Когда наш диалог закончился, я впервые с момента своего «рождения» сумел осмотреться. Находиться мне посчастливилось в небольшой квадратной комнате как раз примерно пять на пять метров, заваленной многочисленными обломками, упавшими с этажа надо мной, чей пол уже на треть обвалился вниз — ко мне. На то, что я не могу выйти из этой комнаты намекала тёмная, полупрозрачная пелена, обволакивающая всё от одного большого окна у дальней стены, до маленьких щелей, тут и там разбросанных по помещению. Однако через неё всё ещё можно было увидеть довольно многое. Так что, после нескольких минут проведённых в нерешительности, мои ноги понесли меня к окну. Чтобы заглянуть в него, пришлось подтащить невысокую кровать на колёсиках, покрытую толстым слоем извести и пыли. Ловко запрыгнув на неё, я впервые взглянул на мир, в котором мне придётся выживать. Находился я на втором этаже довольно высокого здания, бывшего некогда больницей, вся левая половина которого ныне была полностью разрушена и лежала на земле толстым слоем обломков. Впереди же раскинулся большой город, над которым весело три циклопически огромных глаза, что просто висели высоко в воздухе и смотрели вниз на тёмно-серые дома и множественные пожары, уже, однако, начавшие сходить на нет. По городу шастали какие-то невнятные силуэты, которые я не мог рассмотреть из-за пелены, но сумел увидеть, как человеческая фигура бежит в сторону моей больницы, запинаясь о корни лысых деревьев и остатки железного ограждения.

Наконец, хоть и явно ненадолго, я мог успокоиться и самую малость разобраться в ситуации. С минуту я простоял перед окном, вглядываясь в гниющий и изуродованный труп города, и тут же в мою голову стали закрадываться многочисленные вопросы и мысли. Больше всего меня мучил один бесполезный, казалось бы, вопрос: «Что я такое?». Стоит признать, что я ничего не знал и не понимал. Не знал я даже того, чем же я являюсь и зачем существую. Это казалось абсурдом, что мне не удавалось ответить даже на такой, как мне казалось, простой вопрос. От этого становилось холодно и страшно, хотелось перестать думать об этом, но мне не удавалось, и я лёг на холодный пол, продолжив прокручивать раз за разом этот вопрос в своей голове, безустанно глядя в потолок.

Пока моё тело застыло, точно оледенелый труп, мои уши вслушивались в окружающий мир и скоро уловили странные звуки, исходящие по ту сторону двери. Это были звуки того, как множество маленьких лапок стучали по полу, перебегая от места к месту и порой сталкиваясь друг с другом. Помимо этого, неизвестные существа издавали ещё и низкие, гортанные звуки, отдалённо напоминающие зевки. Слушая всё это звуковое многообразие, я осознавал, что вокруг меня ужасно много других существ, и это порождало странное беспокойство. Сжав плотнее свои маленькие зубы, я поднялся на ноги и, взглянув на безразличное ко всему окно, вскочил обратно на кровать, поднял руки над собой и с силой попытался ударить по стеклу кулаками. Низкий, басовитый звук встретил меня вместо обыкновенного: «Тук!». На деле я даже не дотронулся до самого стекла или пелены, мои руки просто остановились в пол сантиметре от преграды. Тут же меня взяла досада и в следующую минуту ещё раз мои кулаки, ноги и даже пара камней ударились о тёмную пелену, но всё без толку.

Устало я вновь опустился на пол — на кровать ложиться почему-то совсем не хотелось — и забился под кровать, прислушиваясь к звукам снаружи. У самого моего носа лежал небольшой кусочек синего мела. Конечно, стоило мне его заметить, как мои руки схватили его и поднесли поближе к глазам. Внутри появилось странное, щемящее чувство, исходящее из каких-то неведомо больших глубин. Казалось, что разгадка всех вопросов находились в этом кусочке мела. Ещё не совсем понимая, что именно я делаю, пару раз чиркнул по стене напротив, оставив там несколько не сильно заметных, прямых линий. Эти пару линий не перевернули мир, не изменили меня, не ответили на мои вопросы, да и даже простого удовольствия не принесли, отчего я тяжело вздохнул и отбросил этот бесполезный кусок мела в сторону и вновь перевернулся на спину. Не то чтобы мне было скучно, вовсе нет, даже наоборот: всем этим мыслям и томящему ожиданию я бы с превеликим удовольствием предпочёл обыкновенную скуку.

В этот раз мои уши уловили новый звук, при том не один, а даже несколько. Это были значительно более тяжёлые, нежели обычно, шаги, что бежали в мою сторону откуда-то издалека, а за ними следовало множество уже привычных мне маленьких лапок. Наслаиваясь и пересиливая звук шагов, до меня доносился кричащий что-то голос, а также редкие удары и энергичное рычание преследователей. Эти звуки всё усиливались и усиливались, становясь всё ближе. И вдруг дверь в мою комнату распахнулась, звонко ударившись о стену, да так, что с потолка посыпалась известь, а вместе с ней и крупный кусок этого самого потолка. Вбежавший в мою комнату парень в миг оказался покрыт белым слоем, как и я. Мы замерли и тут кусок потолка упал ровно между нами. Тем не менее он, кажется, не заметил меня. Человек с паникой и страхом в глазах запахнул за собой дверь и начал что-то невнятно и торопливо лепетать на своём непонятном языке. И тут его глаза в одно мгновение стали совершенно белыми. Это продолжилось пару секунд, после чего его зрачки вновь из ниоткуда появились и вернулись на своё место, однако теперь человек, одетый в простую красную футболку, рваную во многих местах и даже запачканную свежей кровью, а также в простые синие джинсы, тоже сильно пострадавшие, начал судорожно оглядываться, видимо, в поисках меня. В моей голове молнией проскочила мысль, что он откуда-то узнал о том, что я здесь. Но как?

— Это враг, он зашёл на твою территорию и должен быть убит.

«Да неужели? Вот прям сейчас выбегу из укрытия и прикончу этого гиганта, раз так. Спасибо, что подсказал, а то я что-то лежу тут от нечего делать», — думал я, едва сдерживаясь, чтобы не начать говорить всё это вслух. К этому времени взгляд вторгнувшегося ко мне человека совершенно точно перестал блуждать от угла к углу и остановился на кровати, под которой я до сих пор лежал. Впрочем, несмотря на то, что он знал, где я, парень вовсе не торопился нападать первым. Он всё смотрел и смотрел в мою сторону, почти не моргая, лишь сильнее прижимаясь к дальней от меня стене, да аккуратно шаря по полу в поисках каких-нибудь камней или ещё какого оружия.

По всей видимости, действовать нужно было мне, и, сильно не раздумывая, я попросту неожиданно вынырнул из своего укрытия, неловко перекатился через себя и, вскочив на задние лапы, которые, впрочем, были всё ещё слишком слабы, чтобы полноценно удерживать всё моё тело, прыгнул на врага. Тот рефлекторно отмахнулся от меня подобранным с пола камнем. Конечно в прыжке я не мог увернуться, и крупный булыжник прилетел прямиком мне в висок, откинув моё тощее тело в сторону и уронив его на пол. Тогда мне показалось, будто в голове что-то оторвалось, да к тому же ещё засунули внутрь крупный комок стекловаты. Перед глазами всё двоилось и расползалось, но даже так мне удалось разглядеть, что испуганный человек до сих пор не догадался отойти от своей стены, к которой он прижался, и предпринять хоть что-либо — он всё ещё стоял и с неприкрытой дрожью в теле глядел в мою сторону. Первый шок от удара прошёл, и на замену ему пришла злоба, заставившая вновь вскочить на лапы и начать прыгать вокруг противника, подбирая с пола куски бетона и кидая их в него. Я бегал со всей доступной мне прытью, подбирая всё, что можно было кинуть, и забрасывал этим своего врага. По мере сил он пытался отбиваться, но несколько крупных камней попали ему прямо в лицо, сломав нос и разбив губу. И всё равно он, будто скованный невидимыми цепями, стоял на одном месте. В отличие от его глаз, которые бегали всё быстрее и быстрее в самых разных направлениях, как бы ища какое-то чудо, спасение. И вдруг, неожиданно для меня, он что-то громко выкрикнул и очередной булыжник, что уже летел в сторону человека, вдруг изменил свой вектор и, сделав оборот, ударил меня прямо в живот. Со стороны врага послышался радостный и даже вдохновенный возглас. От удара я согнулся, и, пока все мои силы уходили лишь на то, чтобы не запаниковать и прийти в себя, враг наконец опомнился. Он оторвался от своей стены и в одну секунду запрыгнул прямо на меня, пытаясь повалить на землю и начав неистово колотить своими кулаками по моей спине. В панике я сам юркнул вниз — на землю, но успел перекатился в сторону, прежде чем человек последовал за мной. Спустя мгновения мы оба ненадолго замерли. Я лежал на спине и смотрел на разъярённого парня, чьи глаза были залиты кровью из-за лопнувших капилляров. Словив странный кураж от его испуганного вида и резкого, терпкого запаха страха, которым от него так и несло, я одним махом вскочил с пола и, легко увернувшись от неловкой отмашки камнем, вцепился своими зубами в его лицо, при этом крепко схватившись всеми лапами за торс человека, дабы он меня не скинул с себя. Несколько секунд я неистово драл челюстями кожу на его голове, пока не понял, что не смогу прокусить ему череп. После этого я начал пытаться выдавить ему глаза пальцами, но он то и дело дёргался и пытался сдёрнуть меня с себя. Так мы промучились с десяток секунд, пока я наконец не попал в его глазницу и с силой вдавил внутрь свой палец, отчего враг закричал так, что от неожиданности я даже спрыгнул с него. Парень, издавая из себя жуткий крик, схватился руками за лицо и продолжал неистово орать. Мне же за это время удалось найти вытянутый камень с достаточно острым концом и вновь накинуться на человека. В этот раз я убил его, нанеся огромное количество колющих ударов.