этого с твоей стороны преступление против человечества остаться сидеть дома и никого не лечить. У тебя есть мозги, руки и ноги, творческий потенциал — это такая же ответственность, как супер-способность. Ты несёшь ответственность за то, на сколько ты себя реализуешь и что именно ты делаешь от и до.