- О, мои локаторы, лучше б вы опять этого не улавливали… - от подобного головокружительного оскорбления в сторону его хозяев С-3РО хлопнул себя ладонью по золотому лицу и быстро поспешил удалиться из помещения, дабы впредь не слышать того, что не следовало бы знать приличному дроиду.
А только что пришедшая в себя от всего пережитого ей ранее Падме, аж стиснула свои ухоженные пальчики в кулаки, чувствуя, как медленно ломается её аристократическая, манерная выдержка, под давлением сильных оскорбления, возмущения, ярости и гнева.
- А может не такая уж я и уродина, раз Энакин, всё же, мой муж, а не твой, - наконец-то сорвалась сенатор, не в состоянии больше терпеть подобной наглости от потенциальной соперницы, абсолютно не осознавая, чем сея издёвка могла обернуться для неё самой, и резко двинулась в сторону Тано, дабы помочь служанкам.
Заявление Амидалы было столь смелым и неожиданным для тогруты, что ту от нереального шока с головой поглотила абсолютно дикая, неконтролируемая ярость.
- Это мы сейчас исправим! – от возмущения даже прошипев сквозь зубы, оглушительно взвизгнула накачанная наркоманка и, одним мощнейшим приёмом Силы вырубив всех оставшихся дееспособных помощниц сенатора, резко выхватила с пояса свои световые мечи.
Быстро активировав их, абсолютно обезумевшая Асока, с невероятной для её нынешнего состояния ловкостью прыгнула в сторону несчастной соперницы, словно хищник во время охоты, желая разодрать ту на куски, нанести ей как можно больше вреда и увечий.
И первой жертвой со свистом мелькающих в свете оставшихся ламп помещения зелёных лезвий пали длинные пышные волосы Падме. Умело разрубленная острейшим клинком надвое шикарная причёска до смерти перепуганной Амидалы небрежно растрепалась во все стороны, когда часть её красивых каштановых локонов плавно полетела на пол, а довольная бешеная тогрута с диким хохотом продолжила кромсать всё, что находилось сейчас на сопернице, стараясь сделать ту как можно более уродливой, дабы не радовала глаз супруга. Вот только сенатору в данный момент было совсем не до внешнего вида. Трезво осознавая в каком безумном состоянии находилась Асока, Падме уже действительно стала опасаться за собственную жизнь, и единственной её целью вдруг стало хоть как-то уберечь себя от неминуемой гибели.
Впрочем, стоит отметить, что для человека, не обладающего никакими особыми боевыми навыками, не говоря уже про чувствительность к Силе, Амидала держалась вполне достойно в драке против бывшего джедая. То и дело хватая обломки, осколки хатт знает чего, сенатор отчаянно отбивалась от всё новых и новых атак клинков Асоки до тех пор, пока одна из её попыток защититься от непоправимых увечий, не привела к тому, что Падме-таки удалось выбить из рук Тано левый световой меч. Оружие тогруты устремилось куда-то в неизвестном направлении, когда, совсем взбесившаяся от подобной выходки противницы наркоманка, резко встряхнула ушибленной кистью. В небесно-голубых глазах Асоки внезапно вспыхнуло дикое пламя гнева, ярости, сокрушительной ненависти, сейчас она была готова убить соперницу, уничтожить, просто стереть с лица галактики, и тогрута действительно намеревалась это сделать.
Мощнейшим ударом кулака освободившейся руки, Тано с лёгкостью сбила ошеломлённого сенатора с ног, и с неадекватнейшим видом, прыгнула на неё. Со всей силы замахнувшись оставшимся зелёным кликом, тогрута угрожающе занесла его над соперницей и, одолеваемая жаждой убийства, резко дёрнула оружие вниз, оружие, которое несло за собой смерть.
Понимая, что она уже ничего не могла сделать, дабы предотвратить собственноую гибель, Падме лишь крепко зажмурилась, готовясь достойно принять меч в её переполненное ревностью сердце. Казалось, вот-вот, и холодные объятья смерти поглотят Амидалу, расстояние между ней и пугающим изумрудным лезвием с каждой секундой сокращалось. Ещё миг, ещё мгновение, и световой меч Асоки, раз и навсегда, решил бы судьбы двоих противостоящих друг другу женщин, если бы…
Если бы захват Силы избранного не оказался куда мощнее, физических возможностей несовершеннолетней девчонки.
Крепко сжимаемый в оранжевых пальцах меч Тано внезапно завис на месте, как будто вросший в воздух, а не сразу сообразившая, что происходит, и почему её оружие не двигается дальше, тогрута просто вцепилась пальцами обеих кистей в рукоятку, судорожно дёргая клинок, тем самым гневно пытаясь закончить начатое. Но убить Амидалу ей, уже была не судьба.
Всё ещё опасаясь за жизнь собственной безгранично любимой супруги, изумлённый увиденной сценой Энакин, одной рукой, прочно удерживая меч Асоки, дабы та не смогла навредить Падме, второй конечностью послал в бывшую ученицу достаточную волну Силы, чтобы хрупкую наркоманку с лёгкостью отшвырнуло назад. Пролетев несколько метров, до сих пор разъярённая Асока мощно приложилась об стену спиной и из-за столкновения лишилась и оставшегося клинка. Деактивированное оружие, выбитое из рук хозяйки, с громким звоном упало на пол ровно за секунду до того, как туда же рухнула и накачанная тогрута.
Не сразу придя в себя, но достаточно скоро обретя контроль над сознанием, «побитая» хищница мгновенно рванулась в сторону клинка, до сих пор находившегося в поле её зрения, дабы продолжить «битву двух самок ранкора за самца», но Энакин оказался умнее. И уже через секунду, под влиянием Силы, оба меча Асоки красовались в его руках, а сам Скайуокер, ловко нацепив их на пояс, молниеносно побежал к бывшему падавану.
Стоит отметить, что полное разоружение ничуть не усмирило пылкий, крутой нрав Тано, так как та с прежней прытью попробовала опять ринуться в атаку на соперницу, но вовремя была остановлена Энакином. Крепко ухватив полу обезумевшую, вырывающуюся, ругающуюся, кидающуюся с шипением на него и Падме тогруту, Скайуокер силой поволок ту прочь из комнаты, дабы изолировать бывшую ученицу от его едва не погибшей жены, закрыв накачанного падавана в ближайшей комнате, где та тут же принялась всё безжалостно крушить. Вот только сейчас генералу было как-то не до этого.
Спешно вернувшись обратно под оглушительный грохот ломающихся, разбивающихся, взрывающихся предметов в запертом помещении Тано, Энакин тактично помог пострадавшей Амидале подняться с пола гостиной и изумлённо спросил:
- Что здесь вообще произошло?
Падме не сразу смогла ответить, после испытанного ей совсем недавно шока. Ещё какое-то время, она отстранённым стеклянным взглядом смотрела на мужа, пока чувства и эмоции не начали постепенно проявлять себя, буквально хлынув через край:
- Что произошло? Что произошло?! – сорвавшись на истеричный крик передразнила Энакина Амидала, - Твоя бешенная наркоманка чуть не убила меня! – тут же добавила она, уже абсолютно никак не сдерживаясь и махая руками, словно в бою.
- Посмотри, что она сделала с нашим домом… Посмотри, что она сделала с моими волосами… Посмотри, что она сделала с нашим браком… - с каждым новым предложением, демонстративно указывая на все последствия «атаки» Асоки на квартиру сенатора, Падме всё больше и больше повышала голос, чувствуя, как к её глазам невольно подступают предательские слёзы.
Казалось, Амидала была уже на грани, впрочем, никто и не смог бы винить женщину за такое после всего того, что ей довелось сегодня испытать. Да что там сегодня, за все последние месяцы, недели, дни. Сенатор столько настрадалась из-за этой нездоровой увлечённости мужа судьбой его бывшей ученицы, что даже у неё, Скайуокерского «Ангела» уже не осталось ни понимания, ни терпения, ни сил всё это выдерживать. И Падме сорвалась:
- С меня хватит, Энакин! Я не знаю, что стало с прежней, нормальной Асокой, но я тебе запрещаю и дальше общаться с этой психованной сумасшедшей! Выбирай, или она, или я!
Аж дрожа от собственных эмоций и переживаний, чётко и резко поставила свой окончательный ультиматум Амидала, ультиматум неоспоримый и безапелляционный.
Став свидетелем последней сцены между женой и ученицей, тем более, отлично зная то, какой была Тано во время своих постоянных «приходов», причём зная на собственной опыте, Скайуокер мог вполне ожидать любой реакции от Падме, но… Только не такой. Нет, конечно, в словах его жены была весомая доля правды, тогрута уже не казалась прежней. Она, пожалуй, слишком сильно изменилась под действием наркотиков и, возможно, даже являлась действительно опасной, ведь сегодня Асока чуть не убила человека, просто так, ни за что, потому, что это повелело её внутреннее желание, управляемое «сапфировым кайфом», но сделать выбор… Выбор между двумя столь родными и близкими для него существами, безгранично любимой женой, и обожаемой ученицей… Это было просто нереально. Энакин никогда даже подумать не был в состоянии, что подобная перспектива вообще может возникнуть в его жизни. И вот Скайуокер наяву, а не во сне, не в страшном и странном кошмаре, предстал перед фактом, что от одного его слова зависело, кого из двух самых любимых в мире живых женщин он потерял бы навсегда. Нет, джедай не хотел отказываться ни от той, ни от другой, и нет, он не был бабником или мерзавцем. Падме являлась для него женой, любимой и единственной дамой сердца, а Асока, Асока была ученицей, другом, сестрой, что ни в коем случае не уменьшало её значимости для генерала. Просто у каждой из двух женщин должно было быть своё место в его судьбе, как жаль, что обе они сами этого не понимали, наверное, от того и не могли ужиться друг с другом. Каждая хотела большего, хотела своего личного пространства, ревнуя к другой, но Энакин, для него было одинаково больно отказаться от любой из них, тем более в такой ситуации.
